Командорские острова - Алексей Волков

Гости едва заметно улыбнулись, демонстрируя, что шутка понята и оценена.

– Против Франции.

– Видите ли, Россия не имеет никаких претензий к названной вами стране. Как не имеет их к Англии, – развивать мысль Командор не стал.

Британцы были людьми понимающими и сами знали невероятность пожеланий своего Кабинета. Но долг должен быть исполнен. Предложение поступило, и следовало довести его до всех лиц, занимающих важные посты в России.

– Мы ведем торговлю с обеими державами и потому занимаем в конфликте сугубо нейтральное положение, – после затянувшейся паузы все же уточнил Кабанов.

– Кстати, о торговле. Британия хотела бы закупить в России большие партии оружия, – оживился сэр Чарльз.

– Надеюсь, не в качестве посредника для Швеции? – улыбнулся уголками губ Командор.

– Вы еще не знаете? – спросил лорд.

– Что? Прошу простить, но некоторые новости доходят до здешних краев с большим опозданием.

– Пит, – Эдуард демонстративно поморщился, – сознался в том, что перепродал купленные штуцера названной вами стране. Его спасло только родство с некоторыми лицами и то, что разбиравшие дело высокопоставленные лорды были снисходительны. Особенно – узнав сумму, вырученную за сделку. Все же человек заботился о своем благосостоянии. Но так как оружие позарез необходимо Британии, то Пит в наказание направлен в североамериканские колонии королевства. Теперь подобный случай исключен.

Люди, сидящие высоко, редко слетают вниз по социальной лестнице. Разве что сразу на плаху. Командор даже не стал уточнять, в качестве кого сослан его несостоятельный соперник. Не каторжанина же! Скорее всего, ссылка была почетной, сопровождавшаяся некой должностью в отдаленных землях империи. Какой именно – не столь важно, раз явный враг на какое-то время выведен из игры.

– Почему бы и нет? Если это оружие действительно пойдет для нужд Англии… – Хотя особо Командор не волновался. Одно дело – перепродать штуцера в мирное время, и совсем другое – в военное. Тут вполне вероятно не обойтись заурядной ссылкой в места заокеанские, отдаленные.

Визитеры выглядели довольными. Они, на правах посредников, просто обязаны были наварить неплохие суммы на грядущей сделке.

– Только не знаю, насколько много мы сможем продать. Понимаете ведь: война. Основное количество оружия идет на нужды собственной армии. – Намек был прозрачен, и лорд среагировал так, как предполагал Кабанов.

– Правительство Британии готово выступить посредником при мирных переговорах, – отчеканил лорд.

Воевать Командору надоело настолько, что он готов был продавать оружие всем желающим. Лишь бы помогли быстрее заключить мир. Конечно, оружие это было немного похуже того, что поступало в родную армию. А в число желающих включались те, кто в ближайшем будущем не мог конфликтовать с Россией.

Что до продолжающейся войны – зачем она нужна? Самое время подписать мирный договор и жить по соседству в тихом согласии.

Жаль, этого никак не хочет понять Карл Двенадцатый.

Неужели так не хочет отдавать то, что ему уже давно не принадлежит? Чудак…

31. Командор. Радости и печали

Порою дни бывают насыщенными событиями под завязку. Столько событий, что просто диву даешься, каким образом они поместились в двадцать четыре часа? В такие дни выигрываются или проигрываются крупные сражения, захватываются города, делаются открытия, происходят памятные и удивительные встречи.

Зато бывают года, не отмеченные практически ничем. Скажем, в известной мне истории тысяча девятьсот четырнадцатый год – начало Первой мировой войны, которую еще звали Отечественной и Великой. Девятьсот тринадцатый – год, с уровня производства в котором так любили сравнивать новое государство коммунисты в восьмидесятых. Хотя могли бы и вообще с восемьсот тринадцатым, дабы еще больше подчеркнуть достигнутые успехи. Как сейчас помню: в нынешнем году произведено столько-то лампочек, что в несколько раз больше, чем в царской России в тысяча девятьсот тринадцатом году. А тракторов – тут вообще разница не в пользу Романовых.

А вот спроси кого-нибудь о девятьсот двенадцатом – и сразу выяснится, что вспомнить нечего. Если ты не продвинутый историк, конечно. Ведь в каждом году что-то происходило, только многое ли из этого вошло в учебники?

Так и семьсот второй год у нас. Начался он достаточно тревожно, а прошел весьма мирно. Не в том смысле, что наконец был заключен долгожданный мир. Война продолжалась. Куда без нее? Просто никаких особых сражений не велось. Так, по мелочам, и только.

