Девять жизней черной кошки - Лариса Соболева

– Ты же сам говорил, Алла была сообщницей.

– А ты не согласен? – не удивляясь, произнес Андрей и стал резать сыр. Остановился, понюхал кусок. – Несвежий. Пойти и в морду кинуть буфетчице?

– Брось, водкой продезинфицируешь.

– Вот народ, кругом сплошные жулики! Так ты не согласен? Лично мне о многом говорит ее фраза «Меня на какую-то колхозницу меняют».

– Согласен, согласен… – вздохнул Назар, разливая по стаканам водку. – Я вот что думаю: почему женщина ввязывается в такие вот грязные дела? Она же женщина! Я б еще мог понять некрасивую женщину, которая считает себя обделенной, хоть в чем-то старается взять реванш перед природой. Но Алла… Почему она?

– Ты мне сейчас напоминаешь Черкесова. Тот тоже любит рассуждать впустую. А я не собираюсь тратить время на шлюху. Тебя я, конечно, понимаю: ты с ней спал, вроде как близким ей стал, вот тебе и жалко ее. Но пойми, она сделала выбор задолго до нашего знакомства. Ты дал ей шанс, она им не воспользовалась. Давай лучше…

– Помянем ее, – закончил Назар. – А потом будем думать.

Выпили, не чокаясь. Андрей закусил тем, что было, и приступил к рассуждениям:

– Итак, трое. Савичев, Науменко и Бубулин.

– Бубулин-то почему? – осведомился Назар.

– Наш дедушка военных опекает. Ты ж не видел, как они из Лизы сделали елку, обвязав «лимончиками». Ей стоило сделать одно движение – и вылетела бы из дома через крышу. Я с Бубулиным разговаривал вчера вечером, намекал: мол, надоел мне Черкесов, отдам его задаром. А он держался молодцом, даже просил не отдавать Ваську бандитам. Тем не менее я не могу отделаться от мысли, что это он. Бубулин вспоминал фразу, которую якобы сказала Лариса перед тем, как ее убили. И не вспомнил. Мне кажется, что он пытался придумать эту фразу и… не придумал. Кстати, во время обмена он был на редкость спокойным, даже шутил. Он не боялся, значит, был уверен, что мы на него не подумаем. Я правильно рассуждаю?

– Конечно. Только, Андрюха, чтобы показать пальцем на определенного человека, мол, вот он, преступник, надо знать причины, по которым тот человек решился на мокрое дело. А нам причины неясны. Поэтому мы никого из них троих обвинить не можем.

– Причины узнаем, когда точно определим, кто из них «мокрушник». Понимаешь, слишком много между ними непонятных связей. Алла спала с Черкесовым и Савичевым, Лариса с Савичевым и Науменко, одновременно наши покойные дамы дружили с Бубулиным. Какой-то непонятный клубок, но замкнутый. Поэтому я не лезу в дебри – мотивы, позывы, психология… Фигня все это. А вот поведение… то есть отношения между ними меня очень интересуют. Ну, там фразы, отдельные слова, взгляды и поступки. Не понимаешь?

– Нет, – честно сознался Назар.

– Видишь ли, человек, который находится под подозрением – а наш противник знает, что мы его подозреваем, – не мог не допустить мелких ошибок. Такого не бывает. Я и копаюсь в памяти, ищу мелочи. Должны быть проколы, которые при сопоставлении с поведением той же Аллы помогут нам точно определить имя.

– Заумно.

– Не знаю, почему ты не въезжаешь. А мне так очень понятно то, о чем говорю. Хорошо, если мы не определимся за ночь, завтра я подниму руки и скажу: сдаюсь.

– Ты что, собираешься всю ночь бродить вокруг трех столбов? – ужаснулся Назар.

– Да ладно, не ной. Итак, Савичев. Ну, этот тип понятен. Науменко. Наполовину ясен, наполовину сокрыт. Давай-ка вернемся к ночи. Как Аллочка – мир праху ее! – среагировала на то, что с Ларисой переспали все друзья Черкесова? Расскажи подробно.

– На Волокушу брезгливо. На Бубулина спокойно, с легкой иронией. Когда я сказал, что Савичев спал с Ларисой, она не поверила, так и сказала: не может быть. Понимаешь, Алла из тех женщин, которые считают себя совершенством, она не допускала мысли, что ее обошла Лариса, которая старше на десяток лет. Короче, к интрижке Савичев – Лариса Алла осталась на позиции «не верю». Науменко… Я расписал дикую страсть с его стороны. Она хохотала минут пять, до слез и отмела тему.

– Угу, – произнес Андрей задумчиво и повторил: – Хохотала и отмела. У кого она сидела на коленях, когда мы везли их на Курку?

– У Савичева, потом у Бубулина.

Андрей машинально налил водки, выпил, продолжая о чем-то сосредоточенно думать. Назару торопиться было некуда, разве что в кровать – выспаться. Он не подгонял друга, терпеливо ждал, когда тот додумает. Тем временем Андрей насиловал память. Снова и снова он проживал момент до обмена и непосредственно ситуацию с обменом… И вдруг все всплыло в его мозгу с такой ясностью, словно он сейчас наблюдал те события со стороны, а не являлся участником акции на речке.

