Синкретизм - Лев Чернухин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Капитан ударил кулаком, кипа бумажек разлетелись в сторону.
«Сам я ничем был не лучше. Покуривал эту самую трубку и от зрелища получал даже какое-то удовольствие. Пока мозги не вправили истошные вопли тех, до кого добрались облачка смерти.» — Кай замолчал на несколько секунд, — «Надеюсь, что смерти. Скорой и не мучительной… Крики ужаса, подобные тем, что человек издает при пытках кислотой или сгорая заживо, раздававшиеся из марева, длились от силы момент. Право слово, даже если бы я вел себя как истинный капитан в тот день, ничем бы им не помог. Все произошло слишком быстро. Шторм стал утихать, тварь из глубин испарилась в воде. Также как и явилась — не успели и глазом моргнуть… Смертоносный пар растворился в воздухе. Вместе с бедолагами матросами, с их формой…»
Капитан откинулся на спинку размашистого кресла. По его ресницам скатывались выступившие слезы.
«Неприятно вспоминать о таком, но не рассказать — не мог. Понимаешь, почему меня не удивляет твой рассказ, Крэй?.. и еще меньше размышляю — как ты сходу стал общаться со мной на чистом, без акцента Эсперанто.»
«Понял Вас, Капитан. Прошу прощения, если стал причиной неприятных эмоций и ворошу прошлое, но… Как Вы с командой объяснили семьям, начальству и всем остальным, что произошло на корабле?» — от рассказа мне стало дико неуютно сидеть на мягком кресле, в комфорте и тепле, будто я сам стал виноват в гибели десятков человек…
Капитан откинул голову, уставился в потолок, глубоко вздохнул держа трубку во рту.
«Усмирив заключенных и собрав экипаж, мы долго размышляли, спорили, пили за упокой ушедших… И пришли к выводу, что бесполезно заявлять на большую землю о произошедшем. Сочтут за сговор в самосуде и убийствах, сокрытие и скорее всего признают невменяемыми… А там и до лоботомии недалеко. В рапорте указали на бунт на корабле со стороны заключенных, несколько из которых также пропали без вести во время шторма и унесли с собой жизни матросов… Начальство купилось, а россказням и байкам преступников никто не поверил, естественно.» — Кай горько взглянул на меня, — «Благодарю, что не стали скрывать свою историю. Так куда проще принять вас у нас на корабле и доверять незнакомцам, приплывшим из ниоткуда. Как зовут ваших спутниц?»
«Секунда и Кварта… В отличие от меня, многие годы скитающемуся из одного мира в другой по неведомой причине, им все это в новинку… Им страшно и грустно, хоть и не показывают вида.» — констатация и проговаривание этого факта вслух оказались куда весомее, чем представлялось в уме. Комок подходил к горлу с каждым словом.
«Крэй, я лишь хотел узнать имена юных девиц, благодарю. Не собираюсь расспрашивать в данный момент Вас о тяжбах. Вижу — и Вам нужен отдых, чтобы Вы не говорили. Приберегите историю для ужина. Вам следует обмыться и переодеться…»
«Нет, благодарю. От хорошей ванны бы не отказался, а одежда меня устраивает. Она особенная, если коротко.»
«Кхех, Крэй, тебе ванну устроить сложновато будет, а вот банька у нас на пароходе имеется. С девушками вместе или порознь пойдешь, какие у вас отношения?» — капитан воспрянул духом.
«Давайте, я — после дам. Не буду стеснять, да и наверняка им есть что наедине обсудить по-женски.»
«Хорошо, как только фельдшер закончит осмотр, их проводят и оставят одних. Одежд у нас женских нет, конечно, но мы что-нибудь придумаем.»
«Капитан, а мы не причиняем сильных неудобств?»
«Нет, что Вы. События, подобные этим, а в особенности прекрасные заморские дамы — скрашивают пребывание в серых буднях волн!»
«Как раз об этом и беспокоюсь… Девушки здесь в безопасности? Мужчины, а главное преступники — не угроза?»
«Слово капитана — ничто не угрожает на моем корабле юным созданиям. Любой, кто тронет их пальцем, лично мной будет спущен за борт или подвешен у гальюна.» — Кай говорил с жестокостью, присущей только военным.
«Верю капитан, спасибо.»
«А тебе юнец — в соседнюю дверь справа от моей. Не так много у нас пустующих коек, но пару гостевых для надзирателей-пересменки, начальства и проверяющих с большой земли всегда имеем. Девушек расположат там же — других кают, комфортнее и надежнее, чем у меня под боком, на корабле не сыскать.»
