Спаси меня! (СИ) - Фарди Кира

Женщины немного помолчали, каждая о своем. Алина сначала обиделась на резкие слова, а потом, поразмыслив, решила, что Ирина Ивановна права: надо что-то менять в этой проклятой жизни. Почему бы не принять помощь добрых людей!

– Только у меня ни ключей от дома, ни денег, ни паспорта с собой нет. Ничего не успела взять. Он уверен, что я домой все равно вернусь: пойти-то некуда.

– А ты не ходи. Хочешь, прогуляемся до твоего дома. Заберешь все и ко мне вернемся. За девочек не волнуйся. Мы долго ходить не будем.

– Хорошо, – согласилась Алина, но как-то неуверенно.– Я Настю предупрежу, что мы скоро придем.

– Не трогай девочку! Пусть спит. Она и не узнает, что мы уходили.

Ирина Ивановна дала Алине футболку и старые джинсы дочери. Нашлась куртка и обувь по размеру. Женщины тихонько вышли из подъезда.

На улице дул холодный ветер и накрапывал дождь. Они шли, пригнув головы. Разговаривать не хотелось. Чем ближе подходили к дому Алины, тем хуже она себя чувствовала. Хоть и хорохорилась перед Ириной Ивановной, но мужа боялась. Неизвестно, что он сейчас делает. Может, уже напился, растравил себя гневом, и ждет ее у двери, чтобы поставить на место за позор, который пришлось пережить, пока ее по соседям разыскивал.

Женщины остановились под козырьком подъезда, боясь двинуться дальше.

– Как будем действовать? – тихо спросила Ирина Ивановна. – Может, зря мы одни пошли? Надо было Стасика подождать, пока с работы вернется. Вот бабы-дуры! Все себе приключения на задницу ищем!

– У меня ключей нет. Я не смогу завтра домой попасть. Придется квартиру взламывать.

– Вот девка, – покачала укоризненно головой Ирина Ивановна, – о чем ты сейчас думаешь? Если ты хочешь от мужика сбежать, надо чем-то пожертвовать. В конце концов, можно слесаря из домоуправления вызвать, он новый замок и вставит.

– Давайте так. Я посмотрю сначала, горит ли свет в квартире. Если не горит, будить не будем. Вернемся тогда завтра.

Они спустились с крыльца, обошли вокруг здания и остановились напротив. Дом засыпал. Желтые квадраты горели в нескольких местах, остальное уже погрузилось во тьму. На третьем этаже светилась полоска из трех окон.

– Это твои, что ли?

– Да. Значит, муж не спит.

– Вон, видишь, на балконе кто-то стоит, курит. Он?

– Где? – охнула Алина и присела.

От резкого движения она потеряла равновесие и больно приземлилась на попу прямо в мокрые листья. Паника в груди росла, расширялась и скоро готова была добраться до сознания. Женщина, не отрываясь, смотрела на родные окна. Действительно, кто-то курил на их балконе. Вот он встал, выбросил вниз окурок и закрыл створку окна. Алина молча наблюдала за красным огоньком, пикирующим на землю. Казалось, она забыла, как надо дышать.

– Ну, что ты так перепугалась? – раздался над головой мягкий голос спутницы. – Ты не одна. Он не нападет на постороннего человека, не бойся. Сама говорила: твой муж дорожит своей работой. Не совсем безбашенный.

– Хорошо, – встала Алина и отряхнулась. Джинсы промокли, но это было неважно. – Я иду первая, звоню в дверь. Если он открывает в нормальном состоянии, беру ключи, одежду и возвращаюсь к вам. Вы пока не показывайтесь, держитесь в тени.

– А если встретит плохо?

– Тогда вы звоните в полицию. Будем вместе спасаться. И еще запишите наш разговор.

Эта идея пришла в голову внезапно. Для судебного разбирательства о домашнем насилии одних фотографий будет мало. Нужно собрать больше фактов, чтобы дебошира наказали по закону. Свидетелей насилия нет. Громкоголосый муж бил ее тихо, только кряхтел от удовольствия, нанося очередной удар. Алина тоже не кричала: знала, будет только хуже. Настя прятала Катю в дальней комнате. Девочки забирались под кровать и сидели, прижавшись друг к другу.

