Гений российского сыска И. Д. Путилин. Мертвая петля - Дмитрий Нечевин

Когда Виноградов сообщил мне это, я призвал к себе Жеребцова.

— Вы сделаете вот что: отправляйтесь немедленно к этой Устинье и узнайте у нее адрес сестры ее, Ксении. Саму Устинью пока не арестовывайте, но распорядитесь о том, чтобы над нею был учинен строгий негласный надзор. Арестовывать ее не надо потому, что важно проследить, кто будет к ней являться. Результат вашего визита к Устинье сообщите мне немедленно.

— Слушаюсь!

Признаюсь, отправляя агента с этим поручением, я никак не рассчитывал на те результаты, поистине блестящие и быстрые, какие оно принесло.

Было около двух часов дня, когда Жеребцов вместе с другим агентом сыскной полиции Проскуриным и околоточным местного участка (захваченным ими на всякий случай) подошли к дому № 63 по Малой Итальянской улице. Это был большой каменный дом довольно мрачного вида. Несколько подъездов и большие ворота во двор, в котором прямо против ворот тоже находился подъезд.

Жеребцов позвонил в звонок к дворнику. Околоточный надзиратель и другой агент спрятались за выступом подъезда. Через минуту появился дворник.

— Чего вам? — флегматично обратился он к Жеребцову, не подозревая, конечно, в нем агента.

— Скажи, любезный, живет у вас в доме Устинья Михайлова?

— Живет. В квартире № 16, у господ Ивановых, в кухарках.

— А где эта квартира?

— Да вот, во дворе прямо. Во втором этаже.

Только Жеребцов повернулся к тротуару, чтобы предупредить другого агента и околоточного о том, что он сейчас отправится к Устинье Михайловой, как увидел, что к воротам дома, где он стоял, подъехала извозчичья пролетка. В ней сидели мужчина и женщина.

Машинально взглянув на них, Жеребцов вдруг вздрогнул и остановился пораженный. Что это? Галлюцинация? Видение? Кошмар? Ведь этот слезавший с пролетки мужчина не кто иной, как Митрофанов! В груди Жеребцева забушевала радость. Какая удача! Какое поразительное счастье! Он, мечтавший пока лишь о розыске квартиры Михайловой, вдруг нос к носу сталкивается с самим подозреваемым убийцей! Жеребцов, делая вид, что читает объявление, прикрепленное к воротам дома, искоса, одним глазом стал следить за приехавшей парочкой.

Сунув в руку извозчика какую-то мелочь, Митрофанов вошел первым во двор. За ним последовала его спутница, молодая, красивая женщина, одетая прилично, чисто, по-мещански, с шелковым белым платком на голове. Через минуту они скрылись в подъезде.

— Стой здесь на месте. Не делай ни шагу! Я чиновник сыскной полиции! — приказал дворнику Жеребцов.

Тот вытянул руки по швам.

— Ну, господа, — сказал Жеребцов, подходя к Проскурину и околоточному, — случилось нечто весьма примечательное: сейчас сюда приехал, очевидно со своей любовницей, Митрофанов.

— Да неужели? — воскликнули они оба.

— Да. Судьба нам улыбнулась. Мы сейчас сцапаем этого молодчика.

Жеребцов с лихорадочной поспешностью начал отдавать приказания.

— Этот дом не проходной? — обратился он к дворнику.

— Никак нет!

— Стало быть, только один вход и выход?

— Так точно!

— Ну так слушай: ты видел сейчас человека, приехавшего с женщиной на извозчике?

— Видел.

— Так вот: ты встанешь у подъезда, в который они вошли, и лишь только он появится, немедленно бросайся на него и сгребай его в охапку. На помощь тебе подоспеет городовой, околоточный, словом все мы, которые будем находиться у ворот. Дожидайся моего свистка: как только свистну, бросайся на этого человека.

— Слушаюсь, ваше благородие! — браво ответил дворник. Куда девался его заспанный, флегматичный вид!

Затем, поставив у ворот городового, околоточного и агента Проскурина, дав им соответственные инструкции, Жеребцов сам перешел на другую сторону улицы, как раз против ворот этого дома и занял такую удобную позицию, с которой ему было отлично видно всех выходящих из подъезда во двор.

Облава была устроена. Все охотники — на своих местах. Оставалось только выждать «зверя», появление которого с таким жадным и понятным нетерпением ожидали верные служители правосудия.

Прошло минут семь-восемь. Из подъезда вышла в сером большом платке женщина. «Ага! Та самая красотка, которая приехала с Митрофановым, — пронеслось в голове Жеребцова. — Куда это она направляется?» И Жеребцов впился в нее взором. Он увидел, как она, быстро пройдя двором и выйдя из ворот дома, вдруг вздрогнула и даже сделала несколько шагов назад, точно собираясь вернуться обратно.

