Возрождение Феникса. Том 1 - Григорий Володин

воином, а не обезьянкой в клетке, выполняющей оговоренные трюки. Я сейчас не про спарринги, где отрабатывают определенный комплекс ударов. И не про игры по строгим правилам, как Грон. А именно про бои на публику.

— Кха! Тут есть о чем поспорить, — возражает Аркадий, подавая коктейль Кристине.

— Не о чем, — усмехаюсь. — Это всего лишь мое мнение. У тебя может быть другое.

— Так и есть, — кивает лицеист.

— Сколько людей, столько и мнений, — примирительно говорит Анфиса.

— Нет, ну а я вот тебя, Арс, решительно не понимаю, — отпивает коктейль Кристина через трубочку. — Ты же Ученик? — киваю согласно. — Как раз именно у тебя отличная возможность показать себя в таких поединках без живы. Ведь даже в Гроне тебе часто приходится биться с противниками выше себя рангом.

— Приходится, — признаю. — И до сегодня я их всегда побеждал. Поэтому показушные бои с форой от противника мне без надобности. Вообще они всем без надобности, ибо слабый противник ничему не учит. Только сильный.

Лицеисты переглядываются. Кристина задумчиво замолкает, а Никита замечает:

— Арсений, теперь обязательно посмотрю на твою игру с «буйволами». У них два крепких Кмета и, понятно, в доспехах. Вот где придет к тебе большая радость.

— Ловлю на слове, — усмехаюсь. — После игры буду ждать твоих поздравлений с победой.

— Договорились. Победи — и я тебе звякну.

К тому времени ведерко доходит до Аркадия, и он достает короткую стрелу.

— Хы, ну здорово, разомнусь хоть, — лыбится лицеист. — А кто еще остался?

— Беркутов только, — Павел настойчиво сует мне ведерко.

— Закон подлости, — фыркает Никита. — Кому еще может достаться билет на ринг, как не претенденту, которому на него всё равно?

— Например, тому, кто ошибся, — я киваю на Павла. — Стрел в ведерке должно быть две, остался еще уважаемый господин Свиридов.

— Я после тебя, Беркутов, — скрипит зубами Павел.

— Не могу согласиться с такой сословной несправедливостью, — равнодушно отвечаю. — Вы — наследник главы рода, опорного для нашего Дома, к тому же сами старше меня лет на пять. Уж точно не младшекласснику лезть вперед вас. Прошу! — я взмахом руки уступаю очередь в жеребьевке.

Десятки взглядов скрещиваются на нас. Павел, поджав губы, держит ведерко между нами. Тянуть жребий он не спешит. И это понятно, ведь обе оставшиеся в ведерке стрелы — короткие.

Изначально Павел создал только длинные стрелы. А пока шагал к Аркадию, тайком подменил все три стрелы. Ловушка для ребенка. Неужели после всего пережитого он думал, что я куплюсь? Бедный род Свиридовых: с таким наследником у него нет будущего.

— Павел, чего ломаешься? — подгоняет Никита. — Арсений же уступил тебе очередь. Да и он сам только что сказал, что ему неинтересно участие в бою.

Я усмехаюсь. Обратно подменить стрелы Свиридову сейчас не удастся. Слишком много зрителей. Но на всякий случай обрежем вероятность.

— Пускай моя спутница вытянет для вас стрелу своими легкой изящной рукой, — предлагаю. — Если вы не против, конечно?

В ответ взгляд полный яда. Отказаться теперь будет некрасиво, да, Павлуша? Разве что перевести стрелки.

— Спасибо, но у меня есть своя спутница с не менее счастливой рукой, — отказывается он от предложения.

Пожимаю плечами. Для меня главное, чтобы он сам не лез в ведерко. Зюзя же, ледовик. А то еще вдруг умудрится нарастить хвост взятой стрелы.

В итоге, в ведерко опускает кисть спутница Павла — веснушчатая шатенка в сиреневом платье. Стрела, конечно, оказывается короткой.

— Правда, счастливая рука, — улыбаюсь "веснушке", от чего она смущенно краснеет, а Свиридов снова сжимает челюсть.

— Отлично, — азартно хрустит шеей Аркадий. — Анфиса, мы прямо тут на полянке и сразимся, ничего страшного?

Княжна только молча машет полупустым бокалом. Шумно переговариваясь, аристократы расступаются, образуя полукруг на лужайке. С другой стороны травяную арену огораживает цветник из георгинов, пионов и герани.

Арбитром заявляется сама Кристина.

— Крис! — только качает головой Люда.

— Нет, а что тут такого? — удивляется боевитая барышня, уперев руки в шелковый пояс на спортивной талии. — Сражаться нельзя, так хоть посужу. Павел, можешь не волноваться. Несмотря на то, что дерется мой молодой человек, обещаю быть непредвзятой.

Свиридов лишь поморщился. Шансов у него нет вообще. Он выбрал мне соперником не кого попало, а бойца клуба турнирной войстези. Рукопашкой Аркадий владеет точно лучше.

Участники снимают пиджаки и закатывают рукава рубашек. Встают друг против друга.

— Итак, правила… — Кристина задумывается. — Живой не пользоваться… или всё же? — она бросает лукавый взгляд на Анфису.

— Крис, нет! — безапелляционно заявляет княжна.

— Ладно-ладно, просто спросила. Живой не пользоваться, в глаза не бить, в пах тоже, никаких крюков в рот и ноздри, лежачего не трогать. Если участник рухнул и не встает в течении десяти секунд, он проиграл. Кстати, «вишенки» здесь есть? — громко спрашивает она в толпу. Один парень поднимает руку, признавая принадлежность к стилю Вышень. — Последишь, чтобы живу не применяли? Спасибо.

— А Целители? — это уже Анфиса беспокоится.

— Я, Ваше Сиятельство, — делает легкий реверанс барышня из толпы. — Готова излечить раненого.

— Спасибо, Ефрема, — благодарно улыбается княжна.

— В бой, парни! — с жаром кричит Кристина.

А дальше для меня наступает истинное развлечение. Пускай в душе я эстет и предстоящее «мясо» мне безразлично, но сейчас миг моего небольшого триумфа. Крысенок попался в свою же ловушку. Несколько минут ему приходится пожинать плоды своей глупой злобы.

А Аркадий вовсю развлекается. Хук справа, почти сразу левый апперкот, отвод неумелого замаха, два шага назад и стремительный хай-кик прямо в челюсть. Оу, кажется, я вижу, как летит, сверкая в лунном свете, выбитый зуб. Тело Павла гулко шлепается