Голубые люди розовой земли - Виталий Мелентьев

Наконец Зет мягко спросил:

— Ты помнишь, что сказал робот, ссылаясь на мнение многих машин?

— Не помню…

— Он сказал, что за рецептом приготовления хлеба стоило лететь на вашу Голубую землю. Понимаешь, наша ошибка обернулась открытием.

Все промолчали, но, кажется, вздохнули посвободнее. А Зет продолжал:

— Но об этом нашем открытии еще не знают на нашей Розовой земле. Сигналы идут туда очень долго. Но там знают, что мы нарушили программу, и в наказание могут вернуть нас из путешествия. И вот представь, мы прилетаем на нашу Землю и привозим бесценный секрет. Но в секрете нет главного — как готовить ваш хлеб.

— Но я же сказал! — воскликнул Юрий. — Его нужно печь.

— А как печь, в чем печь, сколько времени — ты знаешь? — И, перебивая Юрия, закончил: — Нет, не как ты знаешь, а точно, чтобы можно было сделать все так, как делается у вас. Знаешь ты?

— Но у вас же есть машины… — слабо сопротивляясь, ответил Юра.

— Да, есть! Но машины потому и машины, что они делают то, чему их научит человек. Они сделали землянику, потому что ты им дал образец. По образцу они изготовили продукт. Вместо образца можно было передать формулу. Но формулу ты не знаешь. Сейчас ты передал машинам, оказывается, не самый хлеб, а только его полуфабрикат. Тесто. Вот наши машины и изготовят нам тесто. А что с ним делать?

— Я… я попробую вспомнить, — пролепетал Бойцов.

— Надо вспомнить, — твердо сказал Зет. — Если нас вернут, то, когда ты ступишь на нашу Землю и расскажешь, как делают этот замечательный, по всему видно, продукт питания, вся наша Розовая земля будет уважать и тебя, и цивилизацию всей вашей Земли. Понимаешь, Юра, ты сейчас как бы в ответе за всю вашу Землю. Тебе обязательно нужно вспомнить все, что ты знаешь о хлебе.

Это легко было сказать. Но сделать… Что было делать, если о производстве хлеба он знал примерно столько же, сколько и многие люди. А этого мало, чтобы передать драгоценное открытие земной цивилизации народам других планет.

Может быть, впервые в этот день и в этот час Юрий Бойцов понял, как важно человеку знать то, что его окружает. Знать и понимать. И ясно себе представлять, как и что делается. Пусть даже кажется, что эти знания никогда не пригодятся и что они никому не нужны. Всегда может случиться так, что как раз они-то и пригодятся, как раз они-то и потребуются.

Ребята долго молчали, каждый по-своему прикидывая и общее положение, и свою судьбу. И вдруг в тишине, под натужный и ровный шумок двигателей корабля, по отсекам прокатился жалобный, тонкий, с сипотцой вой. Даже не вой, а плач. Он был так неожидан и так жалобен, что и Юра, и Зет, и даже, кажется, суровый Квач вздрогнули и огляделись по сторонам.

— Опять Шарик! — вздохнул Юра и с грустью спросил: — Что же с ним произошло? Почему он так невероятно вырос?

Глава восемнадцатая

ШАРИК РАССКАЗЫВАЕТ О СЕБЕ

Все задумались, и Зет закричал второй раз.

— Послушайте! — кричал Зет, и его доброе, с оттопыренными ушами лицо, кажется, порозовело. — Послушайте! Если Шарик не умеет говорить, потому что у него не так устроен язык, то ведь думать-то он умеет?

— То есть как это — думать? — не понял Миро.

— Ну так. Очень просто. Думать Шарик обязан? Пусть плохо, пусть кое-как, но думать-то он обязан?

Все опять на мгновение примолкли, и Тэн солидно согласился:

— Обязан. Потому что если он не будет думать, так он даже не поест…

Тэн хлопнул себя по лбу и сурово сдвинул брови:

— Кстати, вам не кажется странным, что Шарик живет, невероятно растет, а его, в сущности, никто не кормит.

Квач расхохотался.

— Здорово! Выходит, Шарик сам себя питает? Неужели он знает формулы?

— Он, наверно, не формулы знает, — буркнул Тэн. — Он знает, где хранятся карточки, и умело пользуется ими.

— Недаром он все время сидит на кухне.

— Послушайте! — опять закричал Зет. — Но раз он умеет пользоваться нашей кухней, значит, он мыслит! Так ведь?

— Выходит, — милостиво согласился Миро.

— А раз он мыслит, значит, мы можем с ним разговаривать. Ведь он знает наш язык. Он понимает язык, но сам говорить не может. Но если он может думать на нашем языке, то…

— Точно! — крикнул Квач.

— Пожалуй, это идея, — сказал Миро.

— Можно попробовать, — решил Тэн.

