Восьмая горизонталь - Сергей Стригин

— Пора, — мысль жрицы шёпотом вливается в моё сознание, — катер чуть правее этих каменных блоков.

Поспешно покидаем укрытие, бегом направляемся к реке. Запах всевозможного зверья стегает по обонянию. У катера плавают исполинские животные, они фыркают, их рёв вгоняет сознание в ступор. Приехали, мелькает паническая мысль, внезапно шевелится на башне катера пушка, с шипением вырвался снаряд, шваркнуло так, что челюсть едва не выпадает из суставов. Столб воды поднимается в скоплениях водяных монстров. С амплитудой в секунду звучит ещё один выстрел, затем ещё с десяток. Словно война началась. Водяные столбы смерчами вздымаются вверх, грохот разрывов смешивается с рёвом рептилий, кровавые ошмётки тел, разлетаются далеко в разные стороны. Мощно взревел двигатель, катер ползёт сквозь кровавую кашу, утыкается в отмель близко от нас.

— Бегом! — кричит жрица. Хватает под мышки Светочку, прыгает на борт, затем принимает от Семёна Игоря. Следом вваливаюсь на палубу, и я с Семёном. Катер резко отваливает от берега, от неожиданности едва не вываливаемся за борт.

— Да чтоб вас, — рычит жрица, — держитесь за леера!

Позади катера беснуются раненые рептилии, а мои зубы выстукивают кастаньету… наверное, от холода.

Открывается люк, поднимаемся на ходовой мостик. В кресле капитана сидит наш старый знакомый, бинты, опоясывающие тело, пропитаны кровью, зелёное, как у жабы лицо, мокрое от нездорового пота, глаза полузакрыты, из век пробивается багровое пламя. Жрица быстро достаёт шприц. После инъекции мужчине становится легче, он откидывается на спинку кресла, не переставая удерживать штурвал.

— Вам сильно больно? — без боязни подходит к нему Светочка. Мужчина хмуро глянул на ребёнка, видит ожерелье подаренное жрицей, вопросительно косится на женщину.

— Давайте я вам руль помогу держать, — блеснул клыками Игорь.

Мужчина неожиданно усаживает рядом мальчика и кладёт его ручонки на отполированные рукоятки штурвала, непонятная улыбка гримасой искажает лицо.

— Нам необходимо попасть в город, к лифту, он выведет нас на верхний уровень, — обрисовываю свою мысль, показывая запомнившуюся картинку.

Мужчина смотрит на напарницу, качает головой.

— Что-то не так? — насторожился я.

— Башня Богов блокирована, — я понял, он имеет в виду лифт, — к ней не прорваться, нечисть оккупировала Мёртвый город, о тебе знают, пришелец. С этого уровня не выйти, придётся спускаться ниже, — мужчина тяжело дышит, сломанные рёбра причиняют ему боль, но он терпит.

— Давай я встану за штурвал, — предлагаю я, испытывая к нему сострадание.

— Благодарю. Грайя поведёт, — назвал он жрицу по имени. Надо же, сколько мы уже знакомы, а я всё ещё не удосужился спросить, как её звать. Я смотрю на женщину, она чуть улыбнулась.

— Я Никита, — слегка смутившись, представляюсь я.

Она склоняет голову, насмешливо морщит носик.

— А это мой друг…

— Семён, — перебивает она меня, — Малышей я тоже знаю, как звать. А это Гронд, начальник моей охраны, — женщина вздыхает, видно вспомнила погибших товарищей. — Я так понимаю, вы смогли проникнуть в Башню Богов, — Грайя несколько недоверчиво смотрит в мои честные глаза.

— А, что, для вас это проблема?

— Для нас Башня легенда. Никто, в памяти моих предков, не смог в неё войти.

— Неужели это так сложно?

— Не смейся, Никита, мы ведь не боги.

— Мы тоже не боги, — хмыкаю я.

— Как знать, — она глянула на меня испепеляющим взором.

— Значит, нам необходимо спускаться, что бы подняться, а не проще нам сразу подняться? — я в упор смотрю на Гронда.

— Не проще, — жуёт он губы. — От сюда нет выхода на верхние уровни, только Башня Богов, но путь к ней, закрыт, вниз пойдём, Через земли низшей касты.

— Похоже, банкет всё же будет? — подкалываю я жрицу.

— У кого? — невинно моргает она.

— У них.

— У людоедов, что ли? Мы не доставим им радости, пойдём тихо, может, пронесёт.

— Очень оптимистично.

— Тем и живём.

Глава 25

Жрица занимает место за штурвалом. Я помогаю Гронду перебраться в каюту и осматриваю раны. Хотя ему пришлось много двигаться, вследствие чего пошла кровь, всё же динамика заживления на лицо.

Меняю повязки, Гронд внимательно наблюдает за мной. Несколько неприятно, я все ещё не привык к горящим зрачкам, только в комиксах видел такие ужасы, людей источающих огонь из глаз, думаю, у народа подземного мира выработалась мутация глазного яблока, в результате чего, они могут свободно ориентироваться в полной темноте.

