Романов. Том 1 и Том 2 (СИ) - Кощеев Владимир

— Так, кто у нас будет первым добровольцем? — обвел взглядом кабинет Паращук. — А, Комарова, давайте начнем с вас. Покажите, что умеете.

Он вытащил из-под своего стола граненый стакан, полный воды. Надежда Григорьевна встала рядом и вытянула руку вперед, поместив центр ладони над поверхностью воды.

— Тактильная техника, — объявил инструктор. — Не самый удачный выбор. Но приступайте!

Комарова прикрыла глаза, ей явно не хватало умения контролировать процесс. Но вот под ее ладонью возник легкий пар, он повалил во все стороны, но не от стакана, а от самой девушки.

— Щит! — велел Кирилл Ярославович, и я заключил одногруппницу в кокон.

Ледяная шрапнель разлетелась в стороны от Комаровой, но мой дар сдержал натиск студентки. Несколько секунд под полупрозрачным куполом была заметна покрытая инеем фигурка девушки, но в следующий миг все заполнил пар — воздействие прекратилось.

— Снимайте барьер, княжич Романов, — пробурчал инструктор.

Я выполнил указание, и в помещении тут же стало заметно холоднее. Корка льда практически моментально рассыпалась, на лету испарилась, освобождая совершенно нетронутую первокурсницу.

— Что вам помешало, Надежда Григорьевна? — спокойно спросил Кирилл Ярославович. — Волнуетесь?

Она неуверенно кивнула, поджимая губы. Инструктор указал ей рукой на место, и девушка просеменила туда, опустив голову, будто боялась, что над ней станут потешаться и тыкать пальцем. Но я видел, что смотрели не со смехом, а с пониманием.

— Как силы? — обернувшись ко мне, уточнил Паращук.

— Все в порядке, Кирилл Ярославович, — отозвался я.

— Хорошо. Стакан менять не будем — он единственный не пострадал, — произнес тот. — Уберем в сторону для других специалистов льда. Рогожин, вы следующий!

Но и Никита Александрович должного результата не добился, хотя в отличие от Комаровой не старался воздействовать с помощью рук.

— Все ясно, Рогожин, — глядя на безрезультатность его попыток, подвел итог инструктор. — Екатерина Юрьевна, — пригласил он следующую.

Самойлова была, пожалуй, самой тихой в группе и внешне походила на фарфоровую куколку. Таких обычно принято считать хрупкими и ранимыми. Но на практике она показывала такой уровень контроля дара, что практически была бы лучшей в группе. Если исключить меня и китайскую принцессу.

— Приступайте, — разрешил Кирилл Ярославович и отошел на шаг.

Самойлова едва заметно пошевелила пальцем, и на поверхности стакана образовалась тонкая корочка льда.

— Неплохо, — прокомментировал инструктор. — Но нужно избавиться от жеста совсем и уменьшить зону воздействия. Если не будете отлынивать, в скором времени сможете достичь успеха. Пока — недостаточно.

Самойлова кивнула, так и не произнеся ни звука, и молча вернулась на свое место.

— Петр Васильевич, ваш выход, — объявил Паращук.

Он продолжал вызывать студентов по одному, и каждый, так или иначе, допускал ошибки. К счастью, никаких последствий для нас это не имело. А Кирилл Ярославович, наоборот, кажется, даже приободрился от происходящего.

— Госпожа Ван, — последней вызвал Паращук китайскую принцессу.

Листок бумаги лежал в стакане, и ей предстояло проявить свой огненный дар настолько осторожно, насколько получится. Я в результате не сомневался, и Кирилл Ярославович, похоже, специально оставил ее напоследок, чтобы показать, к чему нужно стремиться.

Мэйли не потребовалось пользоваться руками. Ей хватило взгляда, чтобы выжечь на листочке затейливый иероглиф. Я его не знал, но себе пометил позже спросить, что именно он обозначает. До этого я считал себя прекрасно образованным, но, похоже, местная Поднебесная способна преподнести мне сюрпризы.

— Отлично, — кивнул Паращук, вытащив листок из стакана и внимательно его рассмотрев. — Но это далеко не ваш предел, госпожа Ван. Старайтесь не забывать уделять время тренировкам, у вас впереди однозначно большое будущее.

Та поклонилась по всем правилам родины. По губам было заметно, насколько похвала была приятна принцессе. Она ведь не только свое достоинство и умение здесь отстаивает, но и за Поднебесную старается.

— Ну, Романов, ваш выход, — указав рукой на стоящие перед нами стаканы, произнес Паращук. — Справитесь?

— Да, Кирилл Ярославович, — ответил я, создавая под расставленными стаканами по микроскопическому полю.

Одновременно подняв в воздух весь сегодняшний инвентарь, я заставил его вращаться по часовой стрелке. Со стороны должно было смотреться забавно, но никто, разумеется, не смеялся.

— Что это, Романов? — спросил Паращук, глядя на плавающую в воздухе посуду.

Я обернулся к нему, продолжая контролировать процесс, и Кирилл Ярославович указал в сторону студентов.

— Не мне, им объясните, — велел инструктор.

Я кивнул и, встав лицом к одногруппникам, заговорил.

— Под каждым сосудом создается отдельная техника. Затем соединяется вместе и еще одной техникой приводится в движение, — пояснил я. — Если освоить каждый из этих элементов в отдельности, то составить их вместе уже не трудно. Однако важно помнить, что у каждого атрибута свои особенности и физические свойства. От них вам и нужно отталкиваться.

— Хорошо сказано, — похлопал мне Кирилл Ярославович. — Здесь четыре стакана, Дмитрий Алексеевич. Двенадцать потянете?

Я покосился на ящик под его столом, где посуды вполне хватило бы, чтобы предоставить мне и полсотни предметов для жонглирования. Но я по-прежнему помнил, что сегодня подвергся допросу, и Паращук, судя по его поведению, об этом прекрасно осведомлен.

— Не сегодня, Кирилл Ярославович, — качнул я головой и мягко поставил все стаканы обратно, откуда взял. — На следующем занятии — обязательно.

— Что ж, хорошо, — усмехнулся Кирилл Ярославович. — На сегодня будем считать, что это прогресс. Княжич, прошу занять свое место и благодарю за помощь.

Дальше ничего примечательного не случилось до конца занятий. И только на выходе из корпуса ко мне неожиданно подошла Комарова.

— Надежда Григорьевна?

Я поправил ворот плаща, чтобы поднявшийся на улице ветер не задувал. Девушка же была довольно легко одета, и, похоже, не спешила покидать корпус. Во всяком случае ничего из гардероба она не забрала.

— Дмитрий Алексеевич, — негромко произнесла та, отводя взгляд, будто стесняясь.

Я выждал секунду, вторую, она все так же смотрела в сторону, и я уже начал думать, как бы вежливо ее поторопить. Но она сама решилась продолжить свою речь.

— Прошу вас, Дмитрий Алексеевич, не могли бы вы со мной немного позаниматься? — выпалила Комарова, не делая пауз между словами.

Я вздохнул.

Наверное, в том, что у девушки так упала самооценка, что она не может сосредоточиться на простой технике, и показала слабейший результат в группе, есть моя вина. Может быть, я слишком жестко отреагировал на ее слова в столовой. Но с другой стороны — это и к лучшему. По крайней мере, все закончилось легким внушением, а не плахой за реальную измену.

— По какому предмету? — спросил я, видя, что Надежда Григорьевна слишком начала нервничать.

— По контролю дара, — печально вздохнула та. — Я совсем не могу взять себя в руки после… — девушка вновь отвела взгляд. — И когда отец узнал, был в ярости, велел разбираться самой. Прошу вас, Дмитрий Алексеевич, помогите мне!..

— Полагаю, вам нужно не контроль тренировать, Надежда Григорьевна, — улыбнулся я в ответ. — Но я согласен провести с вами одну учебную тренировку, чтобы чуть-чуть направить. Сейчас у меня как раз есть немного свободного времени.

Все равно в лабораторию материалы прибудут только завтра, так что можно не спешить. А полигон не так далеко, да и силы у меня остались.

— Спасибо вам, Дмитрий Алексеевич! — поклонилась та.

— Я ставлю щит, вы его пробиваете, — объявил я, стоя рядом с Комаровой. — Толщина будет варьироваться — чем больше поверхность, тем тоньше слой. Ваша задача — нарастить лед на всем щите и сломать его. Поняли?