Рождество Желтофиолей - Лиза Клейпас

А как чужеродно и раздражающе звучал его нью–йоркский акцент: растянутые гласные, невнятные согласные. Хотя она должна была признать, сам голос, баритон, глубокий, гладкий, как выделанная кожа, просто гипнотизировал. И глаза, черные, как ночь, мерцали отвагой. Загорелая кожа свидетельствовала о том, что он много времени проводит на открытом воздухе, а недавно побритый подбородок синел от пробивающейся жесткой щетины.

В нем чрезмерно, беспредельно ощущалось мужское начало. Он не был достоин леди Натали во всех отношениях. Рэйф не будет своим ни в салоне, ни в гостиной, ни в любом другом цивилизованном окружении.

— Мисс Эплтон, расскажите… чем занимается компаньонка леди. Вам положено жалование? — с возмутительной прямотой обратился к ней мистер Боумен

С его стороны было просто ужасно спрашивать о подобных вещах! Проглотив слова возмущения, Ханна ответила:

— За это платят деньги, но я получаю не жалование, а скорее содержание.

Он наклонил голову и пристально на нее посмотрел.

— В чем разница?

— Жалование подразумевает, что человек относится к разряду слуг.

— Понятно. И каковы ваши обязанности в обмен на содержание?

Его настойчивость вызывала досаду.

— Дружеское общение, — ответила Ханна, — иногда я сопровождаю леди Натали в качестве дуэньи. Я также шью или занимаюсь другими мелкими делами, которые делают жизнь леди Натали более удобной, например, приношу чай или хожу с поручениями.

В колдовских глазах блеснула насмешка:

— Но вы не служанка.

Ханна ответила ему ледяным взглядом.

— Нет. — Она решила отплатить ему той же монетой. — Чем конкретно занимается биржевой делец?

— Вкладывает деньги и выискивает людей, которые склонны делать идиотские инвестиции. Я их поощряю, потом забираю прибыль, а они остаются ни с чем.

— Как же вам спится по ночам? — с ужасом спросила Ханна.

— Очень хорошо, благодарю вас, — надменно улыбнулся Боумен.

— Я не имела в виду …

— Я знаю, что вы имели в виду, мисс Эплтон. И утешаю себя мыслью, что оказываю своим жертвам услугу.

— Какую?

— Даю им ценный урок.

Прежде чем Ханна смогла ответить, их поспешно прервала Аннабел.

— Боже мой, мы не должны превращать нашу беседу в деловой разговор. Мне этого дома хватает. Мисс Эплтон, я слышала очень приятные отзывы о леди Натали. Как давно вы являетесь ее компаньонкой?

— Три года, — с готовностью ответила Ханна. Она была чуть старше кузины — если точно, на два года. На ее глазах леди Натали расцвела и превратилась в уравновешенную, ослепительную молодую леди. — Общаться с ней одно удовольствие. Дружелюбная, нежная, она обладает самыми привлекательными чертами характера, о каких только можно мечтать. Трудно найти более разумную и очаровательную девушку.

Боумен негромко рассмеялся и с недоверием проговорил:

— Само совершенство! К сожалению, я уже слышал о юных леди, которых описывали подобными восторженными эпитетами. Но при встрече у них всегда находится какой–то изъян.

— Некоторые, — ответила Ханна, — стараются найти изъяны даже там, где их нет.

— У всех людей есть изъяны, мисс Эплтон.

В своей дерзости он был просто невыносим. Она смело встретила его колючий темный взгляд и спросила:

— А какие недостатки у вас, мистер Боумен?

— Я — негодяй, — весело ответил он, — который использует других людей в своих целях, не заботится о соблюдении приличий и имеет отвратительную привычку говорить то, что думает. Что можете сказать о себе? — Он улыбнулся.

Широко раскрыв глаза, Ханна не могла вымолвить ни слова.

— Вы, случайно, не такой же идеал, как леди Натали?

От такой дерзости Ханна потеряла дар речи. Ни один мужчина не позволял себе говорить с ней подобным образом. Другая женщина наверняка стушевалась бы от насмешки в его голосе, но что–то в Ханне не позволяло поддаться страху.

— Рэйф! — В приглушенном голосе Лилиан прозвучало предупреждение. — Я уверена, что наша гостья не оценит твоего умения вести допрос, пока нам даже еще лепешки не принесли.

— Миледи, все хорошо. — Ханна смотрела на Боумена в упор. — Я слишком упряма. Думаю, это мой главный изъян. Слишком вспыльчива. Не умею вести светские беседы, часто и надолго увлекаюсь рассуждениями. — Она выдержала стратегическую паузу и добавила: — А еще мне не хватает терпения при общении с нахальными людьми.

В комнате установилась напряженная тишина, противники скрестили взгляды. Ханна, казалось, не могла отвести от него взгляд. Она почувствовала, что ладони стали горячими и влажными, а лицо запылало.

— Отлично сказано, — мягко ответил Рэйф. — Мои извинения, мисс Эплтон. Я не хотел показаться нахальным.

Но повел себя именно так. Он ее проверял, преднамеренно провоцировал, чтобы узнать, как она на это отреагирует. Развлекался, как кот с мышью. Ханна почувствовала, как по спине побежали горячие злые мурашки, пока она, не отрываясь, смотрела в глубину его колдовских глаз.

— Рэйф! — Услышала она раздраженное восклицание Лилиан. — Если это пример твоих изящных манер, то мне предстоит долгая работа, прежде чем я позволю тебе встретиться с леди Натали.

— Леди Натали в семье все оберегали, заботились о ней, — предостерегла Ханна. — Боюсь, вы мало чего добьетесь, если не будете вести себя, как подобает настоящему джентльмену.

— Учту. — Боумен посмотрел на Ханну невинным взглядом. — Я умею вести себя лучше, чем сегодня.

На кончике языка Ханны вертелось слово «сомневаюсь», но она смогла сдержаться. А Боумен улыбнулся, словно прочитал ее мысли.

Разговор вновь вернулся к леди Натали, и Ханна рассказала о том, какие цветы, книги и музыку та любит и о других ее предпочтениях. Ханне пришло в голову соврать, поставив тем самым мистера Боумена в невыгодное положение. Но характеру Ханны претила ложь, тем более что обманывать она не умела. Не стоило забывать и о просьбе лорда Блэндфорда. Если он на самом деле считал, что замужество с Боуменом поспособствует достойному будущему Натали, то Ханна не вправе вставать на их пути. Блэндфорды сделали для нее много доброго и не заслужили черной неблагодарности.

Ее немного удивило, что Боумен почти не расспрашивал о леди Натали. Казалось, он с готовностью позволил присутствующим молодым женщинам расспрашивать Ханну, а сам наслаждался чаем, не отрывая от Ханны холодного оценивающего взгляда.

Из присутствующих дам Ханне больше всего понравилась Аннабел. У нее был дар делать занимательной любую беседу, она обладала хорошим чувством юмора и была осведомлена в большинстве обсуждаемых предметов. Аннабел представляла собой пример леди, которой через несколько лет может стать Натали.