Скиталец - Игорь Ковальчук

— За сколько дней мы должны взять замок? Самое большее? Я, сказать по правде, совсем не хочу, чтобы осажденные дождались подкрепления.

— Знаешь, как в таких случаях отвечают на вопрос «Когда нужно взять замок?». Уже вчера.

— Вчера мы его не взяли. Какие есть варианты?

— Значит, завтра. — Рыцарь-маг откинулся на положенное в изголовье седло и закрыл глаза. Под веки будто песку насыпали.

— Я согласен. Только, боюсь, это будет не так просто… Если б нам удалось пустить в ход какую-нибудь мощную магию…

— А они при этом не могли бы рукой пошевелить… Бесплодный разговор. Если бы да кабы…

— Но ты сегодня неплохо справился. Закрыл наших людей щитом. Я никогда не думал, что подобную силу может продемонстрировать обычный чародей, не имеющий под рукой магического источника.

— У меня есть источник. Правда, в другом мире. Но речь не об этом. Если я держу щит вокруг нашего войска, я больше ничего не могу делать.

— А зачем тебе еще что-то делать? Ты держишь щит, солдаты штурмуют замок.

— И кто же из солдат будет биться с хозяином замка? Или, может, ты?

— Хм. — Нарроен выглядел озадаченным. Его было легко понять — он сам владел лишь самыми простыми боевыми заклинаниями. Выступить против верховного жреца Ангела Зла он не решился бы. Но и держать магический щит вокруг войска не мог — слишком тонкая и одновременно энергоемкая работа. — Что же делать?

— У меня есть идея.

— Да?

— Если кратко. Я знаю, что каждый человек в той или иной степени владеет магией. Я хочу использовать это.

Офицер войск Дома Живого Изумруда вопросительно поднял бровь. Судя по выражению лица, он ничего не понял, но ожидал продолжения. Дик не стал томить.

— Как ты думаешь, твои солдаты доверяют мне?

— Да, конечно.

— Насколько?

— Ну… Думаю, достаточно.

— Достаточно для того, чтобы открыть мне свое сознание?

Идилин нахмурился.

Он верил этому человеку всецело, поведение и стремления Дика не вызывали у него никаких сомнений. Но открыть ему свое сознание? Это означает, что на какое-то время он окажется в полной власти мага. Причем не только физически, но и духовно. Проникнув в чужое сознание, маг может подчинить его себе, и тогда, считай, душа доверчивого человека перестанет существовать. Потому первое, что втолковывает своему ученику любой наставник-маг, — никому и никогда нельзя открывать сознание.

— Зачем тебе это?

— Я сделаю так, что они смогут защитить себя сами. Так, чтобы сознания воинов создали единый щит, опираясь на собственные силы… По крайней мере, надеюсь этого добиться. Тогда моя помощь будет не нужна.

— Ты думаешь, это возможно? — недоверчиво произнес Нарроен.

— Не знаю. Вот и проверим… То есть… Как думаешь, они согласятся?

— Почему ты считаешь, что это возможно?

— О подобном эксперименте я прочел в книге, которую дал мне ты.

— Вот как… — Идилин задумался. Поколебавшись, неуверенно сказал: — Попробую убедить… Хотя, честно говоря, сомневаюсь, что такое возможно.

— Что мы теряем? Надо попробовать.

— Пожалуй… согласен.

Разговор с солдатами, впрочем, был короток. В магии они не понимали ничего, и вряд ли каждый сотый из них слышал о ментальных блоках, накладываемых человеком на собственное сознание. Они выполняли приказ, и пусть не слепо, но своим десятникам доверяли всегда. Так что следовало убеждать именно десятников.

Наутро солдаты, позавтракав и надев доспехи, поснимали все свои амулеты. Большую часть из них они считали заговорами на удачу или чем-то вроде того, не слишком занимая свои мысли рассуждениями о том, что на самом деле висит у них на шее, приколото на одежду или засунуто за пояс. Но Идилин-то прекрасно знал, что носят его солдаты. Все эти амулеты препятствовали проникновению в сознание чужой силы — на свой лад, помогали совсем немного, но все-таки. Потому их пришлось снять.

— Все? — спросил Дик.

— Давай.

Солдаты, толпившиеся вокруг палатки предводителей, выжидательно смотрели на рыцаря-мага. Скорее всего, им и не сказали, что именно должно было случиться. Новоявленный предводитель прикрыл глаза и прислушался к царящей вокруг него магической тишине. Не все люди, стоявшие перед ним, действительно открыли свое сознание, но для начала хватало и тех, кто смог. Ричард-младший погрузился в глубины чужих мыслей и чувств.

Это было как пряная приправа к обычному, давно надоевшему мясу. Он вдруг ощутил то, чего никогда еще не ощущал. Даже тогда, в источнике, когда сознание Серпианы открылось ему, все было иначе, ведь он устоял, не заглянул и не вмешался. А здесь следовало коснуться чужого мира, и не одного, а нескольких тысяч, и внести самое незначительное изменение — такое, чтобы оно не затронуло ничего сокровенного, но зато могло хотя бы ненадолго пробудить спящие духовные силы.

Дику хотелось помолиться о том, чтобы не сделать неверного жеста. И он торопливо помолился, даже не дав себе труда произнести все слова «Pater Noster».

Молитва успокоила его. Расслабив сознание, он накрыл своей магией сразу все войско Дома Живого Изумруда, а потом осторожно сдернул неощутимый покров, который счел преградой на пути естественных возможностей человека. Он старался не думать, верно или неверно поступает, осознавая, что без должного обучения способен лишь с определенной точностью угадать, что нужно делать. Угадал или не угадал — изменить уже ничего нельзя.

Он открыл глаза. Окружающие смотрели на него с прежним выражением, и, удивившись, он понял, что прошло всего каких-нибудь несколько мгновений. Наверное, никто из них ничего и не заметил.

— Все, — сказал он, и Нарроен посмотрел на него с удивлением. — Я сделал что смог.

— Все?

Дик кивнул.

— Амулеты можно не надевать, — сказал он.

— А если надеть?

— Думаю, ничего страшного не случится. Пусть надевают, им будет спокойнее.

Десятники развели своих солдат на позиции, и штурм начался.

Чуть позже, может быть, через какие-нибудь полчаса, в покои Серпианы вошел Далхан. Она проснулась и приподнялась на локте, с недоумением глядя на него. Спросонья она не понимала как следует, где находится, и когда Рэил заставил ее подняться, даже не испытала страха. Он смотрел на ее пышное помятое алое платье, рассыпавшиеся по плечам волосы, на нежные черты лица — и все плотнее сжимал губы.

— Ты хочешь посмотреть, что там происходит, не так ли, дорогая?

— Хочу, — пролепетала девушка, не совсем понимая, о чем идет речь.

— Пойдем. — Он потянул ее за собой.

Далхан был очень силен, и в какие-то мгновения ей казалось, что он оторвет ей руку. Растерянная, она почти бежала за ним, ибо шагал он широко. В глазах Далхана дремала тьма. Слуги и воины, лишь бросив на него взгляд, разбегались с пути. Вытащив Серпиану на стену, он развернул ее лицом к бою, кипящему у ворот замка.