Манипуляция - Юлия Рахматулина-Руденко

что сделала, тварь ты редкостная? — взвывал он. — Женька, Жень, друг, брат! Это она! Это долбанутая Иволгина! Она чудовище! Она…

— С чего ты взял? — не понимал Морошко, перед которым Корольков впервые встал на колени.

— Это она, я эти фотографии у нее видел несколько дней назад. Да она при мне фотала себя в ванне! Еще и лапшу на уши вешала: то якобы какой-то знакомый хотел охмурить в переписке девушку, то потом это уже психолог ее попросил… Так… Так… Надо успокоиться. Надо решить… Звоним Собакину? А что мы ему расскажем? Звоним Фетисову? А он нам чем поможет?

Женька подошел к раковине, взял чистый стакан и налил воды из-под фильтра. Протянул взволнованному Максиму.

Они немного помолчали.

— Значит, делаем так. Я поговорю с Собакиным. И может быть, с Фетисовым. Не знаю, стоит ли все рассказать Алине твоей, чтобы подыграла нам…

— Дочь мою вмешивать не надо!

— А вытаскивать ее из этого бреда тоже не надо? Я вот не удивлюсь, что в запрещенную группировку она вступила тоже благодаря Иволгиной! И все для того, чтобы потом типа помочь твоей семье и подобраться ко мне поближе.

— Да зачем ей это сейчас, если вы и так уже вместе?

— Хрен ее знает. Фетисов сказал, там какие-то отклонения. Кукуха свистит. Оно и видно.

— Да, такое проворачивать — нужно быть злым гением.

Телефон Королькова трижды коротко прогудел — пришло сообщение.

«Я уже скучаю!» — смайлик с сердечком у рта. Отправитель: Иволгина.

Максим смотрел на экран с презрением. Пьянеющий Женька тоже заглянул в телефон друга. Затем посмотрел на него вопросительно — что будет делать Макс?

— Даже отвечать не хочется. — Корольков убрал телефон в сторону.

— Мы можем сейчас поехать и просто дать этой овце по щам.

— Поднимется рука на женщину?

— На ту, что подвергает моего ребенка опасности, — да, — уверенно ответил Женька.

— Да не. Тут тонко надо действовать. Она манипулирует твоим ребенком, а мы попробуем ее же методами отбиться. Только надо продумать все так, чтобы она выдала себя сама. Не только чтоб в своих махинациях с Алинкой призналась, но и в том, что это она на крыше была.

Женька молча кивнул в знак согласия.

Телефон Королькова снова прогудел — и снова сообщения были от Даши:

«Любимый, может, после общения с другом ко мне приедешь? Или я к тебе? Не могу без тебя, очень одиноко!»

Женька также прочел послание Иволгиной.

— Макс, она тебя не грохнет? Мало ли что у нее в голове, — занервничал Морошко.

— Ну, по крайней мере, ты будешь знать, кто убийца.

— Тебя-то эта информация не вернет… Ну ты хотя бы предохраняйся там. Чтоб не заразила ничем, мало ли…

— Психические расстройства половым путем не передаются, Жень.

— А вдруг у нее СПИД какой-нибудь и она намеренно делится им с окружающими. А че, я читал как-то в Интернете…

— Ой, Жень. Поменьше читай то, что пишут в этой помойке.

Они снова выпили. И еще около часа обсуждали происходящее. Стало легче, но намерение разобраться с Иволгиной не пропало.

Виски был крепким. Около полуночи Женька, пошатываясь, направился к двери.

— Держи меня в курсе, — еле выговаривая слова, потребовал он.

— Обязательно, — кивнул Корольков.

Закрыв за Морошко дверь, Максим прошел в комнату, достал гитару. Прикрыл глаза, пальцы сами перебором создавали приятную мелодию. Хотелось на нее положить стихи, но строчки все никак не хотели складываться, а главное, у этого неожиданного вдохновения совсем не было темы.

Я создал свою жизнь из огня и пепла.

Освещал тебе путь, только ты ослепла…

Развязка показалась Королькову смешной. Решил не продолжать сочинение этой песни, взялся за другую.

Что за путь у тебя, моя девочка,

Для чего ты пришла в этот мир?

Я влюбился в тебя каждой клеточкой,

Ты мне шепчешь, что я твой кумир…

«Да не, говно какое-то», — оценил собственное творчество артист. И перешел на бой. Музыка получалась бодрее, под нее просилось что-то менее лиричное.

Кто сказал, что ты — наказание?

Что чудовище ты, кто сказал?

Ты, конечно, плохое создание.

Но я взял и сам тебя наказал…

На-ка-зал, наказал, наказал.

И об этом тебе рассказал.

Веселенькую песню, рождающуюся под действием виски, прервал телефонный звонок.

— Масечка, ты уже освободился? — нежно лепетала в трубку Даша.

— Да.

— Приезжай ко мне! Или хочешь, я приеду.

— Ну приезжай, если хочешь. И если не боишься. Я пьяный.

— Люблю тебя любого. И хочу безумно! Скоро буду!

Иволгина действительно приехала быстро. Впорхнула в его квартиру и тут же повисла на шее любимого. Корольков не оттолкнул ее, но и на объятия не отвечал. Вел себя сдержанно.

— Ты чего такой? — спросила она.

— Какой?

— Злой.

— Просто пьяный немного.

— Понятно. Давай я сделаю тебя добрее?

Иволгина принялась раздевать Максима, страстно целуя его.

— Даш, не надо. Не хочу. Не получится ничего, я вон пьяный и без настроения.

— А что такое? С Женькой поругался?

— Немного, — соврал Максим. — Что-то он стал как-то ко мне относиться… Как-то…

— С претензией?

— Наверное.

— Ну видишь, любимый. Когда ты был знаменит и востребован, с тобой все хотели дружить. А как только вся твоя жизнь пошла под откос, люди вокруг начали отворачиваться от тебя. Но у тебя есть я. Я буду всегда с тобой…

— У меня есть ты. Единственная, кто не отвернулся от меня… — проговорил Корольков, и множество разрозненных кусочков — обрывки фраз, информация, случайные статьи в Интернете — все вдруг собралось в единую картину.

— Это было твоей гениальной стратегией, да? — с отсутствующим взглядом проговорил он. — Изучила конкуренток, создала себя такой, чтобы мне понравиться… Избавилась от главной конкурентки, навела шороху в соцсетях, чтобы меня все ненавидели вокруг…

— Максим, что ты такое говоришь?

— Лишила меня опоры везде. Чтобы остаться единственным человеком в моей жизни?..

С каждым словом ярость нарастала и, казалось, заполняла каждую клетку тела Королькова. Даша в слезах мотала головой, только повторяя: «Нет, нет, это не так». Максим терял контроль над собой. В какой-то момент его тело словно потеряло связь с сознанием — крепкий парень схватил девушку за шею и прижал к стене.

— Максим, прошу, не надо, — задыхаясь, молила она.

— Не надо?! НЕ НАДО?! Ты мою жизнь сломала, сука! Ты убила Лику! Ты хочешь сломать жизнь Морошко! — кричал он вне себя и долбил кулаком в стену возле ее головы.

Боль в костяшках пальцев вернула связь тела с сознанием, и он понял, что произошло только что. Разжал руку. Даша сползла по стене к полу, откашливаясь и рыдая. Она смотрела на него, прикрывая