Цвет мира - серый - Сергей Мусаниф

Массивный канделябр прилетел откуда-то слева и угодил Кейну в висок. Давление на мой меч сразу же исчезло, убийцу отбросило в сторону. Искать и благодарить спасителя времени не было, я повернулся на бок и ткнул мечом в сторону убийцы, почти не глядя, скорее наугад, надеясь просто попасть, потому что Кейн должен быть где-то там.

Попал.

Меч вонзился в чужую человеческую плоть и прошел несколько сантиметров, прежде чем встретил сопротивление.

Кость, сообразил я. Ребра, должно быть. Кейн коротко рявкнул. Он все еще жив, жаль. Я потянул меч назад, но тот не поддавался. Бросив это бесполезное занятие, я откатился назад и поднялся на ноги, пытаясь найти другое оружие. Кейн уже стоял на одном колене, мой меч по-прежнему торчал у него между ребер, кровь стекала по кожаной куртке и капала на пол.

Под моей левой ногой звякнуло что-то железное. Это был кинжал, брошенный Кейном чуть раньше.

Убийца, кривясь от боли, переложил меч в левую руку. Мой трофейный клинок, который торчал из его тела, он вытаскивать не стал. Видимо, не считал, что тяжелые металлы так уж вредны для его организма.

Кинжал — это не то оружие, которое располагает к долгому, красивому и вдумчивому фехтованию на большой дистанции, особенно когда у твоего противника в руках меч. Дистанцию в таких случаях принято рвать, чтобы получить преимущество от маневренности кинжала в ближнем бою.

Обычно это очень рискованный, едва ли не самоубийственный маневр — бросаться с кинжалом на человека, в руках у которого меч, и в большинстве случаев заканчивается этот маневр предсказуемо, закономерно и весьма плачевно. Но Кейн был ранен, и он просто не успел среагировать.

Точнее, он среагировал, но с большим опозданием, и вместо того, чтобы вонзиться мне в бок, лезвие меча свистнуло у меня за спиной. Зажатый в руке эфес ударил меня по ребрам как раз в тот момент, когда я вогнал свой кинжал в грудь Кейна.

Имперский убийца отшатнулся от меня и выронил меч. Поскольку я в свою очередь выпустил из рук кинжал, из тела Кейна торчало уже две смертоносных железяки. Если и это его не прикончит, то я даже не знаю, что делать дальше. Лошадью его давить, что ли?

Но это его прикончило.

Кейн упал на колени, а потом медленно завалился на бок, его глаза закатились, струйка крови вытекла изо рта. Внe всякого сомнения, мой противник был мертв.

Я поднял с пола его меч, эфес оказался скользким от крови. Худо-бедно, я выиграл этот поединок, но бой на этом не закончился.

На первом этаже веселого заведения по-прежнему звенели клинки.

Винс тоже был мертв. Его тело лежало частично на перевернутом диванчике, частично на полу, и в том, что тело это мертво, у меня не оставалось никаких сомнений. Разрубленные на части люди долго не живут.

Ланс и Штопор обменялись еще парой ударов и разошлись, тяжело дыша. Ланс заметно прихрамывал на правую ногу, у Штопора все лицо было залито кровью из резаной раны на лбу.

— Действительно, элита, — сказал Ланс и сплюнул на пол. Крови в плевке было куда больше, чем слюны.

Штопор не ответил. Похоже, его запас остроумия наконец-то иссяк.

Они снова сошлись, на этот раз их движения были медленны, и каждый больше заботился об обороне, нежели о нападении. Теперь они дрались, как по учебнику, словно это был показательный бой, а не схватка насмерть. Я заметил, что Штопор ранен еще и в бедро, а куртка Ланса рассечена в нескольких местах, и кое-где уже проступает кровь.

Я пошел к ним. Раньше я не решился бы вступить в драку, в которой участвовал Ланс, потому что раньше я просто не успел бы за ним, и пользы от моих действий было бы куда меньше, чем потенциального вреда. Но сейчас любое вмешательство со стороны могло склонить чашу весов в пользу того или иного бойца.

Этого не понадобилось. Филигранным финтом Ланс заставил своего противника ошибиться, после чего одним ударом выбил оружие из его рук.

И затем, не останавливаясь, обратным движением вогнал черный клинок Призрака Ночи Штопору в грудь.

Клинок исчез раньше, чем труп Штопора упал на пол.

В комнате кто-то зааплодировал. Я огляделся по сторонам — немногочисленные посетители по-прежнему жались к стенам, лица их были по большей части лишены эмоций. Видимо, подобные потасовки, пусть и не на таком уровне исполнения, случались здесь довольно часто, и завсегдатаи борделя успели привыкнуть к виду крови и звону оружия.

Источником аплодисментов оказался невысокий плотный человек с огненно-рыжей бородой, доходящей ему до середины груди.

— О, — сказал Ланс. — Да вы, должно быть, капитан Хаггет. А мы тут, собственно, только вас и ищем.

Следует отдать капитану Хаггету должное. Когда страшный окровавленный человек, только что на его глазах зарубивший двоих не самых приятных парней, сообщил, что ищет именно капитана, на лице морского волка не дрогнул ни один мускул, и только правая рука рефлекторно опустилась на рукоять длинного кортика, висевшего на поясе.

— Я вас не знаю, — заметил капитан, неторопливо спускаясь по лестнице.

— Меня зовут Ланселот, — скривившись от боли, Ланс попытался отвесить капитану шутливый поклон. — И мне с моим юным другом очень нужно попасть в Тхай-Кай.

— Я не беру пассажиров, — сказал капитан Хаггет. — Кроме того, от вас и вашего юного друга за морскую милю разит неприятностями, и никакие деньги не заставят меня взять вас на борт моей посудины.

— Это хорошо, — сказал Ланс. Капитан спустился, и теперь их разделяло всего несколько шагов. — Потому что денег у нас вообще нет.

Капитан Хаггет водрузил на лицо презрительную гримасу и собрался что-то сказать, когда Ланс подошел к нему почти вплотную и провел правой рукой перед лицом.

— И все-таки вы перевезете нас в Тхай-Кай, — сказал он.

— Я перевезу вас в Тхай-Кай, — согласился капитан Хаггет. Когда он произносил эти слова, глаза его были стеклянными. — А почему?

— Потому что вас об этом попросили очень влиятельные люди, — подсказал Ланс.

— Потому что меня об этом попросили очень влиятельные люди, — согласился капитан Хаггет.

— Тогда пойдемте на ваш корабль, — сказал Ланс.

— Пойдемте, — повторил капитан и направился к двери. Ланс весело подмигнул мне за его спиной.

— Старый джедайский трюк, — пробормотал он нечто, не совсем мне понятное. — Сколько лет прошло, а до сих пор действует безотказно.

Всю дорогу до порта я ждал какого-то подвоха. Или капитан Хаггет вдруг передумает брать нас на борт, или стражники, заинтересовавшиеся разборкой в борделе, прибегут и помешают нам погрузиться на корабль.

На фоне этих тревог боль в раненом плече отошла на второй план и вернулась в полной мере только тогда, когда мы с Лансом остались вдвоем в небольшой каюте, выделенной нам хмурым боцманом по приказу капитана.