История Австрии. Культура, общество, политика - Карл ВОЦЕЛКА

Первым следствием создавшегося положения стали две голодные зимы – 1918/19 и 1919/20 гг. Вена была слишком крупной столицей для небольшой страны. Содержание многочисленного чиновничества для сократившейся подвластной территории создавало острую финансовую проблему. Рост инфляции был чудовищным: если жизненные потребности одной семьи в течение четырех недель 1919 г. можно было покрыть за 2500 крон, то три года спустя для этого было необходимо уже 300 тыс. крон! Социал-демократы, входившие в правительство и осуществившие целый ряд важных мер в пользу рабочих (восьмичасовой рабочий день, отпуск, пособие по безработице, создание производственных советов на предприятиях, укрепление профсоюзов), выступили за выход из финансовой нужды посредством резкого увеличения налогообложения богатых. Однако в итоге прошло предложение социальных христиан, возглавляемых прелатом и университетским профессором Игнацем Зайпелем.{58} /351/

Зайпель считал, что выход из экономических трудностей возможен лишь при помощи иностранных займов. Проблема, однако, заключалась в том, что Австрию не считали кредитоспособной. После краха большой коалиции и новых выборов, на которых явное большинство получили социальные христиане, пангерманцы и близкий к ним «Сельский союз» («Ландбунд»), был предпринят ряд шагов. Канцлер Иоганн Шобер, близкий в 1921 г. к немецким националистам, заключил в Лане (Ланы) договор с Чехословакией, по которому Австрии был предоставлен значительный кредит при условии обещания отказа от аншлюса. Немецкие националисты были разочарованы, Шобер ушел в отставку, и Зайпель сам возглавил правительство. «Санация Зайпеля» вступила в решающую стадию. Он искусно играл на соперничестве государств-соседей и, в конце концов, получил по Женевскому протоколу кредит более чем на 650 млн. крон – вновь в обмен на подтверждение отказа от идеи аншлюса.

Под контролем Лиги Наций финансовое положение Австрии стало понемногу поправляться; инфля- ция была поставлена под контроль, и в 1925 г. было введено «твердое» обеспечение шиллинга («альпийского доллара»). Политика международных кредитов сопровождалась рядом оздоровительных мероприятий – прежде всего, были уволены или, как тогда выражались, «прагматизированы» лишние чиновники и, таким образом, раздутый аппарат управления приведен в соответствие с нуждами небольшого государства. Подобные шаги, разумеется, не добавляли популярности правительству (в особенности среди бюрократов). /352/-/353/

Тем не менее, период до 1926 г. – к этому времени заканчивался срок контроля Лиги Наций над бюджетом страны – был относительно мирным. Однако уже намечались будущие межпартийные конфликты, создавались партийные военизированные организации, позиции обеих больших партий становились все более радикальными. Ожесточенные споры в парламенте по поводу «сокращения» чиновников и по вопросу защиты прав квартиросъемщиков, а также постоянно возобновлявшиеся дебаты об аншлюсе были прологом уличных схваток. Когда 30 января 1927 г. в Шаттендорфе (Южный Бургенланд) прогремели выстрелы, повлекшие за собой гибель нескольких человек, разрушение демократического строя началось. /354/-/355/

«Красная Вена»

/355/ В монархии социал-демократы играли довольно незначительную роль, и лишь введение всеобщего избирательного права обеспечило их подъем. После 1918 г. они представляли собой одну из главных политических сил. Исповедовавшая интернационализм социал-демократическая партия отличалась строгой организацией, пользовалась поддержкой огромного количества избирателей, и профсоюзы в значительной степени находились под ее руководством.

Для австрийской социал-демократии, как для всех рабочих партий мира, русская революция 1917 г. и возникновение Советского Союза были событиями, в отношении которых следовало определить свою позицию. Хотя после 1888–1889 гг. партия стала на путь ревизионизма, ее левое крыло сохраняло верность революционной идеологии. В то время как коммунистические партии, следуя в фарватере советской политики, объединились в III Интернационал, социал-демократы восстановили Второй, который иронически называли «Двухсполовинным».

Австромарксизм, виднейшими представителями которого являлись идеолог левого крыла партии От- то Бауэр,{59} финансист и политик Рудольф Гиль- фердинг и секретарь II Интернационала Фридрих Адлер, представлял собой особую интерпретацию марксизма. В противоположность диалектическому материализму, основанному на идеях Гегеля, австромарксизм базировался на неокантианстве.

