Гибель Лондона. Сборник фантастических рассказов - Эдвард Беллами

воображением, чтобы по желанию вызывать вкус, запах и внешний вид напитка, который он может пожелать спроецировать в воображении пьющего. Необязательно, чтобы эта мысленная картина была мощной со стороны оператора. Малейшего намека в его сознании на желаемые эффекты будет достаточно, поскольку определенные пластины в аппарате, соответственно приводимые в действие стрелочным индикатором, сконструированы таким образом, чтобы мощно развивать это умственное усилие оператора, в то время как то, что я для удобства назову проецирующим током, передает эти эффекты через эту латунную стрелку сверху в нервную систему любого человека, на которого она может быть направлена, и который может пить любую жидкость в радиусе шестидесяти футов от коробки, при условии, конечно, что индикатор на боковом циферблате должен быть установлен на название предполагаемого напитка. Теперь этот ряд кнопок, которые, как вы видите, установлены сбоку коробки, регулирует силу галлюцинаций. Первый слева производит очень сильное впечатление, следующий за ним более мягкое, и так далее вплоть до шестого и последнего, который дает очень слабый эффект.

– Кстати, необязательно, чтобы проектор был направлен на объект, как только он поравняется с ним. Достаточно просто пронести это мимо него. Впечатление, которое он получит таким образом, будет сохраняться до тех пор, пока его не развеет действие нейтрализующего механизма, который приводится в действие этими двумя большими кнопками, установленными в торце коробки. Когда оператор желает нейтрализовать воздействие аппарата на объект, он просто снова выстраивает его в линию с проектором и нажимает белую кнопку. Или, если несколько человек находятся под влиянием, он может разрушить чары со всех них одновременно, нажав красную кнопку, что не требует использования проектора направленного на них. Таким образом, вы видите, что управление коробкой чрезвычайно просто, и я был бы очень рад, если бы вы подвергли ее любому испытанию, которое было предложено в моих пояснениях.

Я следил за ним во все глаза с серьезным выражением лица. Внутренне я содрогнулся от странной смеси удивления и веселья. Если бы он был только умный факир, то что хочет этот парень? Возможно, речь идет о желаемом кредите на предполагаемый аппарат. Тем не менее, для уверенной игры завод казался излишне сложным. При таком ловком жонглировании гусыня снесла бы больше золотых яиц на законных путях, чем на нечестных.

– Друг мой, – заметил я, пристально вглядываясь в него, – как я уже сказал, ваше предложение о тестировании, похоже, сделано честно. Если честно, вы, конечно, не будете возражать против того, чтобы я попробовал эти эксперименты без вашего присутствия, я полагаю?

К моему удивлению, он сразу же поднялся.

– Нисколько, сэр! На самом деле, я сам собирался предложить такое соглашение, – откровенно ответил он. – Я отлучусь на час из этих помещений, – добавил он, взглянув на свои часы. – Это даст вам время поэкспериментировать к вашему удовольствию. Но прежде чем уйти, я бы сказал, что, хотя я хочу, чтобы вы полностью убедились в этом вопросе, я уверен, вы поймете необходимость соблюдать разумные рамки. Намека человеку с вашим благоразумием должно быть достаточно.

– О, и еще кое-что: нажимайте любую кнопку, указанную в списке, но, поскольку вы цените свою жизнь, не трогайте кнопку "змея"!

Во время последней части этого разговора затишье в вечерней торговле заведения оставило нас одних. Однако в этот момент вошел джентльмен, с улыбкой поклонился мне и, перейдя к другому столику, заказал несколько сэндвичей и стакан молока. Я знал его как многообещающего молодого врача, который был категорически против употребления стимулирующих напитков.

Мой спутник наклонился ко мне с мерцающими глазами.

– Для вас есть объект, – прошептал он. – Попробуйте на нем! А вот и его заказ, – добавил он, вставая, – и поскольку вы, кажется, правильно поняли мои инструкции, я сейчас оставлю вас экспериментировать самостоятельно, к вашему удовольствию.

Затем, кивнув мне, он удалился.

Я был в замешательстве.

До сих пор я сомневался в искренности желания этого парня провести подлинное исследование его предполагаемого открытия, но, конечно, в этом случае не могло быть никакого возможного сговора.

Как бы он выпутался из этого? Его дерзость позабавила меня. Я бы потешался над его игрой, по крайней мере, до тех пор, пока не увидел бы в ней смысл. Под прикрытием вечерней газеты я установил индикатор коробки на "молочный пунш". Затем, дождавшись, пока мой знакомый медик потянется за своим стаканом молока, я нажал кнопку № 1, вызвал соответствующую мысленную картинку и медленно выстроил его в линию с помощью латунного проектора.

Я сделал это не без предвкушающего трепета, а затем улыбнулся своему абсурдному смятению. Незнакомец, скорее всего, вскоре вернется и, сославшись на ненадлежащую манипуляцию с моей стороны в оправдание неудачи эксперимента, отложит испытание до прибытия какого-нибудь сообщника, который позволил бы ему провести поддельную демонстрацию для моего удовольствия.

Пока эти мысли проносились у меня в голове, доктор внезапно вытащил свои часы.

– Я совершенно забыл, что у меня назначена встреча на этот самый час!

Поспешно поднявшись, он схватил свой стакан и сделал торопливый глоток. Едва напиток коснулся его губ, как он со стуком поставил стакан на стол, схватился за горло и фыркнул, закашлялся и поперхнулся, как будто проглотил купорос.

Я вскочил на ноги и шагнул к нему.

– В чем дело, доктор? – спросила я в смятении, хватая его за руку.

– Спрашиваете? – прохрипел он между фырканьем и отхаркиванием. – Я заказал стакан молока, и мне прислали молочный пунш! Только попробуйте это, сэр! – сказал он яростно, поднимая стакан и протягивая его мне.

Я понюхал это, попробовал на вкус. Это было молоко – и ничего, кроме молока! Ни малейшего следа какого-либо другого вкуса или запаха.

На мгновение я замер в замешательстве. Потом я собрался с мыслями.

– Доктор, – сказал я, выливая содержимое стакана в куспидор, – я сам виноват. Я только что заказал молочный пунш для человека, которого вы видели сидящим за моим столиком, когда вошли. Он вышел на минутку, и официант допустил естественную ошибку. Я тысячу раз извиняюсь.

Доктор, по натуре приятный человек, к этому времени несколько пришел в себя. Его лицо прояснилось, он добродушно рассмеялся и выразил сожаление по поводу того, что проявил вспыльчивость из-за пустяка. Кивнув мне и пожелав приятного вечера, он поспешно отправился на свою встречу.

Я вернулся на свое место и сидел, глядя на таинственную шкатулку передо мной со странной смесью чувств. Мои манипуляции с этим, по-видимому, мощным аппаратом до сих пор проводились в духе скептического легкомыслия, но мой последний эксперимент заставил взглянуть на проблему с другой стороны. Я начал немного нервничать по поводу дальнейших экспериментов,