Туманная река 2 (СИ) - Порошин Владислав Викторович

— Первое упоминание о городе датируется тысяча сто десятым годом, — кратко сообщил нам гид.

— Какой эры? — уточнил под смех команды Гурам.

Основательно погонял я его после выходки с ведром вина на танцах. Обещал, что в следующий раз прикоснётся к божественному напитку после Олимпиады.

В распоряжении сборной оказалась небольшая гостиница и школьный баскетбольный зал. Мы решили, что это очень удобно, никаких лишних глаз, ведь все домашние заготовки лучше держать до поры до времени при себе. Только велосипеды для ежедневных тренировок пришлось собирать буквально по всей округе. С чем нам помог местный работник администрации, отвечающий в городе за спорт, и что самое главное хорошо говорящий по-русски, Ондрей Прохазка. Само собой его мы быстро окрестили более удобным для нас именем Андрей.

Андрей надо то, Андрей надо сё, а где Андрей взять железо, а где мы сегодня будем харчеваться? Умотался ракицанский Прохазка не меньше нашего. Однако ближе к вечеру, Андрей подошел к главному тренеру и предложил нашей сборной сыграть с командой города Ракицани.

— Я понимаю, что мы вам не соперники, — сказал он с несильным акцентом, наши латыши говорили хуже, — может быть, вместо двусторонней игры устроите небольшой спортивный праздник для жителей нашего города?

— Я посоветуюсь, Андрей, — сказал ему Спандарян и отошел с нами, двумя ассистентами и вторым тренером, в сторону.

— Ну что скажете? — спросил он нас, — и обижать не хочется, но двусторонка сейчас важнее.

— В чем проблема? — удивился я, — давай за Ракицани сыграю я с Константинычем, чтобы сборная почувствовала хоть какое-то сопротивление. Двадцатиминутку отбегаем и хорош.

— Я двадцать минут не потяну, — честно признался Конев, бывший центровой сборной СССР.

— Пять в начале, пять в конце, отыграешь и нормально, — махнул рукой я.

— Надо уважить чехов, — согласился Алексеев, второй тренер сборной.

Через час весь баскетбольный зал был облеплен по периметру ребятишками, молодыми девушками, которые стреляли глазками по спортсменам, и пожилыми любителями спорта, которым дома делать было нечего. Судьёй назначили Алексеева, тренера ЦСКА и второго тренера сборной. Команду Ракицан наставлял сам Ондрей Прохазка.

— Андрей переведи ребятам, — сказал я, — первые минуты играем плотнее под своим кольцом, жестче ставим спину, на периметр не ходим. Центровым пока будет Константиныч. В атаке встаем по периметру, попрошу заслон, нужно будет сделать шаг сюда. Как заслон по-чешски?

— Узавер, — ответил Прохазка, — а кому в поле выйти?

— С первых минут нужны ребята, которые смогут быстро бегать и высоко прыгать, — я посмотрел на чехов, высокие парни, но мышечной массы не хватает, — если мяч поймают, сразу пусть отдают мне.

— Габа, Барвинок и Зденек, — назвал первых моих партнеров по команде Ондрей.

Николаич, под веселый гул болельщиков, выдал стартовую трель из свистка и мы тут же первый спорный мяч проиграли. Зато очень дисциплинированно откатились в оборону и стали в зонную защиту. Спандарян начал игру с центровым гигантом Круминьшем, с разыгрывающим Минашвили, с легким форвардом Корнеевым и двумя снайперами Валдманисом и Озерсом. И раскатали бы они нас без шансов, если бы не одно но, пошла у меня игра с первых минут просто замечательно. Сказались долгие тренировки вместе со всеми. На каждое попадание сборной СССР я отвечал быстрым проходом и точным броском с дистанции. И рокицанцы сразу смекнули, что от них требуется, вовремя отдать мяч Бохдану, то есть мне. За первые пять минут я буквально раза три скинул мяч на открытого игрока чехословацкого городка. Остальное в корзину сборной положил собственноручно. А когда, чтобы поддержать высокий темп Суреныч стал тасовать состав мы стали отрываться в счете.

— Уцпават! — кричали мне чешские болельщики, — впрёд! Хура!

А когда мы защищались, ракицанцы дружно скандировали, — позор! Охрана!

На пятой минуте, при счёте 22:16, красный как рак Спандарят взял тайм-аут. Чтобы я сейчас сделал на месте главного тренера, прикинул я, сломал бы, аккуратно в толчее под кольцом, лучшего игрока команды соперников, то есть меня. Не дождутся, пусть на подборе рубятся здоровенные чехословаки. Мое дело поливать с дистанции.

