Разбуженная тигрица - Фела Смит

Абдул взглянул на Дилана и понял, почему Ариэль отдала ему свое сердце. Этот человек не стеснял ее воли. В душе у него больше не осталось сожаления — эти двое были предназначены друг для друга,

Абдул наклонился к Дилану и предложил:

— Может быть, вам пора взять свою жену и удалиться? Сари приготовила для вас палатку.

— Да, — согласился Дилан, не сводя глаз с Ариэль. — День был долгим.

Пульс Ариэль участился; тепло, возникшее где-то глубоко внутри ее, усилилось, и вскоре жар поглотил ее тело. Она молча наблюдала за тем, как Дилан встал и направился к ней легкими, медленными шагами, дразня ожиданием ее чувства. Он подошел к ней, но его большое тело, по ее мнению, было все же недостаточно близко.

Ее восхищала мощь его грудной клетки, ей хотелось дотронуться до мышц, бугрящихся под тканью рубашки. Ариэль легко коснулась его ключицы. Темный загар его кожи резко выделялся на фоне белоснежной ткани. Девушка подняла голову, чтобы заглянуть в синеву его глаз, и улыбнулась, когда те сказали ей то, что она хотела услышать.

Ее рука легла ему на затылок. Пальцы ее начали играть мягкими прядями его волос, спадавшими на воротник. Поднявшись на цыпочки, Ариэль приблизила свое лицо к лицу Дилана.

И вдруг она засмеялась. Ее смех манил и искушал так же, как и ее смелость.

— Ты неисправима, — шепнул ей Дилан, касаясь губами ее губ.

— Да.

Дилан оглянулся.

— На нас смотрят, Ариэль.

Ариэль чувствовала в голове легкость и не была уверена, то ли это от вина, то ли от близости Дилана.

— Да, — промурлыкала она, — я знаю.

Ей было все равно, смотрели на них или нет.

— Совершенно неисправима, — повторил Дилан, невольно улыбаясь.

Не в состоянии больше сдерживаться, Ариэль поцеловала его. Дилан поднял ее на руки и вынес из палатки, провожаемый одобрительными окриками.

Глава ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Ариэль открыла высокую дверь и вышла на балкон. Перед ней причудливо-пестрым лоскутным одеялом лежал Каир. Тусклый песчаник уравновешивался ярко-красными пятнами и всплесками зеленой листвы. Здания были украшены фигурками из дерева и меди. Город был прекрасен.

— Вы должны найти время и посмотреть Каир. — Ариэль обернулась к Абдулу и улыбнулась.

— У нас, возможно, будет еще немного времени перед отплытием в Бомбей. Это было бы чудесно. Ты не смог бы стать нашим гидом, Абдул?

Она ясно видела, как в глазах его появилась грусть, у них был какой-то виноватый взгляд.

— Нет, к сожалению, у меня неотложное дело.

— Мы благодарны тебе за то, что ты привез нас сюда.

— Это было самое меньшее, что я мог для вас сделать. Теперь я должен идти.

Абдул вернулся в комнату, Ариэль пошла следом.

Дилан оторвался от письма, которое писал, встал и подошел к ним.

— Боюсь, нам пора прощаться, — с явным сожалением в голосе проговорил Абдул.

— О! — В восклицании Ариэль прозвучало смятение. Ей стал нравиться шейх, так же как Сари и Йена, и поэтому ей было трудно прощаться с ними.

— Милая Ариэль, не смотри так грустно. Вспомни, что я увез вас насильно. Тебе следовало бы гневаться на меня.

Ариэль заставила себя улыбнуться.

— Ты разбойник, без всякой надежды на исправление. Но по-настоящему благородный. Я буду скучать по тебе.

— Нам обоим будет не хватать общества бедуинов, — с сожалением добавил Дилан, признаваясь тем самым, что тоже стал любить и уважать Абдула.

— Память о вас я всегда буду хранить в своем сердце, и находить в ней удовольствие.

Абдул взял руку Ариэль и поцеловал, лаская губами ее шелковистую кожу. Он отпустил ее руку с тем сожалением, с каким перестал добиваться ее благосклонности.

— До свидания, Абдул.

Голос Ариэль звучал напряженно, к глазам ее подступили слезы. Не в силах остановить себя, она обвила его руками за шею.

— Заботься о Сари.

Абдул лишь кивнул. Ариэль понимала, что он не в состоянии говорить и только блеск его грустных глаз говорил о его чувствах. Ариэль и Дилан стояли рядом и смотрели, как он уходит. Дилан успокаивающе сжал ее руку, и она подняла к нему свое заплаканное лицо.

— Как странно приобрести друга таким необычным способом, — задумчиво произнес Дилан.

— Это тем более ценно.

Дилан притянул к себе Ариэль и крепко прижал к сердцу. Когда он беспомощно сидел в лагере шейха, то молился о возможности убежать. Он начал терять всякую надежду, когда его попытка освободиться окончилась неудачей. Плач Ариэль преследовал его. Он сомневался, что когда-нибудь поймет, что же произошло между Ариэль и Абдулом, и не был уверен, хочет ли он это знать. Ему было достаточно теперешнего блаженства. Он решил оставить все, так как есть.

— Что ты хочешь сказать? Что не захватил Ариэль? — Брюс поднялся со стула, расслабленный вид, который он на себя напустил, мигом пропал. Поставив бокал на стол, он посмотрел в лицо Абдула Хакима.

— Я тебе заплатил за то, чтобы они никогда не попали в Каир.

Абдул и глазом не моргнул. — Думаю, что я ясно сказал. У меня их больше нет.

— Больше? — Кровь ударила Брюсу в голову, его лицо побагровело, мрачные глаза чуть не вылезли из орбит.

— Я их отпустил, — небрежно заметил Абдул. Напрягая все силы, чтобы не потерять оставшийся контроль над собой, Брюс попытался выяснить от начала до конца всю историю, скрывавшуюся за странным признанием шейха.

— Тебя наняли похитить Ариэль и убить Дилана. Почему это не было сделано?

— Мое решение, — проговорил Абдул, — это мое решение. Я возвращаю тебе твое золото.

— Даже так? — заорал Брюс, выхватывая сумку у человека, сопровождавшего Абдула. Еще больше его разозлило то, что Абдул просто скрестил руки на груди, не обращая внимания на его гнев. — Убирайся отсюда! Я найду кого-нибудь другого, кто исправит твою ошибку.

— Никто в Каире не сделает для тебя эту грязную работу.

Дерзость Абдула потрясла Брюса, и на миг он остолбенел, уставившись на шейха.

— Каир кишит головорезами и ворами, — буркнул он после паузы. — Найти такого человека не составит труда.

— Никто не осмелится сделать это. — Абдул повернулся и вышел из покоев Брюса. Его слуга последовал за ним.

— Сукин сын, — завопил Брюс, швыряя возвращенное золото в дверь. — Сукин сын!

Он резко повернулся, глаза его сузились от гнева.

Что он имел в виду, когда говорил, что никто не осмелится сделать это?

Он обращал свои слова к арабу, стоявшему в углу комнаты. Этот человек служил у Брюса переводчиком во время его пребывания в Каире. Араб беспокойно заерзал под взглядом хозяина. В бегающих его глазах светилась тревога.

— Шейх взял этих людей под свою защиту. Любой, кто посмеет причинить им вред или только попытается причинить вред, навлечет на себя его гнев.