Башня страха - Глен Кук

– У нас обеих мелькнула одна и та же сумасшедшая мысль: дать нашим сыновьям имя Мир, – продолжала Лейла.

– Знаю.

– Почему ты не любишь Насифа? Вы всегда были вместе.

– Потому и не люблю. Я слишком хорошо его знаю. – Аарон никому, даже Лейле, не высказывал своих соображений насчет Насифа.

– Но…

– Я там был, а ты нет. Все, разговор окончен. Собирайся, если хочешь идти. Ариф, Стафа, одна сказка – и спать.

Всего год – и побережье до самой Кальдеры оказалось в руках Города. И дело не в великой битве при Дак-эс-Суэтте, а в одном предателе в башне на перевале Хэрак.

Когда подобные мысли лезли в голову, Аарон пытался отогнать их, сам над собой насмехаясь: ишь чего выдумал, хочешь поставить свою незаметную персону в самый центр исторических событий.

Йосех лежал на койке, закинув руки за голову, и смотрел на темное небо, видневшееся из-за потолочных балок. Болело обожженное лицо: мазь помогала мало.

– Чего ты сегодня такой задумчивый? Йосех взглянул на Ногаха и честно ответил:

– Человек в том переулке – он спокойно мог убить нас, если б захотел. Нас всех.

– Наверное. Но не убил же.

– Но хотел. Я понял по его лицу, хотя он был удивлен и испуган. Он ненавидит нас, он хотел нас убить, но важнее было удержать мальчонку.

Ногах задумчиво посмотрел на него, кивнул.

– Пошли. Фа'тад хочет расспросить тебя. Йосех испуганно сжался, напрягся, в животе начались спазмы, он растерянно заморгал глазами.

– Нет-нет, не могу.

– Пошли, Йосех. Он всего-навсего человек.

– Всего-навсего Фа'тад ал-Акла. Я ж его боюсь до чертиков! Ногах улыбнулся.

– Пошли братишка. Это только полезно, тебе всегда недоставало твердости.

Йосех поднялся и побрел вслед за Ногахом. Чувствовал он себя как осужденный, которого ведут на виселицу.

Лагерь дартар был расположен за Осенними воротами Кушмарраха, на поле, где устраивались военные учения. Лагерь окружала не очень толстая стена метра три высотой. Все постройки, грубые и неказистые, примыкали к ней, а их крыши образовывали удобную площадку для защитников лагеря. Строительным материалом служили глина и кирпичи, покрашенные, чтоб защитить стены от сырости. Площадь лагеря составляла примерно три акра. Йосеху и Ногаху надо было пересечь его. Шатер Фа'тада находился у противоположной стены. На необычайно чистом небе сверкали звезды. Пахло сеном и потом животных – верблюды, лошади, коровы, козы шумно вздыхали, жевали в темноте, переминались с ноги на ногу.

– Наверное, уже пора перегонять скот на юг, – заговорил Йосех.

– Да, в любой день. И людей достаточно.

– Ты провел здесь пять лет, Ногах. Почему?

– Понятия не имею.

– Рассказывай! Я твой брат. Я знаю тебя всю жизнь. Каждый раз, оставаясь на новый срок, ты должен отвечать себе на этот вопрос.

– Ну, может, я чувствую, что здесь приношу больше пользы. Ферренги платят серебром, мы покупаем скот. А дома я всего лишь еще один голодный нахлебник.

– Кроме того, тебе не приходится собачиться с папашей. Ногах фыркнул, рассмеялся.

– Зато у меня есть Фа'тад ал-Акла, с ним-то не поспоришь. С отцом все же иногда удается справиться.

– Перед моим отъездом он здорово сдал и стал похож на человека. “Четырех сыновей послал я Фа'таду, – сказал он. – И ни один не вернулся назад. Но ты-то, малыш Йосех, ты отслужишь свой срок и вернешься домой”.

– Похоже на него. Не сомневаюсь, он велел тебе передать отступникам пару теплых слов.

Разумеется, но Йосех не решился пересказать их братьям.

– Да.

Они прошли еще немного.

– Итак? – спросил Ногах.