— Я так понимаю, низшая каста не слишком вам подчиняется, — стараясь не смотреть ему в глаза, уверено говорю я.

— Правильно понимаешь, — его мысль с хрипотцой царапнула мой мозг. — Более того, они сами себя считают высшей кастой, но это ничего не меняет, они отбросы общества, но необходимые нам. Людоеды обитают на окраине государства, весьма агрессивны к чужакам, никто не проскочит мимо них, и никто не выйдет за пределы страны без их согласия.

— А вы, как же?

— Мы? Мы над всеми кастами. Можно сказать, вне конкурса, — Гронд закашлялся от пронзившей в груди боли. — В прочем, — продолжает он после не длительной паузы, — нам они тоже доставляют некоторые неудобства. Поэтому маршруты огородили металлическими решётками… от греха подальше. А ещё… у нас оружие, а у них его нет, согласись, неплохой аргумент.

— "Когда дипломаты не могут договориться говорят пушки", — иронизирую я.

— Тонко подмечено, — с явной симпатией соглашается Гронд.

Катер несётся по подземной реке как превосходный рысак по стриженой лужайке. Двигатели мощно и ровно гудят, вибрация небольшая, это говорит о продвинутых технологиях, очевидно, существуют научные центры, современные заводы, высококвалифицированные кадры, хотя, во мне мелькает мысль, может это наследие древних цивилизаций? Ладно, время покажет.

Оставив раненого отдыхать, поднимаюсь на ходовой мостик. Там, на уютных диванах спят наши ребятишки. Семен рядом с Грайей, лицо сосредоточенно суровое, видно делится с ней байками из своей жизни. Женщина приоткрыла рот в восхищении, её расплавленный взгляд вязнет в свинцовой радужке Семёна. Вот интересно, земной мужчина, вскормленный Солнцем, с кожей цвета бронзы и пещёрная женщина с неземными глазами, как нефритовая статуэтка, разговаривающая так, как лают наши дворовые собаки. А ведь чувствую, потянулись друг к другу, как луковка из подземного царства, навстречу бесстрашной пчеле, ну, может не пчеле, а большому мохнатому шмелю, это вернее. Мысли Семёна басовито гудят, я бы мог уловить их суть, но стесняюсь, уж очень интимными эмоциями веет.

Они видят меня, Семён изображает радость, Грайя скользнула по мне внимательным взглядом.

— Гронд спит. Долго нам ещё? — по-деловому спрашиваю я.

— К утру будем. Поставим катер в ангар, далее наш маршрут будет пеший.

— А там как?

— А там как повезёт. В любом случае дорога будет весёленькой.

— В смысле, обхохочемся.

— Не то слово. Если людоеды не сожрут, наши могут принять за демонов, кожа у вас, как у призраков и глаза страшные, а демонам они вырезают печень.

— Нельзя так с исчезающим видом, — шучу я.

— Прямо, исчезающие. У нас их каждый день вылавливают. Развелось, как собак нерезаных. Лезут из нижних уровней, серой воняют, вместо кожи чешуя, сдаётся мне, Другие, ими вплотную занялись.

— Действительно, весело у вас здесь.

— В любом случае, лучше, чем под Солнцем, — отмахивается она.

— Спорный вопрос.

Она рассеяно поводит глазами, утыкается в ласковый свинец Семёна, неожиданно робко улыбается ему. Вновь нефритовая кожа освещается разовым румянцем. А ведь совсем её проняло, с беспокойством думаю — отношения без будущего, если, конечно, Семён не возжелает спуститься, на постоянное место жительства, в её подземное царство. А ведь от него можно ожидать чего угодно, с ещё большей тревогой думаю я.

Ночь в разгаре, глаза слипаются. С беспокойством смотрю на Грайю, она кивает носом, зевает, показывая хорошенькие, белые как жемчуг, зубы.

Подхожу поближе, рассматриваю незнакомые приборы, но картинки узнаваемые. Вот этот — эхолот, в другом приборе отсвечивается береговая линия, а вот здесь проявляются багровые пятна живых существ, со штурвалом понятно, скорость переключается просто рычагом вперёд — назад, в принципе всё очень просто.

— Я поведу катер, иди поспи хотя бы часа два — три.

Она с удивлением смотрит на меня.

— Справлюсь, не переживай.

Она бесцеремонно влезает в мои мысли, нехотя кивает, уступает место, а сама потягивается, хрустит суставами, покачиваясь от усталости, спускается в свою каюту. Я вцепился в штурвал, всё же страшно, катер реагирует на малейшее движение руля, как бы, не влететь в берег, от напряжения обливаюсь потом, но в этом есть свои плюсы, спать расхотелось. Мой друг, недолго думая, заваливается рядом с детьми и умиротворённо засопел. Я остаюсь один, наедине со своими мыслями.