Спецназ - Коос Штадлер

У нас оставалось два дня, чтобы визуально подтвердить местоположение лагеря, провести его непосредственную разведку и вернуться к основным силам. Я нашел некоторое утешение в расслабленном поведении большого человека, своего напарника. Он казался невозмутимым. Я подготовил сообщение с подробным описанием всех наших достижений за день, и Да Коста, лежа на боку рядом с радиостанцией, следуя процедуре противодействия средствам радиоэлектронного противодействия, передал его нашим войскам.

Пришло также радиосообщение для нас — от Джеймса Хиллса: «УНИТА начинает беспокоится. Придется выдвигаться через два дня. Скуимболле. Дж. Х.».

В дословном переводе слово «скуимболле»88 означает «пенные пузырьки». Это якобы относится к пене, образующейся между ягодицами взмыленной лошади, когда она тянет телегу. Таким образом Хиллс хотел сказать, что мы должны пошевеливаться и двигаться дальше.

Той ночью мы свернули со своего первоначального северо-восточного направления на запад, будучи уверенными, что прошли базу. Двигаться пришлось медленно. Луна была немного сзади, что давало нам небольшое преимущество на тот случай, если впереди кто-то появится. Кропотливая работа, — переходить от тени к тени, маскировать и путать следы после каждого шага, постоянно общаться друг с другом жестами. Пройдя около трех километров, я был уверен, что база находится прямо к югу от нас. Мы остановились и посовещались.

Да Коста со мной согласился. Это была она; мы могли начинать проникновение.

— Но я думаю, что мы должны взять рюкзаки, — сказал он. — Мы еще недостаточно приблизились к ней.

Приняли решение идти с рюкзаками, пока не зайдет Луна, а ранним утром нового дня продолжим движение, надев только разгрузки.

Как только Луна зашла, прежде, чем рискнуть и искать наш объект, мы спрятали рюкзаки и замели все следы своего присутствия, и с первыми лучами света прошли несколько сотен метров, встретив многочисленные следы и срезанные деревья, но не видя никаких бойцов СВАПО. Вскоре стало понятно, что днем ​​подойти к объекту невозможно, так как подлесок становился слишком редким. Мы залегли и, быстро посовещавшись, решили вернуться к своим рюкзакам.

Вернувшись в укрытие, мы расположились у снаряжения и, прикрыв друг друга, приготовились переждать еще один долгий, казавшийся бесконечным, день. Нам нужно было многое записать, снова нанося на карту все, что мы видели и слышали. Мы были рядом — лишь бы они не нашли нас первыми!

Во время вечернего сеанса связи мы сообщили, что этой ночью подойдем близко к базе, и вновь получили срочное сообщение о том, что основные атакующие силы будут выдвигаться на рубеж атаки на следующий день. Собравшись с рассветом, мы медленно приблизились к тому месту, где, по нашим предположениям, располагался лагерь противника. К тому времени мы патрулировали со скоростью улитки, продвигаясь прямо на юг, применяя способ передвижения, который мы называли «гусеницей» — Да Коста налегке проходил несколько сотен метров вперед, а затем возвращался за своим снаряжением, после чего мы оба продвигались вперед с рюкзаками к его крайней позиции и опускали их, после чего я повторял процедуру.

К полуночи никаких признаков базы все еще обнаружено не было. Я забеспокоился. Не слишком ли далеко мы прошли на запад? Или мы все еще находились на ее восточной стороне? Забравшись в укрытие, мы попытались понять, где ошиблись.

— Где река, из которой они должны брать воду? — спросил Да Коста, разделяя мою обеспокоенность. — А дорога, которая проходит через лагерь?

— Должно быть, южнее, — ответил я. — Должны же они откуда-то получать свои припасы…

Время истекало, а мы не знали, куда двигаться. Я приказал спрятать рюкзаки до рассвета и двигаться налегке, сначала на юг, а затем строго на запад. Таким образом, мы должны были найти либо дорогу, либо реку.

С первыми тусклыми лучами зари мы двинулись, на этот раз медленно и осмотрительно. Наши глаза пронзали полумрак, и оба знали, что первые лучи Солнца — неподходящее время для того, чтобы врываться на вражескую базу, поскольку в это время солдаты, как правило, очень бдительны, а звуки и запахи во время передвижения распространяются очень далеко…

Мы увидели ее одновременно — дорогу, идущую с востока на запад, — и прямо перед собой, и пересекая ее через участок густого подлеска, заметили три свежих следовых дорожки, идущих на восток, возможно, к посту охранения. На другой стороне дороги мы повернули на запад и вскоре вышли к пойме реки. Мое сердце колотилось. Вот оно — место слияния реки и дороги, пойма, вдоль которой должны быть их сектора ведения огня. Я посмотрел на Да Косту, и он кивком показал, что со мной согласен.

Но пересечь открытую местность средь бела дня было невозможно. Мы залегли и поползли через короткую траву к берегу реки. Внезапно Да Коста остановился и еще сильнее прижался к мокрой траве, опустив вниз большой палец левой руки — классический жест, указывающий на присутствие врага.

Из зарослей деревьев, идущих вдоль реки, вышел патруль СВАПО из пяти или шести человек. По-видимому, они ничего не подозревали, поскольку начали небрежно патрулировать вдоль берега реки на юг.

Да Коста сложил левую руку за ухом, показывая мне слушать. Но я уже слышал шум среди высоких деревьев, откуда появился патруль, и мог отчетливо разобрать смех, хлопнувшую дверцу машины и выкрикиваемые приказы. Некоторое время мы просто лежали, пытаясь по звукам, которые слышали, определить размеры базы, время от времени осмеливаясь приподняться и украдкой заглянуть через открытую шану, но все равно оставались лежать слишком низко, чтобы можно было что-либо разглядеть через затененную опушку деревьев.

Через некоторое время я жестом показал Да Косте отходить, так как мы могли ожидать появления патруля на нашей стороне реки. Чтобы приблизиться к лагерю, нам нужно было подойти к нему с другого направления.

Медленно мы заползли обратно в более густой буш, следя за тем, чтобы не оставлять следов на земле, все еще влажной от утренней росы. Вернувшись тем же маршрутом к своим рюкзакам, мы оттуда отошли еще на два километра, чтобы выйти на связь.

Мое сообщение было коротким и по существу: «База обнаружена. Численность противника не установлена. Нужен день и ночь, чтобы ее подтвердить».

В эфире раздался голос Джеймса Хиллса, который явно спешил, не удосужившись даже напечатать свое сообщение: «Ответ отрицательный! Ответ отрицательный! Нет времени. Вы нужны мне здесь завтра утром. Выдвигаемся завтра».

Мы с Да Костой обменялись взглядами. Нет времени для непосредственной разведки вражеской базы? Завтра утром? Пройти шестьдесят километров? И враг повсюду? Это была тяжелая задача.

Я попытался