Русский вспомогательный корпус находился при Августе. Сам Август особо воевать не желал. Саксонско-русско-польская армия занималась тем, что старательно уклонялась от сражений со шведско-польской. Войска маневрировали, то приближаясь, то удаляясь друг от друга, и лишь иногда происходили небольшие стычки отдельных партий. Ничего не решающие, разве что дающие некоторый опыт.

Сами поляки тоже не слишком дрались между собой за право видеть наверху того или иного короля. Иногда какой-нибудь пан с прихлебалами нападал на владения другого пана, но сколько в этом нападении было от политики, а сколько – от желания свести счеты за какие-нибудь былые обиды, сказать было невозможно.

За все время только два раза сравнительно крупные отряды пытались перенести боевые действия на земли Украины, или, как ее здесь называли и соседи и сами жители, – Малороссии, но один раз были разгромлены Шереметевым, а в другой – конницей под командованием Меншикова.

Последнее сражение было особо отрадным. У нас реально появилась конница, и не зря Алексашка был произведен в генерал-поручики.

Остальное… Петр большую часть времени провел в Риге. Строил город и порт, создавал корабли, даже собственноручно изготовил чертежи парохода, а потом еще сумел воплотить проект в жизнь. Сказал бы – в металл, однако пароходы пока были деревянными. Эпоха металлического судостроения еще не пришла.

Новые кварталы росли буквально на глазах. У меня, к примеру, там к Новому году появился дворец. Хорошо, Мэри еще в середине лета отправилась в Ригу и лично проследила за ходом работ. Не Версаль, но и не тот домик, в котором обосновался Петр.

Кроме шуток – мой дом напоминал хорошо устроенную усадьбу. Просторный, с многочисленными комнатами для обитателей, гостей и слуг, по вводимой нами моде – с некоторыми удобствами в виде канализации и водопровода. Не слишком-то я привык жить в подобных хоромах, однако положение обязывает. От многих моих желаний ничего не зависит. Положено – и точка.

Еще на свои деньги я строил целый квартал для Егерского полка. Мои солдаты окончательно покидали Коломну, и требовалось позаботиться, чтобы грядущий комплекс жилищ был возможно более удобным. Жизнь не заканчивается с нами. Надеюсь, полк будет существовать столько, сколько просуществует Русское государство.

Вообще, пригород рос настолько стремительно, что скоро должен был перерасти первоначальный город. По размерам он был уже намного больше, теперь была очередь за населением. Люди знатные стремились сюда, чтобы быть поближе к царю, люди деловые ценили близость моря и возможность ведения дел с иностранцами, а простой народ попадал сюда в качестве рабочих на верфях, стройках и постепенно открывающихся мануфактурах и мастерских. Не все сразу, но скоро появится целое поколение, считающее прибалтийское взморье своей родиной.

Балтийский флот тоже рос. Даже быстрее Азовского. В самой Риге строились линкоры, фрегаты и малые парусные суда. В устье Невы, где на месте Питера были основаны верфи и небольшой городок, – галеры и прочие шхерные корабли.

Что до меня, то я, согласно распоряжению, в основном провел год на юге. Войны с султаном, к счастью, не случилось, однако бездельем я не маялся. Дела были привычные и неизбежные. Я усиленно занимался с армейцами и моряками. Порою выбирался в своего рода инспекторские поездки, добираясь не только до полков вдоль границы с Польшей, но и находящихся значительно дальше. Вплоть до столицы.

Армия значительно подтянулась. Теперь не приходилось бояться никаких врагов, будь то шведы или кто еще. Два новых егерских полка, плюс егерская команда в каждом фузилерном. Штуцеров становилось все больше, а через пару лет уже сможем перевести стрелков на револьверные ружья, а штуцера оставим обычной пехоте.

Да и моряки потихоньку становились моряками. Так что прогресс был налицо.

Помимо учений, инспекций, демонстраций, морских походов, поездок и прочего я успел написать «Памятку егерю», краткое «Наставление по стрелковому делу» и даже несколько глав для устава. Пока одного, хотя в будущем ему предстояло разделиться на всевозможные караульные, боевые и прочие.

И уж вообще в своем амплуа был Флейшман. Он пытался захватить монополию везде, куда только добирались его загребущие руки. Сукно для мундиров, бумага, самые разнообразные механизмы, вплоть до строительства в рижском предместье, в Коломне и в Москве небольших тепловых электростанций. Про пароходы, которые мой приятель стал строить для Волги, я уже молчу.