Возвращение в джунгли - Эдгар Берроуз

— По ту сторону кустов поляна, а за ней логово… — прошептал Лакоми и сел на траву.

Человек-обезьяна в раздумьи посмотрел на своего маленького проводника, закинул его на спину, поднялся с ним на ближайшее большое дерево и посадил в развилку в десяти футах над землей.

— Жди здесь, — велел он.

Потом приемыш Калы спустился и взял прислоненное к стволу ружье.

— Идем, только тихо, — шепнул он Арно.

Сидя на дереве, Лакоми проводил взволнованным взглядом черноволосого богатыря и его друга, с ружьями наизготовку скользнувших в брешь в кустах.

Он и не подозревал, что сейчас со склона за ним, Тарзаном и Арно наблюдают зоркие глаза зверолюдей.

Ловчий отряд наконец-то настиг добычу! Но одно удержало уродов от немедленного нападения: близость кошмарного зверя, которого в Опаре звали керитом и которого испокон веков боялись так же, как Древних Богов. Этот чудовищный хищник, как будто пришедший из мрака стародавних времен, внушал зверолюдям такой ужас, что они решили подождать, пока их жертвы отойдут подальше от логова ночного убийцы.

Каково же было удивление потомков обезьян, когда они увидели, что двое людей лезут прямо в пасть кровожадному зверю!

ХLVI. Бой

Выбравшись из зарослей мако без единой царапины на своем могучем полуобнаженном теле, человек-обезьяна оказался на поляне, примыкающей к склону холма. А в ста шагах отсюда посреди кустов на склоне чернел вход в пещеру.

Тарзан принюхался к странному запаху, идущему из логова, и понял, что зверь внутри — и что с подобным животным ему еще никогда не доводилось встречаться.

Приемыша Калы охватило привычное возбуждение перед боем, усиленное сознанием необычности предстоящей схватки. Привыкший сражаться в одиночку, он нетерпеливо сделал знак Арно отойти в сторону — и издал пронзительный боевой клич, вызывая врага на бой.

Изнутри логова немедленно донесся низкий клокочущий рев: хищник принимал вызов.

Мгновенье спустя обитатель пещеры показался на свет, протиснувшись в пятифутовое отверстие — и человек-обезьяна несколько мгновений молча смотрел на представшее его глазам чудовище.

До сих пор он видел медведей только на картинке и не имел возможности сравнить с ними появившегося из пещеры громадного зверя. Но Арно, перевидевший на веку немало косолапых, сразу понял, что чимисет имеет только отдаленное сходство с этим животным.

Гигантское чудище, имевшее не меньше пяти футов в плечах, напоминало медведя массивностью и косолапой походкой; его неуклюжие лапы заканчивались огромными тупыми когтями, причем задние конечности явно были слабее передних, из-за чего спина чимисета круто понижалась от лопаток к крестцу. Бурые мохнатые лохмы хищника топорщились на загривке, переходя на крестце и ляжках в такую короткую шерсть, что они выглядели почти голыми. Вытянутая заостренная морда отнюдь не напоминала медвежью, так же как и пасть с длинными белыми зубами. Маленькие уши стояли торчком, красные глаза величиной с тарелку говорили о ночном образе жизни этого зверя.

От всего облика хищника веяло первобытной мощью и необузданной злобой — должно быть, подобные твари властвовали над джунглями много тысячелетий назад, сражаясь с противниками гораздо сильнее человека…

Ружье задрожало в руках Арно, когда круглые подслеповатые глаза ночного ужаса джунглей в упор уставились на него. А человек-обезьяна понял, что ему предстоит такая схватка, какой он не выдерживал еще ни разу в жизни.

Тарзан рассматривал небывалого хищника не больше трех секунд, а потом выстрелил, целясь ему в голову. Почти одновременно раздался выстрел Арно, однако пули, уложившие бы на месте любого другого зверя, чимисета как будто только взбодрили и швырнули в атаку.

Хищник атаковал так стремительно, что лишь в самый последний миг человек-обезьяна сумел подпрыгнуть, ухватиться за лиану и взмыть над головой оглушительно ревущего гиганта.

С непостижимой быстротой и ловкостью чимисет взмахнул передними лапами, стараясь располосовать двухдюймовыми когтями ускользнувшего от него врага. Когти лишь на волосок не достали Тарзана и, полыхая злобными глазами, зверь повернулся к другому человеку.

Арно лихорадочно дергал заевший затвор ружья, но не успел он дослать патрон, как, встав во весь рост на качающейся ветке, сверху выстрелил Тарзан. Человек-обезьяна ждал, что хищник сейчас рухнет замертво, ведь пуля попала ему под лопатку, но вместо этого чимисет ринулся на Арно, как взбесившийся ураган.

Только то, что глаза зверя заливала кровь от раны на лбу, позволило Джеку в последний миг отскочить от налетевших на него девятисот фунтов бешеной злобы. Чудовищная лапа, превратившая бы его в кровавое месиво, ударила мимо, зато чимисет толкнул его плечом, и Арно показалось, будто его сбил курьерский поезд.

Он отлетел в сторону на два десятка шагов, ударился о дерево и потерял сознание.

Людоед развернулся, ища глазами добычу, и человек-обезьяна понял, что через несколько секунд от его друга останется то, что осталось от всех других жертв чимисета.

Тарзан больше не верил, что неуязвимую тварь можно прикончить пулей: и, отбросив ружье, он с новым боевым кличем прыгнул с дерева прямо на спину чудовищу.

Лакоми, вскарабкавшийся на самую вершину дерева, с ужасом смотрел на бой Тарзана с невиданным огромным зверем. От страха у мальчика кружилась голова: он только сейчас понял, в логове какого монстра осмелился провести последнюю ночь.

Подросток тихо взвизгивал, следя за невероятным сражением, а когда Тарзан прыгнул на спину чимисету, Лакоми чуть не потерял сознание.

Но пятьдесят зверолюдей, затаившихся в ветвях деревьев на холме, смотрели на неслыханную битву с таким же содроганием, с каким смотрел на нее обессилевший от ужаса мальчишка.

Оказавшись на мохнатой спине чимисета, Тарзан вогнал ему нож между затылком и шеей — но в следующий миг чудовище сбросило его. Человек-обезьяна откатился в сторону от обрушившихся на него плоских, как лопаты, лап; тупые когти глубоко вспахали землю на том месте, где он только что лежал.

Опять Тарзана спасла лишь обезьянья реакция и ловкость, он вскочил и стремительным прыжком снова очутился на спине чимисета. Получив еще одну рану, зверь решил раздавить ненавистного врага всей тяжестью, упал и начал кататься по земле. Он не переставая бешено ревел, и его рев напоминал человеку-обезьяне неумолкающий рев водопада.

Вместо того, чтобы раздавить Тарзана, бурый гигант только расплющил валяющееся на траве ружье — сам же приемыш Калы успел отпрыгнуть в сторону.