Соседи если что-то и слышали, то Виктор легко объяснял шум громким звуком телевизора. А синяки Алина закрашивала, да и все знали, что Катя могла в любой момент укусить мать или сестру, стукнуть игрушкой, поэтому не удивлялись, когда видели на лице у Алины тональный крем. Идеальное насилие! Придраться не к чему.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Женщины поднялись по лестнице на третий этаж. Алина чувствовала, как сердце колотится где-то у горла. Пока перебирала ногами ступеньки, казалось, что задохнется. Они остановились у двери, переглянулись, но стучать не решались. Пальцы дрожали, когда Алина надавила на звонок.

Дверь распахнулась, как будто муж сидел в коридоре.

– Явилась? – резко спросил он. – Где ты столько времени шлялась? Дети голодные, а матери все по хрен!

– Если бы не начал скандал, мы бы спокойно поужинали и легли спать, – тихо ответила Алина. Я снова ссориться не хочу. Дай мне ключи, и я уйду.

– Куда? И вообще, это что за шмотки ты на себя нацепила?

От мужа тянуло перегаром, но на ногах он держался еще прочно. Они так и стояли в распахнутых дверях, где за створкой в полумраке коридора слушала их разговор Ирина Ивановна. Она осторожно открыла телефон и, подслеповато щурясь, пыталась найти диктофон.

– Ты с кем пришла? – услышала она грубый голос.

Дворничиха подняла глаза и наткнулась на бешеный взгляд высокого мужчины. Он выдернул у растерявшейся женщины телефон, схватил Алину за руку и толкнул ее внутрь квартиры. Ирина Ивановна и опомниться не успела, как осталась одна, а в ушах стоял звон от громко хлопнувшей двери.

Глава 3. Брак от слова "брак"

— Ты что делаешь? – внешне спокойно спросила Алина, а у самой все внутри дрожало от страха. Она шагнула в сторону комнаты: в тесной прихожей ее сразу охватила паника. В голове раненой птицей билась мысль: «Бежать! Спасаться!»

— Разбираюсь со своей непослушной женой, — хохотнул развязно Виктор. — А что, не нравится? Имею полное право! Я тебя кормлю, пою, одеваю. А в ответ? Что получаю в ответ?

Эти слова прозвучали уже громче. Чувствовалось, что Виктор накручивает, заводит себя. Алина проскользнула в зал, чтобы держаться подальше от неадекватного мужа. А он, видя страх и растерянность жены, играл с ней, как кошка с мышкой.

– Витя, пожалуйста, я не хочу ссориться, — умоляла она, лихорадочно выискивая путь к спасению.

– Я тоже за мир и дружбу между народами, — продолжал веселиться супруг, наступая на неё и оттесняя в глубину комнаты. — Кто эта бабка? Где ты ее нашла? Куда спрятала детей?

– Это просто знакомая. Она помогла нам с девочками. Можно я возьму ключи и пойду? Пожалуйста! — Алина едва сдерживала слезы. Больше мне ничего не надо. Я вернусь завтра, и мы поговорим.

Громкий стук в дверь не дал мужу ответить. Он бросился к глазку, посмотрел, потом повернулся к Алине. Выражение его лица заставило ее на секунду оцепенеть. Так смотрит удав на кролика: когда планирует его съесть. Она невольно сделала еще один шаг назад, не отрывая взгляда от красных глаз мужа, и наткнулась на стул, который с грохотом опрокинулся. Алина потеряла равновесие и ударилась бедром об угол письменного стола. Руки лихорадочно искали любой предмет, который сможет ее защитить. Пальцы нащупали ручку. Слабая защита, но лучше, чем совсем ничего.

– Скажи наглой бабке, чтобы ушла и не колотила в дверь. Иначе я за себя не отвечаю! Это наши семейные дела, пусть не лезет.

– Хорошо. Тогда пропусти меня к двери.

– Кричи с того места, где стоишь.

– Не боишься, что соседи услышат? – Алина препиралась с мужем, а у самой голос дрожал, руки тряслись так, что вот-вот готовы были выронить ручку.

Стук в дверь не прекращался. Казалось, что Ирина Ивановна пустила в ход ноги.

– Дай мне ключи и выпусти из квартиры, – по-прежнему тихо попросила Алина. – Мы уйдем сразу, и больше я постараюсь тебе на глаза не попадаться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Не понял? Ты куда собралась? – Виктор забыл про стук, к которому уже присоединились и крики дворничихи.

– Я хочу развестись, – прошептала Алина и осторожно стала двигаться вдоль стены комнаты, чтобы обогнуть наступавшего на нее мужа.