Любовь без правил - Наталия Весенина

Ах, как он хотел ребенка, а еще лучше двоих. Маленькую Женечку, обязательно похожую на его супругу и мальчика, который тоже, как и отец, подрастая, начнет стремиться к самостоятельности.

«А что если Снежанна выследила его.» — мелькнула мысль. « Позвонила и все рассказала Жене. — но тут же Виталик ее отбросил. — Глупая идея, этот вариант не подходит хотя бы уже потому, что сегодня Снежанна хотела пойти к нему в гости, познакомится с мамой.

Какая она, все — таки, навязчивая. Делает вид, что не проявляет никакого интереса, пытается изобразить холодность, а на лбу написано «Хочу замуж». Виталику раза три в процессе их общения хотелось развернуться и бежать, бежать подальше от ее внимания, глупых и скучных разговоров. Пожалуй, только один ее рассказ вызвал огромнейшую заинтересованность с его стороны. Когда Снежанна говорила о марке, ставшей семейной реликвией. Ее отец очень дорожил маркой, потому как она дала возможность получить огромный, в его понимании, кредит.

Теперь Виталик не сомневался, Снежанна — внучка Эдуарда Залеского, того самого снабженца, обменявшего дорогую марку, которая столь бережно хранилась в их семье, на половину мешка крупы и две буханки хлеба. Да, за годы войны Залеский собрал отличную коллекцию, посещая семьи коллекционеров, воевавших в то время на фронте. Большинство радовались возможности обменять на кусок хлеба филателистский альбом, а снабженец пополнял свою коллекцию новыми и редкими экземплярами.

Одним из таких экземпляров и была марка, которой так дорожил его прадед и всю жизнь пытался разыскать дед. С ней была связана одна очень романтическая история их семьи.

Прадед Виталика, Павел Лопатин встретив обаятельную провинциалку Марину Стрельникову, со смешными косичками и большими голубыми глазами был сражен наповал. Она приехала погостить к тетке в Москву, на две недели. Он караулил ее у дома, посылал цветы со стихами, ходил следом, наблюдая, как грациозно передвигается объект его симпатий. В тот день он решился открыться Марине, и, купив серебряное колечко, направился в дом тетки. Но оказалось, что Павел опоздал всего на полчаса. Стрельникова уехала домой, в Воронеж.

Уговорив тетку дать ее адрес, Павел, придя домой, принялся писать письмо. В нем он рассказывал о своих чувствах и предлагал девушке руку и сердце. Но ни через неделю, ни через месяц и даже через год ответом Марина его не удостоила. Павел потерял всякую надежду еще, когда ни будь, встретиться с Мариной Стрельниковой. Тем не менее и на других девушек не заглядывался. В который раз родители заводили разговор о женитьбе, в дом частенько наведывались свахи рассказывая о достоинствах местных девиц: и работящая, и красавица, и покорная, и ученая, но ни одна из них не смогла вытравить из сердца нежный образ Марины.

Бог услышал его молитвы. Однажды, направляясь на работу, Павел Лопатин увидел знакомое и дорогое лицо. Марина за год похорошела еще больше, немножко повзрослела, детские черты заострились, приобрели очарование и невинность, на которое способна молодость. Кожа стала бархатистой, взгляд — открытым, улыбка — нежной. Чувства воспламенились с новой силой. Павел понял, чтобез Марины его жизнь не будет иметь смысла и он незамедлительно, не оставляя на потом, тотчас познакомился с молодой красавицей.

Оказалось, опасения Лопатина оказались беспочвенными, семья Стрельниковых переехала в Москву насовсем, поселившись в доме, доставшимся в наследство от тетки, и Марина уже более никуда уезжать не намерена.

Павел начал бывать в их доме, он спросил разрешения отца ухаживать за Мариной, а потом сделал ей предложение. И уже перед свадьбой Стрельникова показала Павлу его письмо, наконец — то нашедшее адресата.

— Почтальон принес его вчера. — сообщила изумленная невеста. — Так оказывается, ты хотел на мне жениться еще полтора года назад? — удивилась она.

— Да, имел такое намерение. — ответил Павел. — Но ты не ответила мне.

— А как я могла ответить, если твое послание так долго меня искало. — засмеялась она.

— Но почему? В чем причина? Может, я неправильно указал адрес? — удивился Лопатин.

— Адрес ты написал верно, но застать никак не мог. Папенька инженер, и мы часто переезжали с места на место. Когда я вернулась в Воронеж, чемоданы уже были собраны и на следующий день мы уехали из города, потом еще и еще меняли место жительства. В конечном итоге маменьке надоела кочевая жизнь. Она давно уговаривала отца переехать в Москву, а тут и случай подвернулся — умерла тетка, оставив нам этот дом. Вот мы и решили окончательно осесть здесь.

А еще позже Павел Лопатин прочитал статью в газете «Царская Россия» о невероятном случае, произошедшем на Волге. Корабль, перевозивший грузы, бандероли и письма, потерпел крушение. Спасти смогли немного, большинство товара ушло под воду. Когда же разбирали то, что не погубила вода, увидели мешок, в котором лежали чудом уцелевшие письма. Спасенное имущество разобрали его владельцы, а о почте забыли. Еще полгода мешок пролежалв ожидании хозяина. Когда же о нем вспомнили, решили, что лучше поздно, чем никогда и почта была разослана адресатам.

Оказывается пресловутое письмо, принесшее столько печали Павлу, долгое время пыталось догнать Марину, семья которой переезжала с место на место. Но особенно Лопатина удивила марка, приклеенная к конверту.

Когда он купил ее на почте и клеил к конверту, то никакого значения не придавал. Потом Павел увлекся коллекционированием редких и необычных марок. Особенно ценились те, что имели какие либо ошибки, опечатки, неверно указанные даты. Павла Лопатина интересовали именно данные экземпляры. Так, например, он безуспешно разыскивал марку с портретом Софии Фредерики Августы Анхальт Цебской, родившейся 2 мая тысяча семьсот двадцать девятого года, будущей Екатерины второй, императрицы всея Руси, на которой был неправильно указал год ее рождения — тысяча семьсот двадцать седьмой.

Марка печаталась в их типографии и шрифт набирал вечно пьяный Сенька Кулаков, у которого после двух стаканов водки и закуски в виде замасленного рукава, все расплывалось перед глазами. Когда же ошибку заметили, уже было отпечатано пятьдесят экземпляров. За такую оплошность Сеньку выгнали взашей, а марки сдали вместе с другими, пытаясь всячески скрыть оплошность.

Искомое само пришло в руки Павла Лопатина. Марки он собирал всю жизнь, и его коллекция была одной из лучших в России. Но сохранить ее в семье не удалось. В сорок первом Павла убили на фронте, а Марина, оплакивающая мужа и молящая Бога о сохранении жизни сына и невестки, волею рока оказалась в блокадном Ленинграде. Именно тогда бесценная коллекция мужа спасла жизнь ей и двоим внукам. Как ни странно, но даже в такое тяжелое время находились желающие купить марки. Они были бесценны для Павла Лопатина, а для Марины имели цену — половинка буханки хлеба, иногда целый кирпичик. Маленькие бумажные прямоугольнички и квадратики поддерживали силы и кормили семью. И только одну, единственную марку Марина не продавала, не могла, не смела… пока в квартире не осталось ничего, что можно было бы обменять. Женщина долго мучилась, несколько дней отдавала внукам свою пайку хлеба, но силы медленно покидали ее, и Марина решилась. Она достала из шкатулки семейную реликвию завернутую в несколько тетрадных листов, бережно посмотрела на нее. Да это она, та самая, которой дорожил ее муж сильнее всего. Марка наклеенная на конверт с посланием к юной Стрельниковой… Вся жизнь промелькнула перед глазами Марины, скупые слезы скатились одна за другой. Она вышла из квартиры, зашла в соседний подъезд, постучала в дверь. Ей открыл плотный мужчина и впустил в помещение.