Драконье царство - Вера Космолинская

Бальдульф нахмурился, его лицо приняло несвойственное ему свирепое выражение, и наконец сакс спрыгнул со своего буланого конька. Позади него послышалось мрачное фырканье — то ли фыркали кони сопровождавших его спутников, то ли они сами издавали такие звуки, как надутые мехи, также спешиваясь. Я подал знак, чтобы лошадей у наших гостей забрали.

— И что это за выбор?

— Помнишь, когда мы встретились с тобой у Дугласа, ты сказал, что поединок — это будет слишком ясно, и у судьбы будет небольшой выбор, так пусть начнется сражение многих со многими. Если сражение многих со многими начнется сейчас — не будет ли это слишком ясно, и не будет ли у судьбы слишком малый выбор?

Бальдульф стоял передо мной выпрямившись и смотрел слегка сверху вниз.

— Я не хочу этого говорить.

— Не говори. — Я пожал плечами. — Когда ты говорил о ясности поединка, вряд ли ты имел в виду, что будет слишком ясно, кто из нас победит. — По губам Бальдульфа невольно скользнуло что-то вроде улыбки. — Скорее, только то, что два человека едва ли вправе решать исход всей битвы. Ведь в исходе поединка может оказаться повинна всего лишь случайность.

Бальдульф кивнул почти доброжелательно.

— Но сейчас обстоятельства переменились. Теперь ты вряд ли хочешь, чтобы проливалась кровь многих. Желаешь ли ты решить исход дела поединком, а не большим боем?

— И что будет, если я выйду победителем? — Бальдульф сразу взял быка за рога. — Твоя армия все равно ринется на город.

— Не ринется. Если я проиграю, это не будет означать, что вы выиграли войну, просто Эборакум не будет мне ничего должен, это я обещаю, город не тронут. Ты знаешь Пеллинора?

Пеллинор стоял неподалеку, напоминая не то менгир, не то вырезанного из дерева мрачного молчаливого идола. При звуке своего имени он впервые чуть повернул голову, изобразив пристальное внимание.

— Я знаю короля-без-королевства, — Бальдульф тоже чуть склонил голову в его сторону.

— Часто ли он нарушал свое слово?

— Я никогда о таком не слышал, — твердо заявил Бальдульф.

Я слышал. Почти. Но вряд ли это можно было считать за настоящее слово, и тем более, за настоящее его нарушение.

— Он проследит за тем, чтобы и мое слово не было нарушено, буду я в состоянии сам сдержать его или нет.

— Да будет так, — скупо и веско обронил Пеллинор.

Мне показалось, что при звуке его голоса Бальдульф вздрогнул. А еще припомнилась давняя сказка Галахада о ходячих деревьях. Наверное, такие глухие и гулкие голоса могли бы у них быть, если бы они вздумали поговорить. Занятно, сколько говорил с Пеллинором, а о ходячих деревьях надо было вспомнить именно сейчас. Впрочем, в свой час припоминалось о виселицах, тоже ведь, как правило, деревянные. Бальдульф снова наклонил голову, в знак того, что поручительству короля-без-королевства полностью доверяет. Но снова подняв голову, он бросил на Пеллинора быстрый странный взгляд.

— Ты прежде служил друидам.

— Я служил и служу богам, — своим величественным, «неприступным» и гулким голосом возразил Пеллинор. Никаких эмоций. Дерево, оно и есть дерево.

— А что с пленными? — спросил Бальдульф. — Они будут отпущены, или перебиты в любом случае, независимо от исхода? Или только в том случае, если я выйду победителем, в отместку?

— Мне очень лестно твое мнение обо мне, Бальдульф. Но не я развязывал войну, стремясь согнать вас с давно обжитых мест. Тем не менее, если ты выйдешь победителем, они перебиты не будут. Оружие им не вернут, но их отпустят.

Бальдульф выглядел очень сомневающимся. Сомневающимся как в том, что такой невыгодный рискованный для бриттов пункт будет соблюден, так и в том, что он соблюден не будет. Бритты в последнее время вели себя все же не совсем по-человечески.

— Да будет так, — ответил Бальдульф. — Что будет, если я проиграю?

— Тогда Эборакум должен будет принять мои условия. От этого все и будет зависеть.

— В случае моей смерти я могу передать им это как мой завет, но едва ли смогу гарантировать его выполнение.

— Тогда да помилуют боги Эборакум.

Бальдульф чуть заметно усмехнулся. В глубине светлых глаз тлел упрямый азарт.

— Я принимаю бой. Здесь и сейчас?

— Да, если тебе нечего добавить.

— Перед боем мне добавить нечего.

Я кивнул. Может, и надоело уже это сверканье оружьем, но на войне как на войне. Без него не обойдешься. И в случае с Бальдульфом его вряд ли можно будет назвать рутинным и скучным, и юридически сделка будет сочтена сомнительной, не подкрепи мы ее сталью. Кровью, конечно, было бы еще надежней.

Ровное место поблизости от нас было не просто «как на заказ», сама позиция подбиралась с расчетом, чтобы все было под рукой, с удобством для любого поворота событий.

«Упасть на ровном месте? — подумал я рассеянно. — Обычно это полагается смешным. А каково на самом деле?»

Пеллинор и Галахад подошли к спутникам Бальдульфа, перекинулись несколькими фразами, кивнули друг другу со значительным видом, и разошлись, так что между ними образовалось вполне очерченное свободное пространство, которое и заняли мы вдвоем с Бальдульфом.

Со стороны застывших боевых порядков донесся зубодробительный грохот — копий и мечей о щиты, со стен тревожно затрубили рога, затем все стихло.

Бальдульф бросил взгляд на стены, нагнувшись, коснулся земли, прошептал что-то неслышное и обернулся ко мне, обнажая меч. Один из его соратников подал ему щит. Пеллинор подал мне мой.

Что-то еще должно было быть? Ритуалы? Церемонии? Чьи именно, наши, или их?

Пауки перед дракой долго присматриваются друг к другу, примериваются, замерев на месте, и только потом сцепляются. Порой расходятся, опять замирают, выжидают, и снова бросаются вперед. Мы постояли немного, затем, медленно описав неполный полукруг, не томя ни богов, ни прочую публику, Бальдульф сделал первый выпад. Не попал, тут же собрался и закрылся щитом. Я сделал то же самое в качестве ответной любезности — вместо вежливого светского раскланивания.

Следующим маневром Бальдульф оставил зарубку на моем щите. Рука у него была тяжелая. В нее я, прикрываясь щитом, и кольнул снизу. Несильно, почти не задев. Бальдульф тут же отступил и закрылся как устрица. Очень хладнокровная, умная и опасная устрица. Еще один неполный полукруг. Против солнца? Знаешь же, что я на это не пойду. Как насчет еще пары шагов в сторону? Не задержишься, иначе я обойду тебя вместе с твоим щитом. Ага, правильно, удар… Шаг из-под него быстро и плавно вперед и в сторону, удар рукоятью меча повыше локтя, скачок назад. Ошеломленный Бальдульф тоже отскочил и нахмурился. Это ему совсем не понравилось. Такая забава могла оказаться и последней, если бы я вздумал использовать другой конец Экскалибура. Но справедливости ради стоит сказать, что развернуть его другим концом мне было бы чуть сложнее, Бальдульф вполне мог успеть увернуться. Теоретически.