Соблазнить дьявола - Конни Мейсон

— Ладно, сынок, пусть остается первое октября. Уверен, ты сделаешь ее счастливой.

На самом же деле в душу лорда Харви закрались сомнения в отношении характера Винстона. Он слишком любил Девон, поэтому не хотел отдавать человеку, недостойному ее любви и уважения. Он несколько раз посещал свой клуб и слышал там весьма неприличные сплетни о необычных сексуальных предпочтениях Винстона, но слухи ходили столь невероятные, что граф тут же выбросил их из своей головы.

Услышав сейчас о жестоком расстреле невинных людей, граф еще больше засомневался в правильности своего выбора жениха для единственной дочери. Однако лорд Харви полагался на свое умение разбираться в человеческих характерах, поэтому мало доверял сплетням. Пока Девон кажется счастливой от своего выбора, поэтому он решил не вмешиваться.

Просторный особняк, расположившийся в престижном квартале на Гросвенор-Сквер, нуждался в обновлении, тем не менее, все еще оставался впечатляющим. Стоявший у парадного входа человек был богато одет в элегантный сизо-серый атласный камзол и такие же по цвету панталоны, тонкие чулки из чистого шелка, лимонного цвета жилетку и кожаные туфли спортивного фасона на модных высоких каблуках. На нем также красовался напудренный парик с большими серебристыми буклями и висевший вокруг талии меч из редкой стали, сделанной в Толедо. Богатые брюссельские кружева украшали манжеты и манишку. Человек отличался великолепным телосложением, хотя его мускулистое тело отнюдь не представляло совершенный образец мужской красоты.

Подняв могучую, внушительных размеров руку, он взялся за медный молоточек и звонко ударил в дверь, настойчиво извещая о своем приходе. Он четко не представлял, что привело его в Линли Холл, однако глубокое чувство в груди толкало его стопы к этому дворцу, все еще сохранившемуся в памяти, несмотря на то, что он покинул много лет тому назад это здание, называвшееся когда-то его домом. Гость нервно переминался с ноги на ногу, дожидаясь, как кто-нибудь откроет дверь в ответ на его настойчивый стук. Он тотчас же узнал постаревшего дворецкого, который открыл дверь, однако подслеповатый старик, казалось, не узнал элегантно одетого незнакомца.

— Что вам угодно, сэр?

— Могу ли поговорить с графом Гренвиль?

— Извините, сэр, однако граф умирает и находится в данный момент в загородном доме, поэтому не принимает посетителей. Возможно, вас примет виконт.

— Виконт? — гость растерялся, услышав о болезни графа, однако выражение лица осталось непроницаемым.

— Да, сэр, это сын графа. На ваше счастье, он находится сейчас дома.

— Все равно, позвольте поговорить с сыном графа.

— Как о вас объявить?

— Только скажите Винстону, что с ним желает поговорить, гм, родственник.

Нехотя дворецкий шагнул в сторону, позволяя гостю войти. Петере много лет служил в доме Линли и не знал о существовании родственников семейства.

— Пожалуйста, подождите здесь.

Посетитель проявлял интерес к каждой детали холла, благоговейно разглядывал портреты, украшавшие стены. Дворецкий, вернувшись несколько минут спустя, застал гостя у портрета покойной герцогини.

— Сэр, виконт примет вас в кабинете, однако визит должен быть очень кратким. У него назначена встреча на это время.

Не успел Петере указать, куда следует гостю пройти, тот кивнул и направился прямо в кабинет. Это старику-дворецкому показалось довольно странным.

Подняв глаза от пачки неоплаченных счетов, Винстон увидел перед собой элегантного молодого человека, пришедшего явно с дурными намерениями.

— Петере сообщил, будто вы — мой родственник, — вместо приветствия заявил он. Это наглое вторжение не вписывалось ни в какие рамки светских манер. — Если вы надеетесь получить здесь подачку, то пришли не по адресу. — Винстон вовсе не думал, что незнакомец со стальным взглядом нуждался в деньгах или в чем-то еще, однако он не находил повода для любезностей.

— Мне не нужны твои деньги, Винстон. Я вполне могу купить все твое имущество, причем огромное количество денег у меня еще останется непотраченным. Прими мои соболезнования по поводу твоего отца, — сказал он без всякого сожаления в голосе.

— Паралич, — пояснил Винстон. — Он не может говорить, ходить, с ним невозможно общаться. Не представляю, как старый идиот до сих пор жив. Если у вас к нему какое-то дело, то, увы, слишком поздно. Кто вы? Насколько до сих пор известно, у меня нет никаких родственников.

— Посмотри внимательно, Винстон, и вспомни о том, что случилось пятнадцать лет тому назад. Ты, в самом деле, меня не узнаешь?

Близоруко прищурившись, Винстон разглядывал высокого гибкого молодца, чье обветренное загорелое лицо абсолютно ничего не напоминало Винстону. Он собрался было уже выставить дерзкого незнакомца за дверь, когда что-то в этих глазах серо-стального цвета заставило его память шевельнуться. Винстон сдвинул брови к переносице и сосредоточился, вороша пыльные закоулки давнишних воспоминаний. Вдруг его лицо побелело, словно саван, руки непроизвольно затряслись от страха.

— Нет! Господи, помилуй! Не может быть! Ты же — мертвец! Они поклялись, что убили тебя. Ты пришел с того света? — Шок сменился громкими рыданиями.

— Наконец-то ты узнал меня.

Слова посыпались изо рта Винстона, как из рога изобилия. Слова проклятия, слова, обнажавшие давние тайны, давно похороненные в океане лжи и обмана.

— Я ничего об этом не знал, Кит, клянусь. Это все устроил отец. Это он нанял людей. После смерти твоего отца ничего не мешало ему заполучить состояние Линли, кроме маленького мальчика. Им овладела жадность. Он хотел заполучить все: богатство, титул, твою долю наследства.

— Итак, он нанял людей, чтобы убить меня и сбросить в Темзу, — холодно заключил Кит.

— Мне стало известно обо всем много лет спустя. Я думал, — все думали, что с тобой произошло несчастье или ты оказался жертвой глупой игры.

— Именно так и случилось. Предательство — самая последняя подлая игра. Твой отец — мой дядя все эти годы распоряжался моими деньгами.

— Через семь лет после того, как тебя объявили мертвым, и титул, и состояние перешли к отцу. Что случилось? Почему ты не возвращался, если остался в живых?

— Если вы предполагали, что мне следовало умереть, то не ошиблись. К счастью, жизнь мне спасла жадность. Люди, нанятые твоим отцом, вместо того, чтобы убить меня, нашли способ, как заработать еще денег. Они продали меня в рабство шайке бандитов, где я долгие годы терпел унижение и лишения. Со мной обращались хуже, чем с собакой. Двенадцатилетние подростки очень скоро взрослеют, когда изо дня в день их жизнь состоит из жестокости и преступлений, какие себе даже представить невозможно.