Хищный. Наглый. Холостой - Алина Ланская

бросил на диван мокрое полотенце и широко улыбнулся, ни капли не смущаясь своей наготы. — Как приятно!

Я не знала, что сказать: все мысли, которые мучили меня несколько часов, моментально вылетели из головы. Я, как малолетка или, наоборот, старая дева, таращилась на мужское голое тело, словно никогда ничего подобного не видела.

Но такого я и правда не видела! Даже на картинках с полуголыми австралийскими пожарными. Я забыла как дышать — просто смотрела не мигая на стройный рельефный торс, длинные мускулистые ноги и…

— Ты не мог бы одеться? — Мне стоило неимоверного труда заставить себя отвести от него взгляд. Сейчас я смотрела на быстро меняющуюся картинку в телевизоре, но совершенно не соображала, что вижу.

— Зачем? — Последовал короткий вопрос. Я уже не знала, куда себя деть. — Кать, посмотри мне в глаза.

О нет! Только не это! Я и так покраснела от смущения, а если еще и взгляд подниму…

— Потому что на тебе нет совсем одежды, Савва! — Я еле выдавила из себя слова. — Ты, конечно, у себя дома…

— Зато на тебе ее слишком много, — мягко произнес Викинг и пошел прямо на меня.

Он поймал мой взгляд, и время для меня остановилось. Я даже забыла, зачем сюда пришла. Смотрела неотрывно в глаза Саввы и даже не попыталась отойти, когда он вплотную ко мне приблизился.

Смотрела и чувствовала, что уже горю изнутри, лицо наверняка тоже покраснело, а в горле пересохло от волнения.

— Наконец-то ты пришла ко мне… — Горячее дыхание Викинга опалило мой висок. — Как же долго я тебя ждал!

Его губы нежно коснулись моей щеки. Я шумно вздохнула и подалась вперед, еще ближе к нему. Викинг пах морем и соблазном. И я не удержалась — коснулась языком горячей кожи, губами собирая капельки воды.

Сердце готово было выскочить из груди — я словно под гипнозом медленно подняла руки вверх и через мгновения почувствовала, как прохладный воздух коснулся обнаженных плеч.

— Посмотри на меня, Катя.

Я послушно взглянула на его красивое лицо — всегда такие спокойные холодные серо-голубые глаза сейчас казались черной бездной. И я растворялась в этой темноте.

— Я… — Голос был сиплым, совсем меня не слушался. — Ты… нам надо поговорить…

— Нет. — Он медленно осыпал мое лицо поцелуями. — Не надо…

Я плавилась в его руках, пыталась заставить себя сопротивляться, но это было так глупо. Я не хотела сейчас выяснять отношения, хотела его, моего Викинга. Такого недоступного, высокомерного, но моего!

Губы сплелись в долгий тягучий поцелуй, который ни я, ни он не могли разорвать.

Мы не могли оторваться друг от друга.

До самого утра…

Глава 27

— Куда?! — Сильная рука обхватила меня за живот и потянула обратно. — Рано еще.

Голос у Викинга был сонный, но властный и не оставлял мне ни единого шанса выбраться из теплой постели. И все же я успела увернуться и схватить с прикроватной тумбочки мобильный Баринова.

— Господи! Уже одиннадцать! — Я взвизгнула и даже сбросила с себя одеяло. Спавший рядом Савелий возмущенно мяукнул и спрыгнул с кровати.

— Уже одиннадцать, да. — Савва мягко забрал у меня свой телефон и засунул его под подушку. — И сегодня суббота, Катянь. Куда ты собралась, а?

Он сладко зевнул и снова прижал меня к себе. Викинги, оказывается, такие горячие по утрам. Да и по ночам тоже… Действительно, куда я собралась?

Я откинулась на его грудь и принялась разглядывать мужскую ладонь на своем бедре.

— Знаешь, что меня всегда в тебе бесило?

— Всё?

— Твоя безукоризненность. — Я вздохнула и поудобнее устроилась на Баринове. — Ты всегда и во всем был первым. И лучшим. Когда я всю ночь сидела и зубрила перед экзаменом, ты шлялся по кабакам, а утром приходил свежим и довольным. И сдавал все на отлично, а я…

— Шлялся потому, что к себе не подпускала. Ты была самой упрямой и строптивой заучкой. — Савва аккуратно уложил меня на белоснежную простыню, а сам навис сверху. — Самой красивой и самой любимой заучкой.

Его голубые глаза искрились светом, я смотрела в них и растекалась от удовольствия, такой абсолютной радости, которую, казалось, раньше никогда не ощущала.

— Иди ко мне. — Я притянула к себе за шею Баринова и мечтательно прикрыла глаза. Вдохнула в себя его запах, который этой ночью стал моим, и подумала о том, какое счастье, что не нужно никуда торопиться. И можно вот так кайфовать и не забивать голову всякими глупостями.

Я довольно откинула голову назад, чтобы ему было удобнее целовать мою шею, тело устало после бурной ночи, но по-прежнему трепетало от прикосновений Саввы. Это было настолько невероятно и прекрасно, что я хотела новых и новых подтверждений чуда.

И я четыре года проходила мимо этого чуда!

Баринов довольно рассмеялся, когда сам оказался прижатым к простыне. Он смотрел на меня нежно, но очень внимательно. Его рука выводила причудливые узоры на моей груди, а под моей ладонью билось его сердце.

— Я люблю тебя, Катянь, — негромко произнес он, не отводя от меня взгляда. — Всегда любил. Не думал, что когда-нибудь тебе это скажу.

— Настолько я была безнадежна? — Теперь я покрывала поцелуями его красивое мужественное лицо.

— Ты на пути к исправлению. — Савва завел руки себе за голову и величественно кивнул. — Но только в самом начале. Тебе еще предстоит долго замаливать грехи прошлого.

Я не удержалась и куснула несносного Викинга за плечо. Все-таки самомнение у него!

Мы шутливо боролись, и он, конечно, победил. А я, спрятав счастливую улыбку на его груди, отчетливо понимала, что пропала. Я сама отдала ему свое сердце, и он может в любой момент его разбить.

Савва Баринов — это не Паша Кальянов, о котором я теперь если и буду вспоминать, так только как о весьма посредственном любовнике, который, оказывается, ни черта не умеет. Его уход стал облегчением. Но если Савва уйдет, то я себя уже не соберу заново.