Евромайдан имени Степана Бандеры от демократии к диктатуре - Станислав Бышок

В «Правом секторе» обсуждается план по захвату сотрудников «Беркута» и внутренних войск и проведения их «публичной обструкции». По замыслу идеологов, кто-то из задержанных правоохранителей должен пойти на согласие и огласить «шокирующую информацию» о том, что «согласно негласному приказу руководства МВД, «Беркут» якобы должен открывать огонь по сотрудникам внутренних войск в случае их перехода на сторону активистов или отказа выполнять приказ по зачистке «Евромайдана». Хотелось бы верить, что подобные планы только останутся в фантазиях и мечтах «Правого сектора».

Конец цитаты.

Какие разные структуры и какой удивительно похожий почерк!

Сейчас появилось и подтверждение информации, что именно высокопоставленные офицеры СБУ организовали встречу Дмитрия Яроша и президента Виктора Януковича 20 февраля 2014 года, в день, когда на Институтской улице, в нескольких сотнях метров от администрации президента Украины погибли от пуль «неизвестных» снайперов несколько десятков безоружных людей.

Возможно, именно в этой «странной» дружбе двух таких разных организаций и кроется ответ на вопрос, почему Интернет-ресурсы «Правого сектора», несмотря на вооруженное противостояние, оставались открытыми и общедоступными на протяжении всей «бандеровской» революции. Почему на сайтах содержатся фотографии и подробная информация о деятельности членов организаций. Почему лидеры организаций не «закрыли» сайты после начала противостояния, чтобы защитить своих рядовых активистов?

В заключение данной главы мы считаем необходимым сказать несколько слов о бескорыстности героев украинской революции.

По многочисленным и многократно подтвержденным данным самих участников событий, с начала существования «Евромайдана» каждому руководителю группы активного сопротивления (а это в первую очередь и есть парубиевская «Самооборона» и ярошевский «Правый сектор») было обещано денежное вознаграждение. За каждого активного бойца — по 200 долларов США в день и дополнительно 500 долларов, если группа составляет более 10 человек. Координаторам — около 2000 долларов США за день массовых беспорядков при условии, что подконтрольная группа выполняет прямые атакующие действия на правоохранителей и представителей органов государственной власти. Сообщается, что денежные средства через дипломатический канал поступали в посольство США в Киеве, а затем в центральные офисы ВО «Свобода» и ВО «Батькивщина» (около 20 млн. долларов в неделю).

В свою очередь эти средства распределялись в поддержку «Евромайдана» (функционирование системы жизнеобеспечения, взятки и подкуп отдельных чиновников и правоохранителей, оплата СМИ, агитация) и на ежедневные выплаты активным бойцам. Лидеры протеста получали средства по безналичному расчёту на персональные счета. Вместе с тем установлено, что лидерам праворадикальных структур, по их требованию, гарантировали помощь в экстренной эвакуации с территории Украины и предоставлении жилья и средств в любой стране Евросоюза на выбор.

Психология украинского национализма

На основе анализа выступлений лидеров и активистов Всеукраинского объединения «Свобода», «Правого сектора» и других радикальных украинских националистов на митингах и ток-шоу, изучения программных документов, Интернет-форумов и партийных групп в социальных сетях, а также — прежде всего — посредством личного общения с рядовыми активистами мы сделали попытку составить общий психологический портрет украинского националиста. В своём анализе мы по возможности постарались избежать крайностей, будь то «патологизация» украинских националистов или же, напротив, восхваление их как «последних героев Украины», которых политические оппоненты незаслуженно обвиняют во всех смертных грехах. Наш подход предполагал выявление общих, наиболее типичных черт, присущих той части радикальных, которые попали в поле зрения исследования.

Распад СССР для большинства его обитателей стал серьёзным морально-психологическим потрясением, не говоря о резком снижении качества жизни граждан. Миллионы людей, воспринявших единую, хорошую или плохую, картину мира, создававшуюся на протяжении 70 лет советским строем, оказались у разбитого корыта. В настоящее время много говорят о радикальной антицерковной политике ранних большевиков, символизируемой известными кадрами разрушения Храма Христа Спасителя в Москве. Разрушение советской идеологии для выходцев из республик бывшего Союза стало не меньшим потрясением.

