Мой испорченный рай - Дж. Б. Солсбери

сомневаюсь в том, что ты видела, Элси. Я говорю, что твоя интерпретация была неверной.

Только идиот поверит в это. Его бывшая девушка провела с ним ночь, ушла в его рубашке, но они ничего не делали, только спали? Ага, конечно.

— Спасибо за прошлую ночь, — холодно говорит он. — И знаешь, что? Я был не слишком пьян, чтобы трахнуть тебя, если это то, чего ты хотела.

Матео уходит, захлопнув за собой дверь.

— Где ты была утром? — Вопрос Гранта встречает меня, когда я врываюсь на кухню, свежая после душа и одетая для этого дня.

В отличие от Матео, Грант выглядит так, будто у него похмелье, достаточное для них обоих. Его золотисто-загорелая кожа имеет бледно-зеленый оттенок, губы пересохшие, и если бы храп прошлой ночью не выдал его, я бы подумала, что темные круги под глазами означают, что он не спал. Парень отхлебывает кофе, его челюсть твердеет, и он заставляет себя сглотнуть. Прижимает кулак ко рту.

— Ты в порядке?

Он качает головой, закрывает глаза и дышит через нос.

Я отхожу в сторону на случай, если ему понадобится бежать до ближайшего туалета.

Грант опускает кулак.

— В порядке.

— Кофе настолько плох?

Он указывает на бутылку «Джек Дэниелс».

— Опохмел.

Я морщусь, и мой желудок сжимается. Виски и кофе с похмелья — звучит ужасно.

— Мне жаль.

Он кивает, затем делает еще один глоток.

Проспав до восхода солнца и пропустив лучший свет, я решаю, что сегодня самое время посмотреть на крошечный остров Моколии на закате. Я читала, что до него можно добраться на каяке из парка Куалоа. А пока я решила прогуляться до магазина и запастись едой, может, Куинн захочет пообедать.

— Ты не видел Куинн? — Я заглянула в комнату Джейка, но там было пусто.

Он качает головой.

— Где ты была сегодня утром?

Я могла бы сказать ему правду. Объяснить, что Матео был в плохом состоянии и что я помогла уложить его в постель и уснула. Но слова Матео, сказанные ранее, свежи в моей памяти.

Ты будешь верить в то, во что хочешь верить. Так же, как и все остальные.

Грант не поверит, что между мной и Матео ничего не было. А я не хочу причинять ему боль. Он мне нравится. Не так всепоглощающе, навязчиво, как Матео, но я не хочу терять Гранта.

— Работала. — Я потрясена тем, как легко ложь слетает с моих губ. Мое выражение лица остается бесстрастным, и я удерживаю его взгляд. — Я плохо спала из-за всего этого шума, исходящего из твоего рта.

— Без камеры?

Я моргаю, смущенная, как будто пропустила часть разговора.

— Что?

— Ты работала без своей камеры? — Его голубые глаза прищурены, и на лице написано подозрение.

— Я работала на ноутбуке. — С чего он взял, что я должна ему что-то объяснять? Он спал на пляже с Зои буквально на днях, а теперь я должна проявлять какую-то лояльность? Может, мне стоит сказать ему правду? Если не поверит, это его проблема.

— Где ты работала на ноутбуке? — Он наклоняет голову, словно провоцируя меня на ложь. Как будто уже точно знает, где я была.

Я скрещиваю руки на груди.

— Ты хочешь мне что-то сказать?

Он кладет руки на столешницу и опирается на них. Каким-то образом из-за этой позы парень кажется выше, шире в плечах, более устрашающим.

— С кем ты трахаешься, потому что чертовски уверен, что точно не со мной?

Мой пульс подскакивает, а глаза сужаются.

— Боже мой, Грант. Ни с кем. — Он знает, что прошлой ночью я была с Матео?

Его губы изгибаются, обнажая зубы.

— Лгунья, — выплевывает он.

— Иди в задницу.

— Я не подбираю объедки. — Его ухмылка — чистое зло. Или, скорее… ненависть. Он отталкивается от столешницы и выскакивает из комнаты.

Теперь я понимаю, почему Матео не хотел, чтобы Грант видел, как я выхожу из его комнаты. Грант предположил обо мне самое худшее.

Разве я не предполагала то же самое о Кайе?

Ирония не ускользает от меня.

Запускаю руки в волосы и стону.

Во что, черт возьми, я ввязалась?

— Мне так много нужно тебе рассказать, — шепчет мне на ухо Куинн, когда мы рука об руку выходим с террасы на песок.

Она пришла с пляжа вскоре после того, как Грант оставил меня одну беситься на кухне. Джейку нужно было на работу, поэтому мы с Куинн ушли пообедать.

— Что? — спрашиваю я, но она качает головой, как бы говоря, что не здесь.

По дороге к фургонам с едой я рассказываю ей о своем дне в пещерах, а затем о местной ферме, опуская упоминание о Матео. Она знает, что я была с ним, и я вполне ожидаю шквала вопросов, но, как и она, я бы предпочла оставить этот разговор на потом, когда нас не будут подслушивать.

Мы берем поке-боулы и две диетические колы, затем идем на пляж и садимся на песок. Если бы кто-то сказал мне, что однажды я буду есть сырую рыбу из фургона на Гавайях, я бы рассмеялась ему в лицо. После этой поездки я уже никогда не буду смотреть на фургоны с едой как прежде.

Что заставляет меня задуматься, на что еще я никогда не посмотрю, как прежде.

На пляже не слишком многолюдно, не больше, чем обычно в будний день. Мы ставим наши банки с содовой на песок и балансируем бумажными мисками на согнутых коленях.

Волосы Куинн собраны в два очаровательных рыжих пучка по обе стороны головы, и я вижу, что она не накрашена за своими солнцезащитными очками «кошачий глаз». Для женщины, которая никогда бы не появилась на людях без подводки, я задаюсь вопросом, не заставляет ли эта поездка и ее смотреть на вещи по-другому.

— Итак? Что случилось? — Я