Дьявол в быту, легендах и литературе Средних веков - Александр Валентинович Амфитеатров

шее или зашитые в платье, а также разные амулеты. Довольно много предметов и в естественном мире, которыми можно воевать с чертом, так как он чувствует к ним острую антипатию. Из драгоценных камней таковы хризолит и агат: они обращают беса в бегство, и сапфир: он примиряет человека с Богом. Из растений — чеснок, мята и трава, называемая французами permanable: она дает силу повелевать демонами. Соли они также чрезвычайно боятся. В животном мире злейший враг их — вестник утра и восходящего солнца — петух. От крика его разбегается нечистая сила, хотя бывали случаи, что и не вся. Наконец, иным христианам случалось пускать против черта в ход просто собственные кулаки или добрую палку — и ничего, даже помогало. Даже так или иначе попав под власть дьявола, можно было считать свое дело не вовсе проигранным, ибо чистосердечное покаяние с суровыми епитимьями не только выручало грешника из плена, но еще могло покорить ему «под нозе» и беса-то самого.

Однако жития множества святых, от малых и средних до самых великих, свидетельствуют, что арсенал всех этих надежных орудий оказывался состоятельным далеко не всегда. Попадались черти настолько дерзкие и бесстыжие, что, передразнивая угодника, повторяли слово за словом молитвы, которыми тот думал удержать их, и даже пели псалмы. Другие нагло издевались над крестом, хотя он обыкновенно обращает бесов в бегство. Третьи пускались в пляс и амурились под самым кропилом. Словом, чем сильнее была защита, тем яростнее и упорнее становились их нападения.

Из людей самыми грозными врагами Сатаны являлись святые. Они сражались с ним то ради самозащиты, то других защищая от его мерзостей. Они должны были терпеть от него много козней и докуки, но торжество над бесом было тем полнее и славнее, чем дольше и упорнее вел он свою атаку. Повестью о пакостях, учиненных Сатаною святым, и наказаниях, понесенных им же от них же, можно наполнить многие толстые тома. Угодники и угодницы, анахореты с седыми бородами и юные благочестивые девы, едва вышедшие из детства, одинаково испытывали и ковы дьявола, и торжество над ним.

Св. Антония бес тысячами досаждений — даже до побоев! — до того довел, что однажды отшельник взял да просто плюнул ему в рожу. Бес так растерялся, что поджал хвост и дал тягу. Впрочем, плевок святого мог обладать специфическими силами, которых лишен плевок обыкновенного человека. По крайней мере, епископ Донат во времена Аркадия и Гонория[296] умертвил громадного и престрашного дракона, именно только плюнув ему в самую пасть.

Святость и сопряженные с нею способности проявлялись иногда необычайно рано. Св. Пахомий неумолимо поражал нечистого уже в самом раннем своем возрасте. Св. Сульпиций и св. Фродоберт[297] еще детьми отгоняли крестным знамением беса, который мешал им ходить в школу. Другие святые тем же средством достигали еще более выразительных результатов. По рассказу Петра Преподобного, однажды проник в аббатство Клюни черт с намерением искусить одного монаха. Но приор, бывший человеком большой прозорливости и не меньшей святости, как пошел крестить нечистого, так, без всякого иного средства, загнал его в отхожее место.

Св. Сильвестр[298] — тот самый, который крестил императора Константина и, по легенде, в награду за Миланский эдикт[299]подарил ему всю Западную империю, — так этот св. Сильвестр однажды изловил беса в глубокой пещере под видом дракона, связал его веревкою и запечатал ему пасть крестным знамением. В Ибернии св. аббат Мунна[300] оковал беса раскаленною цепью. Другие святые действовали проще. Св. Аполлон[301], игумен пустыни Фиванидской, захватил беса гордости в образе маленького эфиопа и зарыл его в песок. Св. Контекст[302]поймал суетившегося подле него блудного беса, набросив ему на шею свою епитрахиль, и провел его по городу, как собаку. Св. Иллидий[303] заставил одного беса перенести две колонны из Трира в Аверни. Св. Прокопий Пражский[304] заставлял чертей пахать плугом камни. Блаженный Нотчер Вальбул[305], войдя раз ночью в церковь, застал там дьявола в виде собаки, приказал ему подождать и, взяв посох, принадлежавший ранее св. Колумбану[306], сломал его на спине нечистого. Св. Дунстан, аббат Гластонбюрийский, обошелся с чертом еще хуже. Однажды, когда он работал в своей кузнице, бес-искуситель явился ему в образе прекрасной юницы. Святой притворился, будто не узнал черта, и вступил с ним в дружескую беседу, а тем временем накалил клещи докрасна и — вдруг, среди разговора — неожиданно хвать ими беса за нос и давай таскать по кузнице с такой яростью, что тот со страха вертелся, как волчок, ревел, как буйвол, и при первой возможности улетел, как стрела. Св. Доминику черт мешал в его научных занятиях. Святой, нимало не выходя из терпения, взял из подсвечника свечу и вложил в лапу черту, приказав крепко держать ее, пока он будет читать. Заклятый дьявол вынужден повиноваться, но свеча горит, догорает — и бедный бес сжег себе все пальцы. Говорят, то же самое проделали с ним св. Антоний и св. Бернард. В более или менее подобном случае Лютер пустил в черта чернильницей. Но Лютер не был святым. Напротив, ходили о нем слухи, будто он и сам был бесовского происхождения: родился от черта, обольстившего его мать в образе золотых дел мастера. Св. Бернард Клервосский ехал раз в тележке; черт сломал ему колесо. Тем хуже для черта: святой обернул его самого колесом и заставил везти себя дальше. Подвиг необыкновенный даже для святого, но, к сожалению, заимствованный из старинной сказки германского эпоса о железном Гансе. Вот она в преломлении братьев Гримм. Едет Ганс лесом в телеге на паре волов. «Прибежал к нему страшный волк и заревел: «Я съем одного быка». — «Нужды нет, — отвечает Ганс, — но тебе придется заместо его самому тащить воз». Едва волк сожрал быка, как железный Ганс схватил его за шею и запряг в телегу. Немного погодя явился черт: «Я, — говорит, — изломаю у тебя ось». — «Пожалуй, только тебе самому придется занять ее место…» Черт не обратил внимания на эти слова; но едва изломал он ось, как железный Ганс схватил его за шиворот и буквально исполнил свое обещание».

Когда черти плутуют со святыми, они то и дело попадаются в собственные сети. Св. Луп[307] стоит на молитве. Бес навел на него сильную жажду. Св. Луп приказывает подать себе кувшин свежей воды. Черт сейчас же влез в кувшин в расчете вместе с водою проникнуть в тело угодника. Но св. Луп, вместо того чтобы пить, спокойно положил на кувшин подушку