Юра молчал. Получалось невероятное. Шарик не умеет разговаривать потому, что у него не так устроен язык и он не может произносить нужных слов. И в то же время с ним можно разговаривать, потому что он мыслит. Но ведь нельзя же свою мысль передать другому без слов.

Ведь слова для того и существуют, чтобы передавать мысли. Но если Шарик не может разговаривать, то он не может и передавать свои мысли. В чем же дело?

Теперь Юрий не спешил высказывать свои мысли и недоумения. Жизнь среди голубых людей научила его поспокойней относиться к кажущимся на первый взгляд несуразностям. Мало ли чего напридумывали ученые с далекой Розовой земли!

Бойцов привычно посмотрел на Зета, но тот уже поднялся со своего кресла-кровати и медленно, как будто на спину и плечи ему повесили непомерный груз, продвигался к коридору. У двери он обернулся и медленно, с трудом улыбаясь, сказал:

— Сейчас все сделаем.

Квач тоже поднялся и тоже медленно пошел вслед, но остановился у дверей. Юрий внимательно следил за ними, но ничего удивительного заметить не мог, пока Зет не передал Квачу четыре блестящих легких шлема — точно таких, какие были надеты на космонавтах в те часы, когда они бродили по земляничной полянке на Голубой земле.

Квач, все так же медленно, натруженно шагая, вернулся к креслам и раздал шлемы товарищам. Юрий повертел шлем и вопросительно посмотрел на Квача. Тот недовольно поморщился:

— Все забываю, что ты с другой Земли и тебе все приходится объяснять. Это… Слушай, Миро, объясняй, у тебя получается лучше.

Миро несколько минут глубокомысленно молчал и морщил лоб. Потом отрывисто и подозрительно спросил:

— Ты знаешь, что при всякой работе выделяется энергия?

Ну, это-то хоть немного Юрий проходил и смело ответил:

— Не совсем так. Для производства всякой работы необходима энергия.

— Правильно! Тогда мне легче. Ну так вот, когда мы мыслим, наш мозг тоже работает и, значит, вырабатывает энергию для производства этой работы. А ты знаешь, что всякую энергию можно так или иначе уловить?

— Факт… знаю, — не очень уверенно ответил Юрий, но, подумав, уже смело подтвердил: — Факт, знаю.

— Ну так вот, энергия, которую вырабатывает мозг, в общем-то мала. Для работы клеток мозга и, следовательно, для мышления ее, правда, достаточно, но улавливать ее трудно. Еще и потому, что в процессе мышления участвуют многие участки мозга. Вот… А наши шлемы улавливают эту энергию, усиливают ее и передают в пространство. Другие шлемы на других людях ловят эту энергию, тоже усиливают, и другой человек может знать, что думает его сосед. Понимаешь?

Ну, сказать, что Юрий все сразу понял, — значит соврать. А когда понимаешь не все, то задаешь вопрос самый простой, который может помочь понять более сложный.

— Из чего сделан этот шлем? — не очень уверенно спросил Юрий, опасаясь, что над ним могут посмеяться.

Но ребята не смеялись.

— Это очень сложный состав — мы и сами его еще не знаем. Но ты ведь понимаешь главное?

— А чего ж тут не понимать! — с долей гордости пожал плечами Юрий. — Надеваем шлем, начинаем думать. Мозг вырабатывает энергию…

— Совершенно верно, — с уважением поддакнул Тэн, но Юрий не обратил на него внимания.

— Шлем из неизвестного сплава усиливает ее и передает дальше. Другой человек улавливает… Вернее, не человек, а другой шлем улавливает эту энергию…

— Опять улавливает, — назидательно вставил Миро.

— А как же иначе? — непритворно удивился Юрий. — Обязательно улавливает и передает человеку, который носит шлем. И тот понимает первого человека.

— Слушай, ты здорово схватываешь принципы действия.

— А что тут сложного? — уже совсем искренне удивился Юрий. — Это же как радиопередачи. Певица поет, станция усиливает и передает радиоволны в воздух, вернее, в пространство. Приемник ловит волны, усиливает и преобразует в звуки. А люди слушают. Вот и все.

— Да, но тут…

— Знаю, — перебил Юрий. — А тут биотоки. Читал. По радио слышал. Но принцип тот же самый. А детали я еще узнаю. Когда включим обучающих роботов, тогда и узнаю.

— Юрка, — воскликнул Тэн, — ты все-таки настоящий парень! Скорее бы кончался разгон и мы начали бы заниматься как следует.

Зет, видимо, добрался до Шарика и пристроил на его голове шлем для усиления биотоков мозга — на экране появилась растерянная, страдающая морда Шарика. Его умные глаза заглядывали, кажется, прямо в душу, и каждый, а Юрий в особенности, понял, что с Шариком творится нечто ужасное.