Земля Мертвых - Александр Прозоров

Милиционер забрался на широкую ровную поверхность, прикрытую каким-то тряпьем.

Снизу шло приятное тепло, сверху его согревало шерстяное одеяло. Однако, стоило телу хоть немного отогреться, как его опять стала бить беспощадная крупная дрожь.

Артура Конанова тоже била дрожь — но уже от боли. После допроса его сняли с дыбы, обмазали раны каким-то снадобьем и оставили в покое, обильно откармливая и давая вдосталь вкусного сладковатого напитка. Однако студент все равно никак не мог придти в себя от пережитого ужаса и еще больше — от понимания того, что ужас это может повториться.

— Бежать! Отсюда нужно бежать!

Спустя четыре дня после пытки он смог более-менее передвигаться по камере, громко стеная от боли в плечевых суставах, и все пытался найти выход. Однако стены из серого кирпича проковырять не имелось никакой возможности: ложку дед ему принес деревянную, в камер кроме жухлой соломы ничего не имелось, а в карманах обыскать которые тюремщики забыли, имелось только два стольника, десятка и наполовину израсходованная зажигалка. До окна на высоту трех с половиной метров Артур не допрыгнул бы и в здоровом состоянии, а сколоченную из толстых досок не смог бы выбить и Шварценеггер]

— Думай, Артур, думай, — подзуживал сам себя Конанов. — Ты же умнее их на целых пятьсот лет! Должен быть выход, о котором предки и не догадываются.

И выход нашелся! Как-то холодным утром студенту захотелось развести костерок — и он сразу сообразил что против огня деревянная дверь бессильна! В качестве растопки можно пустить солому, а зажигалка у него есть — предки до подобного инструмента еще не допетрили. С трудом дождавшись вечера, Артур свалил всю имеющееся в камере солому к тяжелой створке, щелкнул зажигалкой и отступил к противоположной стене, глядя как по желтым стеблям заплясали веселые огоньки.

Глава 15. Крамольник

Небо наконец-то затянуло серой пеленой облаков, принялся мелкий, нудный дождик, больше похожий на крупнозернистый туман. Засечников перемена погоды только порадовала — путешествовать в доспехах стало не так жарко. А вот новоприобретенный смерд с семьей тут же скукожились и начали стучать зубами. Из всего имущества у Ждана имелось только тонкое, потертое шерстяное одеяло — да и то он отдал бабе, которая завернула в него ребенка.

Миновав Замежье, Зализа оставил свой небольшой отряд на поляне отдыхать, а сам на одном коне отправился к Волошинской усадьбе. Не доезжая до нее пару гаков, опричник спешился и, ведя коня в поводу, лесом подошел почти к самому тыну, окружающему боярский дом.

Волошинские подворники и так постоянно ухитрялись проглядеть визиты засечников, регулярно совершающих объезды земель Северной пустоши, на предмет охоты на станишников, догляда за подозрительными чужаками и сбора жалоб местных смердов о случающемся в округе баловстве. Само собой, не заметили опричника и сейчас, когда он подкрался к усадьбе тайно и остановился в зарослях орешника так, чтобы видеть через распахнутые ворота все, происходящее во дворе.

Жизнь в усадьбе текла своим чередом: вот трое подворников поволокли визжащего хряка к дальней стене — видать отжил свое, нагулял сала. Малая девчонка вышла со двора, сыпанула пшена гуляющим за стеной под присмотром гордого сизого петуха курицам, ярыга принялся таскать к конюшне воду темным от времени ведром. Все шло как всегда, как у всех, как в тысячах и тысячах подобных усадеб, раскиданных по Великой Святой Руси…

Зализа и сам не знал, что он ожидал увидеть. Даже если боярин Волошин и вправду крамолу против государю готовит, либо с колдунами знается — не станет же он своем дворе идолов ставить или капище безбожное устраивать, не станет рать изменническую в своей усадьбе копить. А поежели знался от с чародеями, что на Неве случились, поежели сам их туда тайно привел — про то боярин открыто не скажет, на этой измене его за руку схватить потребно.

Дворню бы его расспросить, смердов али баб бестолковых, которые в крамоле никак замешаться не могут, проговориться о делах странных, выдать барина своего и по умыслу, по глупости способны — вот это не помешал бы.

Словно услышав мысленную просьбу опричника, Господь откликнулся — и на ведущей к усадьбе дорожке послышались веселые женские голоса. Вот оно, что сейчас нужно — зажать какую-нибудь дворовую девку под кустом, самому согреться, ее потешить, да потом и спросить про разные пустяки: бывали ли чужеземцы у боярина в гостях, да не творит ли он сам чего безбожного, в церковь ходит ли исправно, али отлынивает.

Зализа, успокаивающе погладив коня по морде, отпустил повода и бесшумно переместился к темной от дождя дорожке. Девки шли с большими корзинками, полными грибов. Видать, из леса возвращались. Шесть баб, две уже в возрасте, одна малая, а три оставшихся — в самом соку.

— А ну кто тут с лешим за грибы не расплатился… — с шутливым рыком выдвинулся из кустарника Зализа, прихватил, полуобняв, ближнюю девку чуть ниже пояса и подволок к себе, крепко обняв. Остальные с визгом кинулись в рассыпную. Опричник развернул девку к себе, скользнул рукой по пышной груди: — Так просто из леса уходить нельзя…

— А ну, отпусти, смерд вонючий, — потребовала девка, не сделав ни единой попытки к сопротивлению.

— Что же ты так грубо, красавица? — настроение Семена испортилось, а девка показалась неожиданно знакомой. Однако, в ответ на грубость, отпускать он ее не стал, а крепко сжал горячий зад и стиснул рукой грудь.

— Отпусти, — спокойно, негромко приказала девка. — Сам себя угробишь.

— Почему угроблю? — желание затащить бабу в кусты угасло окончательно, но Зализа по-прежнему ее не отпускал. — Что ты, навка что ли?

— Лучше бы ты навку схватил, — покачала головой девка. — Может, жив бы остался.

— Держи его!

Зализа повернул голову и увидел двух волошинских подворников, бегущих к нему один с оглоблей, а другой с топором в рука. Позади них из ворот показался и сам боярин с обнаженным мечом. Опричник только головой покачал: ополоумели совсем, что ли? Из-за какой-то девки, которую разве только потискают, да отпустят, целую сечу затеять собираются!

Зализа отпустил бабенку, неторопливо вытянул саблю из ножен. Подбежавший парень взмахнул оглоблей, но опричник шагнул вперед, оказавшись рядом с ним и с силой ударил его рукоятью в лоб. Смерд откинулся на спину, уронив оглоблю себе на грудь, а опричник сделал еще шаг, и вытянул руку вперед, едва не коснувшись кончиком клинка горла второго подворника. Схватка остановилась не начавшись — в руках у мужика был обычный, плотницкий топор, с короткой рукоятью — а не боевой топорик на длинной ручке. Своим оружием смерд просто не мог дотянуться до врага.