Буря - Евгений Васильевич Шалашов

состоящий, и правда, лишь из этнических немцев, был отправлен на передовую. При том, что бой у них удался тяжёлый, и в том отряде было много потерь, весть о чём сразу же разнеслась по жителям немецких поселков. Естественно, не без «помощи» тех самых вражеских пропагандистов. Более того, помощь — это мягко сказано. Подстрекатели будто с цепи сорвались и стали на порядок агрессивнее.

Люди тоже реагировали, высыпали на улицы, всюду развались крики провокаторов и самозванных агитаторов, обвиняя императора в ненависти к немцам Поволжья. Мол, теперь-то вы увидели, что император ненавидит всё немецкое в России, и уж на своих землях больше не потерпит немцев. Причём были такие глашатаи, которые подогревали немцев, а так же те, которые сулили им страшные кары. Говоря, мол, скоро придёт по ваши души великий император и закончит начатое, всех истребит. Уже идут, мол, армии к Покрову. Правда, эти странные глашатаи сразу же куда-то пропадали. И пускай было неясно, кто это народ будоражит, но своё чёрное дело они делали наверняка. Кроме того, еще до начала основных столкновений, сотрудниками МВД было зарегистрировано несколько массовых драк, произошедших вследствие откровенных провокаций, когда пьяные солдаты или граждане швырялись камнями или бутылками в толпы собравшихся на улицах людей. Чует моё сердце, в Поволжье начинается самая настоящая гражданская война.

Я припомнил, что немцы жили не в городах, а в сёлах, причём в зажиточных сёлах. То, что они решили переселиться в город, решение вполне логичное. В поселениях их просто можно накрыть одним ударом, а в городах они смешаются с местными жителями. Опять же, как я понял из донесения, в Покрове хватает каменных домов, и они вполне подходят для укреплений и засад.

— Ещё одно наблюдение, — добавил Мезинцев. — Есть и хорошие новости. Не все немцы переметнулись на сторону мятежников. Есть и те, что поддержали сторону императора. Правда, есть одна особенность. Они все представители лютеранской церкви. А те сёла, где население было сплошь католическим, охотно примкнули к мятежу.

— Это совпадение или религиозная подоплека у восстания тоже есть? — тут же уточнил я.

— Привязки пока не обнаружили, просто интересный факт. Но отрицать не стоит ничего, — ответил Мезинцев. Ещё немного помолчав, он наконец спросил: — Ваше Величество, что делать-то станем? Какие будут указания?

Я задумался. Сил МВД и жандармерии для подавления мятежа, в котором участвуют профессиональные солдаты, явно не хватит. Надо подумать.

— Известно, кто лидеры? Кто это всё возглавляет? Имена какие-то? С кем вести переговоры, в случае чего? — спросил я.

— Неизвестно, ни с той, ни с другой стороны. Своих людей в Покрове и Саратове у нас тоже не осталось, потому что жандармов перебили почти сразу, они даже предпринять ничего не успели. Ваше Величество, — наконец произнёс Мезинцев. — Сложно это признавать, но вероятнее всего своими силами мы не справимся. Нам необходимо содействие армии.

— Мне нужно подумать, — тяжело вздохнув, произнёс я и повесил трубку.

Да что за глупость у них в головах? Как они вообще могли в такую чушь поверить. Особенно в момент, когда у нас война под боком. И поверили же в такую чушь на основании всего лишь одного факта. Да, серьёзного, но на фоне всего прочего — несущественного.

Голова тем временем продолжала учитывать некоторые важные факты, и масштаб проблемы вырисовывался с новой стороны. Саратов и Покров — это не просто города. Это, прежде всего, перевалочные пункты для поставок зерна, рыбы и соли в столицу, да и по всей западной России. Как минимум, из-за этого пострадает снабжение армии.

Более того, Поволжье — это главное зернохранилище России. И если парализовать этот узел, это может повлечь за собой катастрофические последствия. Мятежники перекрыли русло Волги, а по Волге к нам ещё и нефть поступает. Нефтепроводы в этой реальности ещё не запущены, но нефть из Каспийского моря, добытая на Бакинских промыслах, тоже поступает по Волге. Можно сказать, что этот «доброжелатель» нанёс империи мощный удар под дых. В Саратове ведь ещё и металлургическое производство. Очень хитрая и подлая операция проведена. И как мы так это всё дело упустили? Можно было бы топать ногами и стучать кулаками по столу, требуя Мезинцева и Кутепова к ответу, но я и сам знаю, что они на месте не сидели и работали на износ. И ведь один раз ошиблись, но как дорого эта ошибка может обойтись!

Если так подумать, совсем дать волю паранойе, этот мятеж, если противник воспользуется ситуацией, вполне может разгореться в масштабах Империи. Как минимум, по всему Поволжью. Опять же все упирается в чёртово зерно. Мы сравнительно недавно пресекли бунт, который хотели раздуть из-за того, что хлеба в Империи будто и нет. И что вообще теперь делать? Ситуация ведь в корне надуманная. Ну нету предпосылок считать, что император решил какие-то козни немцам строить.

Что теперь, самому туда отправляться, уговаривать собственных подданных? Говорить, мол, «вот тебе крест, что ни сном ни духом, ни о чём таком не помышлял и даже не думал». Откровенно скажу, если бы я верил, что это поможет, и мятеж затихнет с моим появлением, плюнул бы на авторитет и на безопасность. Авторитет, конечно, важно, но жизни подданных куда важнее. А тут ещё и поставки в армии на фоне войны пресекаются. Вводить войска в Покров и подавить мятеж военным путём — это бестолковое взаимоуничтожение своих же солдат.

Надо как-то иначе решить этот вопрос. Да, виновные будут наказаны, когда всё разрешится, но как бы перед этим они не наломали дров, которые застрянут в колёсах нашей империи. В любом случае, решать вопрос желательно мирным путём. Но не затягивать. А если не получится, там уже будем смотреть и поступать так, как положено поступать с мятежниками в военное время.

Я поднял трубку и приказал секретарю:

— Соедините с военным министром Говоровым.