Богатырь - не звание! (СИ) - Михаил Попов

— Враги русов готовятся к войне? — усилием воли Антоний развернул свою проекцию в сторону голоса. Простая вежливость. Для того чтобы увидеть говорившего, ему необязательно было поворачиваться, но не хотелось разговаривать со Старейшим стоя к нему пусть иллюзорной, но спиной.

— Да. Все с радостью согласились на наше предложение… С некоторой помощью…

— Все идет, как было задумано… — подумал вслух Феодосий. — Что там у нас дальше?

Архимандрит Василий, к которому обратился Феодосий, откашлялся.

— Антоний, — категорично распорядился Василий, — Отправляйся в Киев. Найдешь там Константина. Он посол базилевсов, но подчиняется нам. Через него попадешь к князю. Напомни ему об Анне… Что делать дальше, ты знаешь.

Антоний склонил голову в знак согласия. В следующее мгновение он, глубоко вздохнув, тяжело поднялся с подушек в своем шатре.

В это же самое время в далеком Царьграде Феодосий, удовлетворенно вздохнул.

— Что ж, начало положено. Василий, как продвигаются дела со второй частью?

— Как и было задумано, мудрейший. Недовольных Владимиром много. Еще больше тех, кому снятся земли русов. Потихоньку, у границ Руси копиться сила ожидающая нашего знака.

— Что ж, — Феодосий позволил себе маленькую улыбку. — Теперь главное, что бы все это выглядело как независимые выступления…

— Мудрейший, — робко подал голос Опинкл… или Опанкл… да кто их различит? — Но если мы собрали против Руси такую силу, почему бы им не ударить одновременно, что бы смять силы Владимира?

— Почему не ударить? — Феодосий задумчиво посмотрел на вопрошавшего. — Пока талисман находится в тех землях, никакая сила не сможет смять их войско… А почуяв что это не обычные выступления соседей, а нечто большее, талисман спрячут так, что для нас он будет потерян навсегда…

Глава 3

Не помнил Василий, как его отпускали. Не разбирая дороги добежал до своей неказистой избенки, и разрыдался упав на прохладный земельный пол. Не от порки рыдал и не от стыда, а от сочувственных взглядов. Эти взгляды прожгли сердце пуще огня греческого. Видно помнят еще прежнего Василия Игнатьевича. Хоть и лет столько минуло. Потому и сочувствовали, что думают оставит он чарку. Не оставит. Нет у него сил. Сломался богатырь — теперь только и способен что во хмелю забываться.

Сколько пролежал так Василий — не помнил. Но всему приходит конец. Вот и теперь собрался с силами, встал. Был у него припасен кувшинчик вина на крайний случай. Как ни хотелось выпить, а приберегал, прятал. Видно чувствовал, что настанет момент когда понадобится. Василий достал заветную заначку, любовно погладил — единственная ты моя отрада — и сделал большой глоток.

К тому времени как кувшинчик опустел, на город медленно опустилась ночь. На темном бархате неба зажглись махонькие алмазики звезд. Вот и пришла пора покинуть Киев. Не мог Василий после такого здесь оставаться. Обвел прощальным взглядом избенку. Да только смотреть не на что. Всего-то и богатства — стол, лавка дубовая, печь покосившаяся, да груда тряпок старых. Потому и уцелели, что никто ни покупать ни в заклад брать не восхотел. А что было хоть немного ценного, так давно уже пропил.

Задними дворами, стараясь не попадаться на глаза жителям города, пробрался Василий к воротам Киева. Как тать проскользнул мимо стражи. Никогда не мог и подумать, что придется от честных людей прятаться!

В голове приятно шумело от выпитого вина. Только вот видеть в темноте это совсем не помогало. И когда Василий стал налетать твердым лбом на деревья, понял, что давно с дороги сбился, в лесу плутает. А ночью дорогу в лесу искать — пустое дело. Махнув на все рукой, Василий решил переждать ночь под деревом, а как рассветет путь продолжить.

Осторожно ступая, Василий принялся выискивать ровное место для ночлега. Но предательски затаившийся в темноте куст и выпитое вино сыграли злую шутку. Запутавшись в переплетении веток, Василий, оглашая окрестности жуткой бранью, ухнул в бездонную яму.

Впрочем, дно обнаружилось довольно быстро — сильный удар о землю выбил из легких воздух. Хорошо хоть не головой, от такого удара недолго и к предкам отправиться, пришло в голову Василию, пока он пытался понять, куда его занесло.

Резкий неприятный запах настойчиво забивал ноздри. Не нужно было быть трезвым что бы определить что за яма попалась на пути. Самая настоящая медвежья берлога. Вот только судя по запаху — давно без хозяина. Живи здесь медведь, от вони уже задохнулся бы. А раз хозяина нет, то можно и до утра устроиться — все укрытие, подумал Василий, и забылся крепким, хмельным сном.

Разбудило Василия не ясное солнце, а конское ржание и громкие голоса. И кого сюда занесла нелегкая — мелькнула недовольная мысль. Даже в лесу покоя нет. Хотелось вылезти из берлоги, да обругать как следует, с переливами, как одни завсегдатаи корчмы умеют. Но удержался — заныло сердце в беспокойстве. Не понимая причины тревоги, Василий решил затаиться до времени. Не было еще случая, чтобы предчувствие обмануло.

Странное что-то было в доносящихся до его слуха голосах. Вслушиваясь, Василий аж вспотел, да без толку — ни слова не разобрал… Бубнят себе под нос, а чего бубнят? Тут рассказчик рассказал видимо что-то смешное, потому что округа огласилась громким пронзительным хохотом.

— Ха-ха-ха… Ой, якши… — особенно громко вскричал один голос.

Вот тут до Василия и дошло, аж холодным потом пробило. Не уши его подводят, а неведомые соседи говорят не по-русски. Вот и не понять ни слова. Тихонько, что б не дай боги не треснуть сучком, Василий решился подползти поближе к выходу. Выглянул мышкой, и похолодел. Прямо напротив, рукой дотянуться можно, сидел спиной к нему самый что ни на есть хазарин — голова бритая синевой лоснится, халат войлочный краешек кольчуги обнажил, а в руках саблю харлужную крутит. Слава богам, что куст, из-за которого вчера чуть не убился, закрывает от хазарина вход в берлогу. Видно и правда в рубашке родился — с облегчением подумал Василий.

Между тем, и не подозревающий о таком соседстве хазарин, что-то быстро-быстро залопотал на своем языке. Только и мог разобрать Василий — что ни фраза, все — якши. Видно доволен был чем-то. Сильно доволен. Жаль что собеседников его, с места Василия не было видно. Но стояли на привязи три коня. Стало быть и хазар трое. Правда легче от такого открытия не становилось. Услужливая память быстро оживила в голове города и веси, опустевшие после налета степняков. Вспомнил и то, что ни один степняк от него живым не уходил, а сейчас, на тебе — вспотели ладони от страха. Словно не богатырем был, а пахарем. Хотя… Давно уж не богатырь, а пьяница запойный. Василий замер боясь выдать себя неосторожным движением. Лишь сердце стучало так, что казалось не только хазарин слышит, а и до самого Киева стук доноситься.