Любовь до гроба - Анна Орлова

Господин Рельский метнул на дракона предупреждающий взгляд. Тот молча развел руками, будто не понимал, что именно так обидело молодую женщину. В яростном огне собственных чувств дракон зачастую совершенно не замечал чужих переживаний, и только молчаливый упрек мирового судьи заставил его спохватиться.

– У рома драконы пользуются глубоким уважением, – пояснил Шеранн чуть виновато. – Так что нам окажут всевозможный почет и не станут подсовывать жуликов.

– Я пойду с вами, – впервые вмешался в разговор господин Рельский, и София с благодарностью ему улыбнулась.

Общество хозяина земель, на которых расположился табор, могло немало поспособствовать радушному приему, к тому же ей было попросту страшно куда-то отправляться вдвоем с драконом.

– Думаю, мы можем отправляться прямо сейчас, – предложил Ярослав, и остальные не нашли повода для отсрочки.

Тут же обнаружилась досадная проблема – добираться пешком довольно долго, а экипажу не проехать по узким тропинкам. София же, к собственному смущению, не умела ездить верхом, к тому же у нее не было подходящего наряда.

Дракон с обычной своей усмешкой предложил подвезти ее, усадив перед собою.

Госпожа Чернова ответила негодующим взглядом. Подобная прогулка даже с собственным законным мужем считалась бесстыдной и недопустимой.

Впрочем, Шеранн, похоже, ничуть не огорчился и тут же высказал новое предложение – принять второй облик и самолично отнести господина Рельского и госпожу Чернову к месту назначения.

Прокатиться верхом на драконе… Картина была весьма соблазнительна и столь же непристойна.

Пока София ловила ртом воздух и подыскивала слова, мировой судья спокойно заметил:

– Довольно шутить. Вы прекрасно понимаете, что это исключено. Я пошлю за экипажем, а остаток пути пройдем пешком.

Дракон развел руками в шутовском недоумении.

Дожидаясь, когда прибудет коляска, сыщики-любители успели обменяться добытыми сведениями.

Мировой судья пересказал недавний разговор с госпожой Черновой и изложил все свои соображения (разумеется, опустив реплики о своей готовности обелить ее даже в случае ее виновности).

Шеранн же поведал о своих изысканиях в ночь Бельтайна и предъявил гадалке изъятую у господина Реинссона книгу.

На форзаце этот достойный гном старательно изобразил разные сочетания рун. Знакомые знаки – именно они не так давно красовались на воротах Чернов-парка и Эйвинда.

Эта находка подтвердила прежние подозрения молодой женщины и пришлась по вкусу мировому судье, который теперь мог предъявить счет Реинссону хотя бы за некоторые огорчения.

К тому же Шеранн предусмотрительно прихватил из тайника пару прелюбопытных брошюр, которые теперь предъявил двум другим «сыщикам». Авторы этих крамольных сочинений призывали гномов бороться за «свободу от угнетения» и называли позором спокойную жизнь под владычеством эльфов. Самобытность культуры и собственный древний алфавит, давние обиды и стычки времен Рагнарёка – все это перемешивалось, как рагу в котелке, и подавалось под соусом исторической справедливости. Призывы к свержению ненавистного ига остроухих и борьбе за независимость гномов давали мировому судье полное право схватить мятежника…

Однако дракон промолчал о еще одном любопытном обстоятельстве. В ту ночь, пробираясь мимо гостей, он ненароком почуял странный запах от одного молодого джентльмена, и теперь ломал голову, что означал тот неведомый аромат. Ранее Шеранну не доводилось встречать ничего подобного, и эта загадка занимала его мысли.

Наконец экипаж доставили, и неразлучная троица отправилась в табор рома.

Молодая женщина ехала в симпатичном ландо, а мужчины рядом верхом. Спустя некоторое время, к тайному удовольствию Софии, любящей пешие прогулки, коляску и лошадей пришлось оставить поодаль и добираться через лес своим ходом.

Все еще обиженная на дракона за дерзкое и неприличное предложение, госпожа Чернова взяла под руку господина Рельского и нарочито «не заметила» второго кавалера, предложившего ей свое общество. Ширина тропинки не позволяла идти рядом втроем, хотя Шеранн, похоже, нисколько не тяготился тем, что ему пришлось плестись позади.

Люди оживленно обсуждали недавний казус. Некий судья постановил, что мужчина вправе бить свою жену шпицрутеном, совсем как провинившегося солдата, при единственном условии, что станет использовать палку не толще собственного большого пальца. Данное решение вызвало немало дебатов и даже карикатур в столичных газетах.

Раньше госпожа Чернова и господин Рельский часто беседовали о забавных случаях и животрепещущих новостях, и мировой судья никогда не находил, что ум собеседницы ограничен лишь домашними хлопотами и женскими глупостями. Он держался с нею как с другом, и такое обращение ей льстило и было весьма по душе.

Теперь, когда они снова непринужденно общались, Софии вдруг сделалось с ним легко и приятно, совсем как раньше. И будто не было того тягостного для обоих разговора, неосторожных слов и угрызений совести.

Жаль только, что прогулка вышла недолгой.

Глава 23

Неведомо, как ромарэ дознались о приходе гостей, но им навстречу высыпала целая делегация. Впереди двигались трое, одетые очень богато и неимоверно ярко, так что София даже поморщилась от этой безвкусной кричащей роскоши, особенно заметной на фоне бедности нарядов других членов племени.

Госпожа Чернова раньше никогда не видела ромарэ воочию, а уж тем паче не бывала в их биваке, но слышала довольно жутких рассказов из самых достоверных источников. Чего только не говорили об этом кочевом племени: обвиняли в краже детей и подозревали в вампиризме, болтали также, что все они шарлатаны и прожженные обманщики, но при этом верили в их некие таинственные способности…

Стоило впереди показаться встречающим, как дракон догнал своих спутников и наклонился к уху Софии. Она вздрогнула и отшатнулась, безотчетно ища защиты у господина Рельского, но Шеранн вовсе не намеревался причинять ей вред.

– Постарайтесь взглянуть на них непредвзято. Думаю, теперь вы лучше понимаете, что чувствуют безвинно оклеветанные… – тихо и очень серьезно сказал дракон.

В следующее мгновение он вышел вперед и остановился, сложив руки на груди. Увидев его, ромарэ разом, будто споткнувшись, попадали на колени, не заботясь об одежде, и почтительно склонились. Даже дети распластались на земле рядом с матерями.

София и Ярослав замерли на месте, во все глаза наблюдая за необыкновенным зрелищем. Поначалу молодая женщина взглянула на господина Рельского, привычно ожидая от него пояснений (мировой судья обладал воистину энциклопедическими знаниями и хорошо знал традиции кочевников), однако тот был совершенно увлечен увиденным и не заметил вопрошающего взгляда.