Один из основных страхов, присущих малышам, которые едва учатся ходить, — это страх потери опоры. Для людей Античности и Средневековья такой опорой, в психологическом смысле, была религия, охватывавшая все сферы их жизни, как частной, так и общественной. На смену религии пришла идеология, произраставшая из идей философов-гуманистов. Они ставили во главу мироздания не божественное, но человеческое в разных его проявлениях. Лозунг Великой Французской революции «Свобода! Равенство! Братство!» породил три базовые идеологии эпохи модерна: либерализм, коммунизм и национализм соответственно.

После Второй Мировой войны идеология национализма оказалась в Европе вне закона. В конце 80-х годов XX века сдал почти все свои позиции европейский коммунизм. Осталась одна либеральная «свобода», которая, однако, не удовлетворяла и не удовлетворяет потребностей человечества в высшем оправдании жизни. Либерализм в политике и атеизм в духовной сфере порождают у людей душевный вакуум, ощущение внутренней пустоты и бессмысленности существования, которое нельзя «забить» внешним благополучием и материальным достатком — категориями исключительно физического порядка.

Начало XXI века, эпоха постмодерна, характеризуется, с одной стороны, ускорившейся культурно-экономической и политической глобализацией, а, с другой, обратным процессом — возрождением регионализма и центробежных политических тенденций. Казалось бы, в эру Интернета и мгновенных электронных платежей является ли для кого-то принципиальным вопросом независимость Шотландии от Великобритании, Каталонии или Страны басков от Испании, а Гагаузии от Молдавии? Парадоксально, но ответ утвердительный.

Победившая в «цивилизованном» мире либеральная идеология способствует тотальной атомизации общества на отдельных индивидов, не связанных друг с другом иными связями, помимо экономических. Атомизация общества закономерно приводит к снижению доверия между индивидами, ведь доверие основывается на совместном опыте, разделяемых всеми ценностях и единых нормах поведения, которых в условиях понятой в либеральном ключе свободы быть не может.

Вместе с тем состояние постоянной, пусть даже «вытесненной» из сознания, тревоги вместе с недоверием к окружающим крайне болезненно воспринимается «атомизированными» индивидами. Они начинают искать (или же конструировать) те общности, которые они могут назвать «своими» и в рамках которых они смогут чувствовать себя комфортно. В этом причина появления в современности множества новых субкультур и философско-религиозных течений. Так люди постмодерна, лишённые корней в условиях «свободного» общества, ищут себя.

Кто-то «находит себя» в ассоциировании с таким конструктом из эпохи модерна, как «нация», в истории или же мифологии своей большой или малой Родины, в своём языке и культурных корнях. На этом фоне повсеместно в Европе снимается «бан» на национализм вместе с признанием краха попытки построения «мультикультурного» общества в Великобритании и Германии. В данном контексте резкий скачок популярности националистической партии «Свобода» и победные выборы в Верховную Раду Украины соответствует общему тренду современной европейской политики.

Нестабильная экономическая и политическая ситуация в стране, неуверенность в завтрашнем дне способствуют формированию тревожных и тревожно-мнительных черт характера. Особенно ярко эти черты проявляются у людей, чей подростковый возраст пришёлся на конец 80-х и начало 90-х гг. XX века, период распада Советского Союза и разгула «бандитского капитализма».

У граждан более старшего возраста сохранились положительные воспоминания о «старых добрых временах», со спокойной и размеренной жизнью в стабильном, без потрясений, социуме. Старшее поколение, традиционно более консервативное, имеет перед глазами образ того, «как должно быть». Молодые же украинцы, чья личность формировалась в «смутное время», лишены таких положительных воспоминаний о стране. Им знакомы ощущения дискомфорта и «тонкого льда», необходимости постоянной борьбы за «место под солнцем».

Ощущение «свободно плавающей тревоги», как её называют психоаналитики, гораздо труднее переносимо, чем те или иные сфокусированные на чём-то конкретном страхи (фобии). Если, по известному определению, ожидание смерти хуже самой смерти, то свободно плавающая тревога хуже ясного страха по отношению к тому или иному человеку, событию или ситуации.