Ваше Сиятельство #4 - Эрли Моури

очень близким темам и родственным тайнам древней истории, а значит мы могли бы стать очень полезны друг другу. Как я сказал, мне важно найти всю возможную информацию о Ключе Кайрен Туам. Знаю, большая часть доступной информации об этом Ключе, находится у вас в Британии. Если поможешь, я щедро заплачу. Готов оплатить поездку в Лондон, все сопутствующие расходы и заплатить тебе за труды. Я достаточно богатый человек. Для меня не проблема выложить тысячу-две-три за информацию, представляющую ценность, — здесь я подумал, что для таких людей, как Милтон деньги имеют значения лишь тогда, когда в них острая нужда, а вот научные знания, тем более знания закрытые для других, для Милтона могут иметь гораздо большую ценность. Подумав об этом, я усилил свое предложение: — Кроме того, я позволю тебе использовать мои переводы для твоей научной работы и статей. Но здесь есть кое-какие ограничения.

— Вас, Александр Петрович, мне послали сами боги! — воскликнул Милтон. — Конечно я согласен! И позволите сделать фото этой бесценной реликвии? — он указал на пластину из черной бронзы.

Вот тут я ответил ему не сразу, сначала посмотрел в его серые, блестящие влагой и счастьем глаза.

Глава 23

Мангад урф

— Фото? Нет, Майкл, — сказал я. — Но могу позволить вот что…

Из стопки бумаги я вытянул чистый лист, положил его на пластину — он как раз накрывал ее целиком с напуском. Затем я взял карандаш и начал водить по листу грифелем с большим наклоном и легким нажимом. Рельефные знаки сразу проступили на бумаге более темными контурами. Чуть позже я вспомнил о кусочке графита в ящике стола, достал и с его помощью сделал эту «волшебную» работу гораздо быстрее.

— Вы великий маг! — рассмеялся Майкл, явно довольный столь упрощенным созданием копии древнего текста.

— Важное условие, господин Милтон, — вполне серьезно сказал я: — Это… — я указал пальцем на перевод текста и на листок с оттиском пластины, — нельзя показывать никому еще примерно неделю, а лучше две, — ставя такие сроки, я подумал, что за неделю точно успею заполнить логические таблицы с пиктограммами и знаками дравенши. Тогда мне не потребуются оригиналы пластин, ведь я смогу переводить текст на основе снятых копий, не используя трудоемкую магию. И если вдруг, Майкл проболтается кому-то, и информация уплывет к британцам, охотящихся за тайной древних виман, то… Как говорится, флаг им в руки: перевести Свидетельства Бархума они не смогут, а если смогут — найдут какие-то подсказки среди древних промежуточных текстов — то все равно на перевод уйдут годы. При чем, если они найдут способ стянуть реликвии у меня, то в этом даже будет кое-какая польза: мы получим шанс выйти на след наших врагов. Главное, информация о нахождении Хранилища Знаний древней цивилизации будет у меня. А перевод первых двух пластин, который содержит лишь исторические сведения, без указаний на тайник династии Панадаприев, можно отдать и Майклу. Пусть через неделю-другую осчастливит научный миг величайшей сенсацией — ему приятно и полезно, а мне… Мне не жалко.

— Две недели! Клянусь, ваше сиятельство! Никто не узнает! Когда позволите взять копии, я спрячу их в тайном отделе своего чемодана! — с трепетом заверил чеширский барон.

— Вот и хорошо, Майкл. Идемте ужинать, а то графиня, наверное, заждалась. Потом перепишите мой перевод и заберете оттиск, — я встал из-за стола. Все же убрал пластины в шкатулку и решил, что перед ужином разумнее спрятать ее в сейфе мамы.

Когда я вошел в столовую, то за столом уже сидели Елена Викторовна, Майкл, что-то говоривший ей очень оживленно, и блондинка лет тридцати в роскошном серебристом платье. Конечно, это была Элизабет. В реальности баронесса похожа на брата гораздо больше, чем на фотографии. У нее тот же профиль носа, идеально ровного, правильных пропорций, очень похожие черты миловидного лица, те же волосы цвета спелой пшеницы. Глаза чеширской красавицы тоже серые. Только если у Майкла в них таится легкая грусть, которая часто сменяется искренним любопытством, то в глазах Элизабет притаилась хитрость и целый букет неудовлетворенных желаний.

— Ваше сиятельство, — Майкл, завидев меня, проворно встал из-за стола, — позвольте представить мою сестру, Элизабет Барнс.

Элизабет тоже встала и со сдержанной улыбкой, подойдя ко мне, протянула руку. Наверное, эта плутовка рассчитывала, что я последую английской традиции и поцелую ей пальчики. Однако мы в России и я — граф, а она лишь баронесса.

— Безмерно рад знакомству, — сказал я и провел пальцем по внутренней стороне ее ладони, отчего чеширская кошечка вздрогнула и приоткрыла ротик. — Вы, Элизабет, само очарование. Ваше фото впечатлило меня, но оказывается фотография не в состоянии вместить ваших великолепных достоинств.

— О, ваше сиятельство! Зачем так говорите? Теперь это… Слова эти беспокоят мое сердце! — сказала она на плохом русском, но очень пылко.

В самом деле, зачем я ей это сказал? Чего я хотел этим добиться? Пожалуй, я, как Астерий, безошибочно угадал в ней суку и захотел поиграть с ней в ее же игру, в которой она точно не выиграет. Да, она заметно старше меня, и вовсе не факт, что пожелает играть со мной. Но есть такой тип женщин… Например, как мачеха Талии — Светлана Ионовна, губы которой с большим желанием нашли мои. Это произошло не без причины, и флюиды Астерия здесь не причем: просто Ионовне хотелось этим поступком и желаемым продолжением отомстить моей матери за то, что вокруг нее вился барон Евстафьев. Вот и английская баронесса сейчас имеет интерес ко мне — я его чувствую ментально. Сильный интерес, и он также не совсем здоровый, как у мачехи Талии. Элизабет и Светлана Ионовна даже чем-то похожи внешне и немного в повадках, о которых я мог судить в первые минуты знакомства.

За столом нам прислуживала Надежда Дмитриевна — Ксения снова уехала на два дня в деревню. На ужин был гусь, запеченный с фруктами и анатолийскими травами, грибы в сметанном соусе, осетр гриль, горячий, еще исходящий ароматами, и салат с крупными розовыми кусочками сахалинских крабов. Конечно вино. С Кипра, семилетней выдержки — его Дмитриевна принесла в запотевшем глиняном кувшине. Это было по-деревенски, но лишь придало колорита нашей трапезе. Вышло так, что я сидел рядом с Элизабет, а Майкл с мамой. И Майкл, вдохновленный свежей беседой со мной, близостью графини и, наверное, присутствием сестры, говорил очень много, шутил, восхищался нашей кухней и вином.

Я же не слишком многословно общался с Элизабет. Ответил на несколько ее вопросов по астральной магии и магии сновидений, которая была в моде в Западной Европе. А потом мне захотелось попробовать на ней шаблон магического воздействия «Мангад урф» или в