– Сколько раз звонила Алла на кухне? – спросил он Назара.

– Три. Я же говорил. Первый раз долго, два вторых звонка были короткими. Разговаривала после третьего звонка.

– Так, так, так… – оживился Андрей. – Я, кажется, догадываюсь, кто убийца. Черт! Это же… просто!

– Ну, пой, светик, не стыдись, – скептически сказал Назар.

– Нет, пока не могу сформулировать… – Глаза его лихорадочно блестели, он в возбуждении закурил, глубоко затягиваясь. – Знаешь, Назар, иди-ка спать, а я еще подумаю. Мне надо свести все до кучи. Одному.

Назар махнул рукой, мол, ладно, шевели извилинами, и поплелся в номер к Черкесову и Грише. Ему казалось, что невозможно распутать столь сложный узел без следственных органов. Он считал, что у Андрея от перенапряжения ум за разум зашел, вот его друг и вообразил, будто убийца у него в кармане. Назар развалился на кровати, Черкесову пришлось снова перебраться в кресло, ибо Андрея тревожить нельзя, а свободная кровать только у него в номере.

Андрей ходил по номеру и теперь занимался тем, что вспоминал детали похищения, допросы в деревне, переговоры, когда он каждому из подозреваемых предлагал спрятать на ночь Черкесова. И отыскал проколы, потому что теперь его мысли сфокусировались на одном человеке. Он чувствовал небывалый подъем. Шутка ли, разобраться в клубке фальшивых страстей! Правда, причин, которыми руководствовался убийца, Андрей не понимал до сих пор, но теперь они не так уж и важны. Людям только кажется, что они хитрые, а на каждую лисичку в конце концов находятся свой капкан или гончая. И Андрей придумал план дальнейшего разоблачения. Вот это будет фишка!

Он включил телевизор, чтобы отвлечься, но никак не вникал в то, что там показывали. Вышел из номера, постоял в нерешительности и направился к Лизе.

– Ты? – не удивилась она, распахнув дверь. – Только тихо, Вероничка спит. Она у меня как сурок – в спячку впадает после переживаний…

– А ты? – Андрей взял ее за плечи и развернул к себе. – Лиза…

– Я слушаю. – Ее губы тронула легкая усмешка.

Андрей вздохнул. Трепаться по поводу очей и бровей ему как-то не солидно. В то же время он понимал, что должен что-то сказать Лизе в таком духе, она наверняка ждет лирических слов. Кроме того, он ей все сказал на даче. К тому же они люди взрослые. Неужели Лиза не догадывается, зачем он пришел?

– А я все сказал. Теперь жду.

Она обхватила его за пояс руками и, давясь смехом, произнесла:

– Конечно, ты не купишь мне норковую шубу. И долгов у тебя куча, а будет еще больше. И работать придется много, особенно летом. И дома ты только ночуешь. И храпишь по ночам. Ну, хоть что-нибудь пообещай… хорошее.

– Любить тебя буду, – выговорил он. – Мало?

– Этого достаточно.

Он целовал ее, как тогда в бане, целовал губы, нос, лоб, глаза… И Лиза почувствовала себя той единственной, ради которой бросаются в огонь и в воду. А какая еще женщина может с гордостью сказать: ради меня мой избранник рисковал жизнью? Конечно, она не только не оттолкнул его, а отвечала с искренностью любящей женщины. И у него легко вырвалось то, зачем пришел:

– Лиза, пойдем ко мне… у меня никого…

– А Вероничка? – Лиза обеспокоенно обернулась к дочери.

– Она же спит, – мягко притянул ее к себе Андрей, – как сурок. Значит, крепко. Лиза, ты мне сейчас нужна… Всегда нужна.

«Всегда нужна»… Это были не просто слова, вылетевшие в порыве влечения. И сейчас Лиза верила Андрею, что завтра будет так же, как сегодня, но не тайно. Она оставила гореть настенное бра, закрыла на ключ номер…

– Черкесов, звони своим мерзавцам и приглашай всех на ужин, – приказал Андрей утром, ворвавшись в номер. Он был бодр и в прекрасном расположении духа.

– Кому звонить? – спросонок не понял Василий Романович, распрямляя занемевшую спину от неудобной позы в кресле.

– «Кому-кому»… – беззлобно передразнил его Андрей. – Бубулину, Савичеву, Науменко и Волокуше. Где ты обычно что-то празднуешь?

– Я вообще-то дома предпочитал. Вернее, Лариса пред…

– Дома хлопотно, – перебил Андрей. – А в ресторане подадут – уберут, опять же обстановка нейтральная. В банкетном зале. Да, закажем-ка мы банкетный зал!

– А что я им скажу? – спохватился Черкесов.

– Все, Васька, ты выходишь из подполья! – торжественно возвестил Андрей. – Так что мети языком что пожелаешь. Обязательно скажи, что убийца найден. Думаю, после этого они все прибегут в полном составе.