Капитан привстал, я следом.
«Что ж, извольте. Как девушки закончат свои процедуры и возвратятся в каюту, помощник покажет дорогу к бане. Провожать не буду, еще поработать придется, бумаги и бюрократия, чтоб ее на рею…»
Я откланялся и вышел из каюты капитана.
«Постой! Крикни Джона, он на палубе должен быть неподалеку, пусть зайдет. Инструктаж отдам.»
'Я огляделся, матросов на палубе было предостаточно…
«Джон, к капитану!»
Смуглый молодой паренек отбросил швабру и с радостью, в десяток быстрых прыжков, бегом подскочил ко мне.
«Прошу прощения…»- поняв, что загораживаю проход, тут же отошел в сторону, дверь за мной захлопнулась.
По роскошной гостевой каюте сразу видно, что при постройке плавучей тюрьмы брали в расчет частые визиты с суши высокопоставленных чинов.
Потолок, в отличии от капитанского помещения по соседству, украшали резные деревянные панели, отчего внутри становилось уютнее в мягком теплом свете.
В каюте — две кровати с высокими изголовьями, обитые мягкой тканью и украшенные декоративными подушками. По бокам кроватей — высокие шкафы для одежды и личных вещей. Одежды, собственно, внутри не оказалось, лишь пара подушек, белых наволочек, да пододеяльников.
Я с облегчением улегся на одну из коек и продолжил осматриваться.
Оформлена каюта полностью в теплых тонах, с использованием приятных оттенков дерева разных сортов и ткани. В центре — столик с креслами, где так приятно провести время за чтением книги или игрой в шахматы…
В углу — фарфоровая раковина. Окна в каюте — большие, позволяют наслаждаться прекрасным видом на морскую гладь и окружающую природу. Солнце практически село, и оранжевые лучи окрашивали бесконечную синеву. Веяло свежим воздухом и звуком волн, бьющихся о судно.
Покачиваясь, корабль потихоньку начал убаюкивать в нежной постели. И правда — бодрствовали мы уже около полутора суток. Учитывая, что исчезли из чарующего мира Маленькой Италии с культистами в балахонах и их обрядами посреди ночи, и сейчас время шло к ней… Неудивительно, что так сильно тянуло в сон. Почему бы не перевести дух и не прикрыть глаза на часок-другой, пока девушки будут мыться?
А я уже спал… Даже не осознавая — сон поглотил меня где-то на полудреме в размышлениях. Что я во сне — понял лишь по растворяющемуся в звездном небе потолку. Без резкости, плавно и спокойно он уходил вдаль, летел, утаскивая меня за собой…
Нет, это не очередной переход из мира в мир. Обычный сон. Для меня сны давненько стали отдушиной от реальности, где на каждом шагу поджидает опасность и возможна быстрая смена обстоятельств, перепадов давления, отсутствие воздуха…
Сейчас мне не надо дышать, не надо думать. Все происходит самопроизвольно, меня ведет по потоку сознания мой собственный разум. Спокойно. Лететь сквозь звезды, сливаясь с ними в единое целое, становясь самой вселенной, взирая на миры, которые я посещал…
Орхиз — пустынный и каменный, с туземцами, не знающими зла.
Атрёл — такой лохматый, серый и… крайне опасный.
Няша — Вязкий мир. Смесь болот и степей.
Пристань, подземелья, приют…
Приют… Не помню такого. Я здесь не был. Мне не знакомы эти кроватки, стоящие в ряд, эти ребята, прижавшие к стенке блондина. Мальчик… Вот он мне знаком. Может — сейчас это я во сне, проживаю его жизнь, выдумал ему историю… Но зачем я хочу, чтоб меня били?
«Говори!» — сказал высокий парень справа и дал мне поддых.
«Говори!» — повторил за ним пухлый малец.
«Нет!» — слова изо рта доносились глухо, издалека из низины… Высокий голос эхом шел по воздуху, повторяясь и искажаясь.
«Говори!!!» — третий бледный парень, гораздо старше остальных, со всех сил ударил меня в ребра.
«Н-нет!» — на руках кровь. Ее только что не было… Я кашляю кровью?
Нет. Я не кашлял кровью. Я стою над тремя грубиянами, оскорбившими меня. Это их кровь на руках, кулаках и костяшках. Они рыдают, стонут и просят пощады.
«Хватит,
