Дитрих и Ремарк - Людмила Бояджиева

Состоявшийся 17 мая 1973 года юбилей золотой свадьбы Марлен и Зибера даже не свел супругов вместе. Он сворачивал шеи цыплятам на своей ферме, она обедала в Париже с очередным поклонником. Семидесятидвухлетняя дива не хотела сдаваться. Фрэнк Синатра, композитор Арлен Гарольд и многие другие выдающиеся мужчины все еще у ее ног. Но силы уже не те. И диагноз медиков устрашающий: сужение бедренных артерий, нарушенное кровоснабжение ног, что делает смертельно опасной малейшую травму.

7 ноября 1973-го в театре на окраине Вашингтона, заканчивая третий раз петь на бис, Марлен, оступившись, упала в оркестровую яму. Но шоу продолжалось! С открытой раной под мокрыми от крови бинтами Марлен продолжала выходить на сцену в своем лебяжьем манто, склоняясь в низком поклоне зрителям. На этот раз она пролежала три недели в госпитале у знаменитого доктора Дебейки после сложной операции шунтирования и заживления огромной раны. Едва выбравшись из больничной палаты, несмотря на постоянные боли в ногах, Марлен отправляется в новое турне, где ее ждут бешеный успех и растущая доза алкоголя. Она уже не может существовать без допингов, но доза алкоголя, смешанного с транквилизаторами, все увеличивается. Она не хочет понять, что со скоростью курьерского поезда мчится к катастрофе. В 1975 году гастроли в Австралии оказываются на грани срыва, Марлен отказывается прервать выступления, пытаясь поднять тонус спиртным и таблетками. Накачавшись лекарствами и коньяком, она поет в Сиднее.

В «Дейли телеграф» появляется убийственная рецензия:

«Маленькая старая леди отважно пытается играть роль бывшей королевы кино по имени Марлен Дитрих, ковыляет по сцене Театра Ее Величества. Сказав «отважно», я нисколько не преувеличил. Ее концерт, вне всяких сомнений, — самое смелое, самое печальное, самое горькое зрелище, которое я когда-либо видел…

Концерт заканчивается; поклонники бешено аплодируют. В воздух взмывают и летят на сцену обязательные розы, предусмотрительно сложенные перед рампой.

Теперь вы понимаете, почему эта маленькая старая леди продолжает петь. Вовсе не из-за денег. Ради денег она бы не стала затрачивать такие усилия.

Держась, чтобы не упасть, за красный занавес, она отдает поклон за поклоном. Она все еще кланяется, все еще машет рукой, все еще упивается этой волнующей атмосферой, а мы уже покидаем зал…»

Через пять дней после этой, сразившей ее рецензии Дитрих упала, споткнувшись о кабель. Перелом бедра оказался серьезным. Несколько месяцев с вбитыми в кости спицами она пролежала на вытяжении. Ходить после этого стало совсем трудно. Но сильнее физической боли мучила уничижительная правда жестокой статьи. С трудом Марлен приняла печальную истину — момент настал, зритель предал ее. Больше на сцену она не выходила. Трехкомнатная квартира на улице Монтень стала ее убежищем.

Когда в июне 1976-го умер Рудольф Зибер, «мистер Дитрих», Марлен осталась в Париже, боясь встречи с репортерами. Мария похоронила отца, так, как считала, хотел бы он. Муж всемирно известной легендарной женщины покоится под тенистым деревом. На его могиле лежит простая плита из флорентийского мрамора с надписью: РУДИ 1897–1976. Неподалеку находится могила Тами.

В этом же году ушел из жизни Габен. Дитрих оплакивала его до конца своей жизни. Она никак не могла осознать, что ее тайная заветная мечта не осуществится — Жан никогда уже не вернется к ней.

Последнее появление Дитрих на экране произошло четыре года спустя в фильме «Просто жиголо». За два дня съемок она получила 250 тысяч долларов. Но вскоре и эти деньги ушли. Невероятно, но одна из самых высокооплачиваемых звезд мира заканчивала свою жизнь в стесненных финансовых обстоятельствах, в квартире, оплачиваемой муниципалитетом Парижа.

Марлен всегда испытывала отвращение к любого рода капиталовложениям. Ее экстравагантность не считалась с затратами, ее вера в то, что она никогда не будет нуждаться в деньгах, была неколебима. Она умела быть безумно расточительной, удовлетворяя все свои желания, умела быть и щедрой, оплачивая счета прислуге и членам семей работавших на нее людей, делая бесконечные подарки окружающим. Марлен не грозила бедность, пока за ее финансовыми делами следил Зибер, богатые покровители были готовы бросить к ее ногам состояние, и она сама могла заработать на безбедную жизнь.

Все рухнуло разом — ушла молодость, могущественные поклонники, способные обеспечить любимой роскошное существование, не стало Руди, да и от легендарных ног остались воспоминания. Почти все картины импрессионистов, приобретенные Марлен, оказались подделками, драгоценности странным образом испарились (Мария так и не выяснила, в какой момент и куда ушли от Марлен завещанные дочери бриллианты и изумруды). А старость и болезни требовали затрат, особенно для привередливой Марлен, закупающей горы каких-то «целительных» препаратов, капризно менявшей прислугу, награждающей немыслимыми «чаевыми» любого, кто готов услужить ей. Чтобы заработать, она дает многочисленные интервью по телефону, с ходу сочиняя историю на любую предложенную тему «из своей жизни».

В 1974 году Максимилиан Шелл собрался снять документальный фильм о Марлен. Она должна была озвучивать за кадром документальный сюжет. Но Шелл не хотел экранизировать прилизанную сказочку, а Марлен не собиралась раскрывать свои тайны. Они не сошлись. В итоге фильм Шелла вышел с закадровым комментарием актрисы, изображавшей Марлен. Это вывело Дитрих из себя и навсегда отвратило от попыток «связываться с киношниками».

Решив раз и навсегда, что ее образ должен остаться в истории неувядаемым, Марлен прекратила все контакты даже с близкими друзьями. Они слышали в телефонной трубке бодрый голос Дитрих, сообщавший, что она как раз улетает в Америку, а из Америки — в Лондон или Рим. Многие попадали на «голос горничной», которую Марлен наивно изображала. Горничная докладывала, что мисс Дитрих только что уехала на примерку или ужин в ресторане. В конце концов ее оставили в покое, и Дитрих оказалась одна. Семидесятипятилетняя Марлен вычеркнула себя из списка живущих. Ведь для нее был приемлем лишь один способ существования — царственное сияние в поклонении и любви. Одна роль — блистательной и неповторимой Королевы мира.

Уединившись, она с немецкой педантичностью создала свой замкнутый мир, в котором благополучно коротала год за годом. Главным ее «логовом» являлась кровать, с которой Марлен почти не поднималась. По левую руку от нее, на левом фланге широкой кровати, находился «офис» — конверты, почтовая бумага, веревки, клейкая лента, марки, книги, календари, телефон, лупы для чтения стопки газет, эластичные бинты, фото поклонников, полотенца, губки и даже пистолет. Пластмассовый, но способный произвести много шума. Под кроватью хранился запас бутылок «минеральной воды», заполненных спиртным. Под рукой лежали «хваталки» с длинными ручками, позволявшие ей дотягиваться до нужного предмета. Справа у кровати располагался низкий длинный стол, на котором стояла электроплитка, еще один телефон, посуда, термосы, кастрюли, сковородки, дабы она могла самостоятельно стряпать.