— Я все! — тяжело выдохнул Конев, — заменяй, сказал он Прохазке.

Тот вопросительно посмотрел на меня.

— Выпускай самого высокого, — просто ответил я, — а что такое позор, охрана?

— Внимание, защита, — улыбнулся Ондрей.

Дальше дела сборной пошли еще хуже, во-первых играли на фоне высоких нагрузок, во-вторых задергались. Запаниковать — это самое плохое, что может случиться в игре. Меня теперь прихватывали сразу двое, а иногда и трое игроков. За счет чего ракицанцы забивали легкие мячи. И когда Рокицани повели 40:30, наступил перелом. Сказалась лучшая физическая подготовка сборников, и молодые чехи очень сильно устали, да и я сам наелся, будь здоров. После пятнадцати минут беспрерывной беготни, я сел на лавку. Нужно было пару минут выдохнуть и отыграть по полной концовку. В этот момент сборная СССР сравняла счет. А за минуту до конца счет стал уже 44:54. Я взял тайм-аут.

— Добро Бохдан, — слышал я там и тут, — добро!

Но мне вдруг мало стало почетного поражения.

— Константиныч, выходи, — попросил я коллегу, — Андрей, рисуй схему прессинга!

И я стал очень быстро и подробно рассказывать кому и куда встать.

— Главное синхронность командных движений! — продолжал я говорит Прохазке, который переводил, — мы играли пассивно всю игру, сейчас играем на грани фола. Для соперника это будет неожиданно. Настоящий спортсмен всегда должен биться за победу до финального свитка!

Первые два очка я отыграл секунд за шесть, просто пронесся, как спринтер через все поле и шмальнул с семи метров. И мы тут же прижали сборную СССР прессингом. Озерс, который вводил мяч из-за боковой, растерялся и отдал слишком слабо на своего партнёра. Я рванулся, завладел мячом и снова попал, минус шесть за сорок секунд до конца. Следующий пас перехватил чех, кажется Барвинок, не плохой может получиться баскетболист, высокий и быстрый.

— Пасуй Бохдану! — взревели болельщики.

Но он и сам был не глуп, поэтому тут же передал мяч мне. Кроме мяча я тут же получил, как следует по рукам, но Алексеев решил, что так в баскетбол тоже можно играть и не свистнул фолы. Я показал, что пойду в проход, сделал шаг на ведении вперед и тут же шаг назад, разорвав дистанцию, бросил, и снова точно. Играть еще тридцать секунд, а разница всего четыре очка, 50:54. Спандарян сразу же взял тайм-аут.

— Позор! Позор! Всихни позор! — забыв, что двое русских играют в команде, стал подбадривать всех на чешском Ондрей Прохазка.

Суреныч почему-то решил разбить прессинг с помощью большого игрока, и выпустил на паркет Круминьша. Мы быстро поменялись с Коневым, он пошел опекать маленького, а я встал рядом с Круминьшем. Сто сорок килограмм вес, двести восемнадцать сантиметров рост, и я рядом всего сто семьдесят четыре сантиметра. Кому Озерс отдаст пас, ясное дело Круминьшу. Цезарь так и поступил, а я тут же сфолил. А наш латышский гигант взял и оба штрафных броска промазал, что с ним периодически случалось. Быстрая контратака, бабах, 52:54.

— Хура! Хура! Добро Бохдан! — закричали местные жители.

Главный тренер с надеждой посмотрел на второго, который совмещал сегодня роль главного рефери и подмигнул ему. Что это могло значить, подумал я, стирая пот со лба? Это значит сейчас хоть уфолись, но свитка не будет. Будем надеяться на перехват.

— Андрей, скажи парням, чтоб не фолили! — крикнул я Прохазке.

— Правидло непорусоват! — крикнул чех.

Сборная СССР разыграл мяч из-за лицевой линии, и не спеша повела его в последнюю атаку. Но горячий грузинский парень Гурам Минашвили почему то решил закончить игру красиво забитым мячом. Он лихо прошел под наше кольцо, бросил с сопротивлением и промахнулся, я тут же получил мяч от Николаича, который оттер всех от щита. Вышел на свою ударную позицию, но краем глаза заметил, что Суреныч просто посерел лицом. Поэтому я, чуть-чуть подправив траекторию, бросил аккуратно в переднюю дужку. Мяч вылетел в поле, и Алексеев тут же дал финальный свисток. В принципе довольны были все. Сборная СССР, что избежала позора и победила, сборная Ракицани, что достойно проиграла, лишь главный тренер, что-то зло нашёптывал своему помощнику. Я же упал обессиленно на лавку.