Австромарксисты пытались найти компромисс между большевистскими и ревизионистскими взглядами. Революционной, правда, чаще всего была фраза, тогда как политика социал-демо- /356/ кратов отличалась нерешительностью и склонностью к компромиссам. Если Ленин был убежден, что сначала нужно разжечь пролетарскую революцию, результатом которой станет рождение нового мира, то они, вполне в духе просветительской традиции, стремились создать путем воспитания новое человечество, которое потом будет способно осуществить социалистическую революцию. Социал-демократы открыли целый ряд собственных образовательных учреждений, призванных составить альтернативу насквозь буржуазной государственной системе образования. Социал-демократия Первой республики руководствовалась представлениями о новой культуре, противостоящей высокой культуре прошлого, определявшейся буржуазными ценностями; в «Красной Вене» это могло быть реализовано лучше, чем в любом другом месте страны.

Были созданы народные общеобразовательные школы. Организованные при них вечерние курсы должны были дать рабочим доступ к основам образования. Венчала систему высшая партийная школа, где преподавали выдающиеся интеллектуалы того времени. Поскольку установки консервативных партий были враждебны современности (у одних это было обусловлено непримиримостью католической церкви к прогрессу, у других – обращенным в прошлое немецким национализмом), интеллектуалы, мыслившие по-новому, могли проявить себя лишь в социал-демократической среде. К тому же социал-демократия была единственной партией, в программе которой не было антисемитских положений, поэтому еврейские интеллектуалы почти не имели альтернатив.

В рамках социал-демократической образовательной программы были созданы рабочие библиотеки, призванные постепенно изменить круг чтения пролетариата. По-настоящему ценным про- /357/ изведениям литературы (например, книгам фон Травена, Синклера, Золя, Ремарка) предстояло заменить сочинения Карла Мая и Хедвиги Куртс-Малер. Получила развитие особая рабочая литература, известнейшими представителями которой были Альфонс Петцольд, Карл Циак, Эрнст Фишер, Фриц Розенфельд и Йозеф Луитпольд Штерн. Их главной темой был «социальный вопрос», судьба и нужды рабочих.

Противостояние с господствующей буржуазной культурой было особенно явным в сфере культуры праздника, издавна игравшей в Австрии важную роль. Вместо христианских (важнейшим «парадным днем» социальных христиан был праздник Тела Христова) стали отмечаться рабочие праздники. В главный из них, День труда (1 мая), учрежденный еще в 1890 г., по венскому Рингу, демонстрируя свою мощь, маршировали представители рабочего движения. Новыми рабочими праздниками были день основания Республики (12 ноября) и день годовщины революции 1848 г. (13 марта). В качестве праздничных отмечались даже дни рождения Карла Маркса (5 мая) и Фердинанда Лассаля (11 апреля). /358/

Эти празднества могли мобилизовать массы, так же как и спорт, который укреплял коллективное сознание. На первом плане при этом были не традиционные для буржуазного общества и основанные на конкуренции состязания, а коллективные физкультурные занятия без победителей. Особенное внимание социал-демократы уделяли массовым гимнастическим упражнениям и командному спорту. В 1931 г. в Вене были даже проведены Олимпийские игры рабочих, в которых участвовало 100 тыс. человек. Забота о физической культуре была тесно связана с новым отношением к телу, в распространении которого социал-демократы сыграли немалую роль. Эти изменения в большей степени затронули женщин, чем мужчин. По крайней мере, характерная для XIX в. женская покорность была совершенно преодолена. Короткие платья позволяли теперь видеть то, о чем мужчины XIX в. едва ли могли мечтать; длинные косы ушли в прошлое, в моду вошла стрижка «под мальчика», такая короткая, что не мешала заниматься спортом и не нуждалась в особом уходе. Шокировавшие консерваторов купальные костюмы позволили женщинам, занимавшимся водным спор- /359/ том, свободнее двигаться; многие социал-демократки были сторонницами культуры обнаженного тела – нудизма. Требования женщин легализовать аборты и вывести вопрос о разводе из-под церковной юрисдикции были оставлены в Первой республике без внимания и поддерживались только находившимися в оппозиции социал-демократами.