Перестройка - Игорь Борисович Гатин

подозрение в первую очередь, когда, вернувшись из вагона-ресторана, наша компания не обнаружила в купе Гарькиного чемодана. Он просто исчез! Дверь они не закрывали. А зачем? Больше всех, как ни странно, расстроился Ромка, поскольку в Гарькином чемодане остались подаренные им с Женькой календари. А он уже спал и видел его на стене в своей комнате! Разозлившись не на шутку, Ромка, раздувая ноздри, ввалился в купе жениха, молча одной рукой вздёрнул того за шкирку на глазах изумлённых соседей и, как нагадившего кота, потащил в тамбур!

– Где чемодан, сука?!

– Я нее знаююю… – заскулил несостоявшийся жених, и Ромка уголком сознания отметил, что Ольга сделала правильный выбор, в последний момент отказавшись выходить за него замуж. До этого он сочувствовал парню.

Одной рукой он продолжал держать того за шкирку, закрутив ворот так, что жених слегка посинел, а второй открывал дверь наружу. Жертва испуганно следила за его манипуляциями. Наконец в тамбур ворвался морозный воздух, Ромка наполовину высунул правильного мальчика, оказавшегося неправильным, наружу.

– Последний раз спрашиваю, где чемодан?!

– Я всё компенсируююю! – щёки жениха раздувало ледяным ветром, на круглых глазах мгновенно замерзали слезинки.

В этот момент в тамбур выскочили Женька с Гарькой, почувствовавшие неладное. Они мгновенно втянули жертву обратно, оттеснили Ромку и захлопнули дверь.

– Ты чё, ох@ел?! – Женька был очень зол на Ромку. Гарька улыбался. Ромка, успокоившийся ещё раньше и, конечно, не собиравшийся никого выкидывать из поезда, продолжал психологический прессинг.

– Мне пох, что ты компенсируешь! Где чемодан?!

Совсем раскисший жених, сидя попой на заплёванном полу тамбура, тихо плакал:

– Я… я его выкинул в окно…

– Вот суука! Там же остался мой календарь! – На Ромку жалко было смотреть.

Часть X. ДЕЛОВОЙ

Свершилось! Они едут в аэропорт! Раннее утро, вокруг темень и холод, и только из липкого тумана, как жёлтые паучьи глаза, начинают проявляться размытые огни Шереметьево.

Такси забито рюкзаками с товаром. На двоих – семь рюкзаков, по тридцать килограммов каждый. Они паковались всю ночь – Гарька учил его, как засунуть целую комнату самых разнообразных вещей в семь стандартных зелёных рюкзаков. Ромка поначалу не верил, что это возможно, но под утро, когда хмель выветрился и башка начала болеть от недосыпа и похмелья, оказалось, что они справились. Обычно вальяжный, склонный к сибаритству, Гарька умел собираться и становиться чётким и конкретным. Непонятно только, почему нужно было всё откладывать на последний момент и не собраться накануне.

Сейчас Гарька явно нервничал, и Ромку это напрягало, потому что, во-первых, он ещё не видел, чтобы всегда невозмутимый друг нервничал, а во-вторых, он не понимал причину. Но спрашивать было неправильно.

В аэропорту выяснилось, что они не одни такие. Кажется, весь белградский рейс ощерился рюкзаками, чемоданами и баулами. Люди, как муравьи, тащили больше собственного веса. Они влились в очередь на таможню, напоминающую цыганский табор, снимающийся с места. Теперь Ромка понял состояние друга – царственно надменные таможенники, похоже, на глаз и наугад заворачивали навьюченных:

– Куда? Назад! Норма провоза 30 килограмм на человека! Сколько повторять!

А у них двести на двоих! Почему Гарька не предупредил? Почему они не взяли хотя бы провожатого, чтобы отдать часть вещей, если не пропустят? Ромка был зол и растерян. Словно поняв его состояние, Гарька отрывисто бросил:

– По рюкзаку на брата лететь нету смысла. Не отобьёмся! Надо всё пронести…

Ромка сразу успокоился и собрался. Он понял задачу и мгновенно перестроился. Как в армии: кто хочет – находит решение, кто не хочет – ищет причину. Он хотел. Очень хотел! У него нет выбора, и он занесёт эти семь рюкзаков в самолёт, даже если придётся съесть таможенника на глазах у толпы!

Когда впередистоящая пара начала обречённо ставить свои вещи на ленту просвечивающей машины, Ромка заметил, что все четверо таможенников увлечённо роются в чужих пожитках. Неожиданно даже для самого себя он взял с тележки пару рюкзаков, закинул их за плечи и, ещё пару подхватив на руках, просто пошёл мимо таможенников. В сутолоке на него никто не обратил внимания. Гарька, недолго думая, последовал его примеру. Они были здоровые ребята. И наглые. Очередь удивлённо смотрела на двух пацанов, безнаказанно проносящих без таможенного досмотра два центнера неизвестно чего, когда за маленькую икону могли дать восемь лет! Их провожали кто завистливыми, а кто восхищёнными взглядами, пока они не затерялись в толпе на регистрацию.

Сильно сверхнормативный багаж стоил им кучу улыбок и комплиментов страшненькой девушке на стойке Аэрофлота, выписавшей в итоге совершенно безвозмездно семь багажных бирок и получившей хорошее настроение до конца смены.

Они летят. Ура! Но Ромка не расслабляется. И правильно делает. Гарька как бы невзначай замечает:

– Вывезти полдела. Надо ещё ввезти.

Удача им сопутствует. У югославов не работает сканер, таможенники со скучающим видом оглядывают прилетевших, выдёргивая из толпы лишь тех, кто везёт свой скарб на тележках – их досматривают с пристрастием. Ромка с Гарькой несут поклажу на себе. Нереально много, но Ромка не чувствует тяжести – он и больше унесёт, если потребуется.

И вот они в Белграде! Город как город, грязноватый и мрачный как любой социалистический город зимой. Холодный, промозглый ветер. Периодически мелкий дождик. Они остановились на какой-то квартире в центре. Хозяин алкоголик и сдаёт жильё посуточно, тут же пропивая выручку. На следующий день их ждёт городской рынок, где полно таких же челноков из Союза. Цены, по словам Гарьки, очень низкие, но им нужно заработать немного динар на дорогу до Дубровника. Отъезжать как можно дальше от столицы, где ещё нет соотечественников – ноу-хау Игоря с братом. Богатый туристический Дубровник – настоящий клондайк. Это название нельзя произносить вслух на рынке! В ночь они грузятся в междугородний автобус со всем своим барахлом и, едва тронувшись, проваливаются в сон на узких жёстких креслах с вертикальными спинками. Наутро Ромка не верит своим глазам – за окном солнце, море и пальмы! Кричат чайки и солёный, свежий ветер врывается в приоткрытые форточки! На улице не меньше пятнадцати тепла, и это в январе!

Выгружаются на небольшой площади рядом с портом. Город расположен на холмах, улицы довольно круто забирают вверх. С площади виден дом, где их ждёт комната, но он на самой вершине холма. Не меньше пятисот ступеней наверх. Таксист объявляет 10 долларов, объясняя, что предстоит приличный объезд, что иначе туда не попасть, недвусмысленно поглядывая на их рюкзаки. Гарька готов согласиться, но тут Ромка впервые жёстко не соглашается и заявляет, что за такие деньги он сам перетаскает все