«Городового увидела… Ну конечно, так и есть… Побледнела… смутилась… не знает, что ей делать… Вернется? Нет… оглядывается по сторонам… идет в лавочку мелочную, — шептал про себя Жеребцов. — Интересно, однако, знать, что он теперь предпримет? Без сомнения, она сообщит ему о присутствии полиции».

Женщина вышла из лавки, держа в руках коробку с папиросами. Она, как и сначала, стала тревожно оглядываться по сторонам.

«Учуяли, голубчики!» — продолжал свои размышления Жеребцов.

Женщина быстро-быстро вошла в ворота и почти бегом бросилась к подъезду.

«А схватка, пожалуй, выйдет жаркой: Митрофанов не такой человек, кажется, чтобы легко отдаться в руки полиции. Надо держать ухо востро… Но, интересно знать, как он вывернется из засады?»

Потянулись минуты, казавшиеся часами для участников облавы. Жеребцов не сводил глаз с подъезда, около которого застыл в выжидательной позе бравый дворник. У ворот, тихо переговариваясь, стояли агент и околоточный. Городовой переминался с ноги на ногу.

И вдруг в подъезде опять появилась та же женщина, но на этот раз уже в той же драповой кофточке и в том же белом шелковом платке, в которых приехала сюда. «Ну, ну, посмотрим, что дальше будет, что они удумали», — шептал Жеребцов, следя за таинственной женщиной. А она шла, низко опустив голову, точно боялась глядеть по сторонам.

Выйдя из ворот, она повернула направо и пошла скорым шагом.

Околоточный и агент сделали Жеребцову знак, как бы спрашивая, не надо ли догнать, остановить уходившую женщину. Жеребцов отрицательно покачал головой.

Минут через двадцать к воротам дома подъехала невзрачная наемная карета. Кучер осадил лошадей. Распахнулась каретная дверца, и из кареты быстро выскочила… та же самая таинственная незнакомка. «Вот как! Теперь уже в карете красотка пожаловала… Гм. Положительно, это начинает становиться интересным».

Лишь только женщина скрылась в подъезде, Жеребцов в одну минуту подбежал к карете и спросил кучера:

— Куда нанят?

— В барачную больницу, отвести больную женщину, — ответил кучер.

— Господа, будьте наготове! — тихо шепнул Жеребцов.

Затем, сделав знак рукой дворнику, на что тот молодцевато выпрямился, он сам встал около кареты. Кучер невозмутимо восседал на козлах. Прошло несколько томительных минут ожидания. Вдруг Жеребцов вздрогнул и выпрямился.

Двери подъезда распахнулись и в нем появились… две женщины. Одна из них была та, которая приехала с Митрофановым, другая — высокого роста, одетая в черное платье и укутанная черным платком. Лица высокой «черной» женщины не было видно.

На лицах всех участников облавы выразилось сильнейшее недоумение. Они ожидали выхода Митрофанова с его любовницей, а тут вдруг две женщины. Агент Проскурин и околоточный надзиратель быстро взглянули на Жеребцова, спрашивая взором, что же теперь им делать. Взглянули… и поразились еще более. Искренняя, большая радость заливала лицо Жеребцова. Момент, и он, подав условленный знак дворнику, устремился сам к вышедшим женщинам.

Дворник, получивший от Жеребцова приказ схватить мужчину, теперь при виде женщин, по-видимому, совсем растерялся. Он пропустил спокойно их мимо себя. Тогда Жеребцов, заметив недоумение и замешательство своих помощников, первый подскочил к высокой черной женщине, схватил ее за горло и крикнул:

— Хватайте ее! Хватайте Митрофанова!

Быстрее молнии дворник и околоточный надзиратель схватили сзади, почти в охапку, мрачную черную фигуру. Та резким движением и со страшной силой успела выдернуть правую руку, которую быстро опустила за пазуху и стала что-то там шарить.

— Врешь… не дам… не вывернешься… — вылетало у бравого дворника, боровшегося с черной фигурой. И когда руки ее были скручены, вопль разъяренного бешенства огласил двор: — Э-эх, попался!

— Ну, Митрофанов, — начал Жеребцов, — довольно маскарада! Вы видите, что несмотря на ваше чудесное превращение в женщину, вы узнаны. Поэтому бросьте сопротивление. Оно вас не спасет!

Любовница Митрофанова от испуга и волнения едва держалась на ногах и была близка к обмороку. Через пять минут они уже ехали в Управление сыскной полиции в той самой карете, которую наняли сами.

Я беседовал с моим помощником Виноградовым, когда вошедший Жеребцов сообщил нам радостно и ликующе: