Вампиры. Опасные связи - Ингрид Питт

— То же, что и прежде. — Голос Кармин звучал мягко, успокаивающе, он внушал доверие. — Но в большей степени. Я бы не хотела вдаваться в подробности; они могут вас расстроить. Существуют вещи, которые мы… не любим открывать тем, кто не принадлежит к нашему роду.

«Дэвид. Вампир».

— Вы причините ему боль?

— Вовсе нет. Я это гарантирую.

«Мой муж». Затем Пенни заставила себя спросить о том, о чем хотела, о том единственном, что имело значение.

— Он… умрет?

Она думала, что Кармин уклонится от ответа, из деликатности, доброты или по каким-то своим причинам. Но она не сделала этого. Она сказала будничным тоном, словно обсуждала работу автомобильного мотора:

— Технически — да. Он отключится, то есть не будет дышать примерно двенадцать часов; затем проснется и… — Она развела руками. — И все.

«И все. Мой муж станет бессмертным. Вампиром…»

— О, я должна вас предупредить, — добавила Кармин. — Двенадцать часов ожидания — это довольно долго; возможно, они покажутся вам дольше двенадцати дней. Вы можете легко впасть в панику и подумать, что что-то идет не так, но вы не должны действовать под влиянием этого страха. Если вы позвоните врачу, в неотложную помощь или еще куда-нибудь, последствия будут катастрофическими — я не преувеличиваю. — Рука женщины, лежавшая на подлокотнике кресла, сжалась, словно она вспомнила нечто неприятное. — Представьте себе, что будет, Пенни. Мертвец, внезапно необъяснимым образом возвращающийся к жизни. Поверьте мне, вы пожалеете о своей неосторожности, когда вам и Дэвиду придется столкнуться с ее последствиями.

Пенни кивнула. Она с каждой минутой чувствовала себя все хуже, внезапно ей захотелось все отменить и указать Кармин на дверь, как она сделала в их первую встречу.

— Боюсь, — негромко заметила женщина, — что для этого немного поздно.

Пенни в ужасе уставилась на нее.

— Откуда вы…

— Узнала ваши мысли? Не волнуйтесь, я не телепат. Просто все написано на вашем лице. Страх, сомнения в последнюю минуту — это происходит со всеми. Но вы не можете меня выгнать. Мы зашли слишком далеко, и если я сейчас остановлюсь, он умрет быстрее и гораздо более мучительно, чем умер бы, если бы мы с вами не встретились. — Она поднялась. — С вашего разрешения…

Лицо Пенни застыло, она походила на статую. Она едва заметно кивнула, и Кармин бесшумно вышла из комнаты.

Она отсутствовала дольше обычного; когда она вернулась, Пенни не расхаживала по комнате, а неподвижно сидела в кресле.

— Двенадцать часов, — напомнила Кармин. Щеки ее горели, глаза блестели возбужденно, даже лихорадочно. — Прошу вас, ради него и ради себя самой не забывайте о моем предупреждении и не впадайте в панику.

Пенни, не глядя на нее, неловко нащупала свою сумочку, лежавшую на полу рядом с креслом.

— Я хотела бы… — Она проглотила ком в горле. Машина была продана, деньги помещены в банк. Она жаждала поскорее избавиться от них. — Вы возьмете чек?

— Конечно. — Пока Пенни дрожащей рукой выписывала чек, Кармин надела пальто. — Благодарю вас, — сказала она, и чек исчез в небольшом бумажнике из черной кожи. — О, и еще: если я вам снова понадоблюсь, просто позвоните. Это включено в счет; вам не нужно будет платить.

— Понадобитесь? — резко переспросила Пенни. — Зачем?

— Ну, возможно, вы уже подготовились к тому, что вас ждет, и в таком случае проблем не возникнет, — сказала Кармин. — Но если нет… — Она пожала плечами, красноречиво, но в то же время словно устраняясь. — Возможно, вам понадобится помощь, когда вы соберетесь рассказать Дэвиду о том, что мы с ним сделали.

Пенни сидела у постели мужа, остекленевшим взглядом уставясь ему в лицо; тело и разум ее словно впали в оцепенение. Дэвид не дышал, а она выпила почти полбутылки водки, и, если Кармин сказала правду, ей предстояло вытерпеть еще более девяти часов, прежде чем его грудь пошевелится, глаза откроются и он взглянет на нее, и ей придется сообщить ему правду. Она не знала, как скажет ему эту правду, и хотела бы иметь наглость, чтобы молить Бога о помощи. Но такой наглости у нее не было, и многочасовое ожидание в компании с бутылкой водки казалось единственной альтернативой.

К полуночи Пенни уснула, повалившись на кровать лицом вниз. После сна в таком положении наутро ей предстояло испытать адскую головную боль. В 7.45 ее разбудил какой-то звук и движение на кровати, и через пару секунд перед ней возникло лицо Дэвида.

Он проснулся. Он сидел. И он был голоден.

— Шампанское. — Кармин достала коробку со скромным, но изящным логотипом и протянула ее Пенни. — Чтобы отметить нашу встречу и благополучное окончание лечения.

Шампанское было дорогое, уже охлажденное до нужной температуры, и от этого Пенни почему-то стало неловко. Она принялась излишне горячо благодарить, но, прежде чем она успела достать бутылку, Дэвид перехватил ее.

— Позволь мне, дорогая. Ты же знаешь, как это у тебя бывает: будешь бороться с ней, а потом пробка с грохотом вылетит, и половина вина выльется на пол, прежде чем мы сможем отведать его.

Это замечание задело Пенни, но она постаралась не показывать своих чувств. Она холодно улыбнулась, принесла бокалы и смотрела, как Дэвид извлекает пробку и разливает пенящееся шампанское. Кармин получила первый бокал — вполне естественно, она же гостья, Пенни второй.

— Ну что ж… — Дэвид поднял третий бокал. — За нас троих. — Но при этом он смотрел на Кармин.

Та тепло улыбнулась. Они выпили, и последовала неловкая пауза.

Пенни произнесла:

— Пойду взгляну, как там ужин…

«Все нормально, — сказала она себе, оказавшись в кухне. — Все это так ново для него, а она была весьма полезна; вообще-то, я не представляю, как бы мы без нее справились. Хватит дуться на нее, хватит этой паранойи». Вот так. Если она будет достаточно часто повторять себе эти слова, они сами впечатаются в ее подсознание, Нет никаких причин подозревать его.

Пенни начала возиться с едой, пытаясь сосредоточиться на филе камбалы, приготовленной ею для себя, и не слишком задумываться о том, что будут есть Кармин и Дэвид. Лишь нежелание посеять отчуждение между собой и Дэвидом помешало ей принимать пищу отдельно от него. Откровенно говоря, Пенни едва могла смотреть на мужа во время обеда; ее всегда тошнило от вида сырого мяса, и раньше они питались в основном рыбой, курятиной или овощными блюдами. Теперь все изменилось, и если рацион Дэвида был не таким кошмарным, как в легендах, все же он оставался довольно неаппетитным. И его манеры за столом… Он поглощал пищу жадно, со смаком… В основном он ел мясо, предпочитая говядину или телятину, либо совершенно сырое, либо едва прожаренное, так что кровь текла с куска и свертывалась на тарелке, а рыбу только в виде суши. Он обожал тушеного зайца, если мясник доставлял его с кровью. Когда мясо было принесено, Пенни уперлась и заявила Дэвиду, что он будет готовить его сам. Никаких овощей, никаких фруктов, хлопьев или круп. О, и еще, конечно, ежедневный завтрак из сырых яиц и кровяной колбасы. С алкоголем проблем не было — только теперь Дэвид предпочитал более крепкие красные вина и не пьянел, независимо от количества выпитого.