– “Скажи Ногаху, моему первенцу, – сказал он, – скажи, чтоб возвращался домой. Мне все хуже, темный ангел подходит все ближе. Место наследника – рядом с отцом, его долг быть рядом со мной в последний час”.

– Ага, его последний час! Старушка Смерть подкрадывается все ближе?

– Это он сказал, не я.

– А ведь он только что взял себе новую жену.

– Точно.

– Это уже третья, с тех пор как я уехал на север.

– Многие женщины не могут найти мужей, потому что молодые мужчины не возвращаются после службы в Кушмаррахе.

– Значит, папаша возмещает эту нехватку.

– Таков его долг перед племенем, уверяет он. Если он не возьмет бедных девочек в жены, отцы выгонят их из палаток на голодную смерть.

– И его бедняжки жены, конечно, бесприданницы.

– Издеваешься? Он готов жениться на уродине, но не на бедной.

– Они зовут его “старый плутишка Мельхешейдек”. Братья дошли до противоположной стены лагеря. Ногах окликнул стоявшего на часах стража:

– Яхада, этот Ногах. Мы пришли.

– Я скажу Фа'таду.

Стражник скрылся внутри шатра.

– Это не шутка, Ногах, – вновь заговорил Йосех. – Старики поговаривают, что не надо отпускать юношей к Фа'таду – пока они не женятся и не оставят жене хотя бы одного ребенка. – Набили животы, старые придурки.

– Что?

– С голодухи-то они не так рассуждали. Тогда они отправляли к Фа'таду зеленых юнцов – и согласия не спрашивали. Яхада приоткрыл дверь.

– Входите.

Йосех последовал за братом, колени его дрожали. Он робко взглянул на Фа'тада, и уверенности у него не прибавилось. Эти глаза… Серые, как железо, холодные, как вода в колодце. В них не было гнева, но Йосех трясся, как нашаливший мальчишка.

Фа'тад едва заметно кивнул и уселся, скрестив ноги на небольшой подушке. Комната походила на пещеру.

– Это твой брат, Йосех?

– Да, командир.

– Я подслушал ваш разговор минуту назад. Ты говорил правду, Йосех, они действительно намерены вмешаться в мои дела?

Йосех не знал, как ответить: в вопросе Фа'тада чувствовался подвох. Юноша тщательно подбирал слова.

– Они хотели бы, чтобы молодые мужчины поскорее возвращались домой.

Подобие улыбки появилось на губах Фа'тада.

– О да. То-то они торопились, когда были молодые и служили разведчиками в Кушмарраханской армии. Ты прав, Ногах. Они набили брюхо, а теперь злобствуют и завидуют молодым. Яхада, найди Бэрока. Скажи, ему нечего ломать голову, как доставить скот в горы. – Фа'тад широко улыбнулся и доверительно обратился к Йосеху:

– Стоит напомнить им, что засуха еще не кончилась. – Лицо Орла омрачилось, а потом стало и вовсе бесстрастным.

Восемь лет засухи. Такого в истории дартар еще не бывало.

– Твой брат рассказал, что случилось нынче днем, Йосех. Теперь я хочу услышать твою версию.

Йосех, запинаясь и мямля, рассказал о стычке с похитителем.

– Ты узнал бы этого человека?

– Да.

– Опиши его.

– Невысокий, даже для вейдин. Широкоплечий, очень мускулистый. Немолодой. Лет тридцать пять – сорок. Для вейдин – смуглый. Ловкий и, наверное, сильный. Hoc – как будто кто расплющил его. Большой рот, толстые губы.

– Борода?

– Нет…

– Шрамы?

– Ну… Я не уверен. Может, небольшой, на губе, как будто ножом полоснули.

– Гм…

– Вы знаете этого человека? – спросил Ногах.

– Нет. Но хотел бы с ним повстречаться. Йосех, откуда взялся огонь?

– Он просто протянул руку, что-то было привязано у него к поясу…

– Конверт? Пакет? Мешок?

Йосех беспомощно взглянул на Ногаха, опять на Фа'тада.

– Да, командир. Что-то вроде этого…

– Гм… Покажи, как он это сделал. По возможности точно и помедленнее.

Йосех повиновался, удивляясь дотошности Фа'тада и робея под его пристальным взглядом.

– Он протянул левую руку к правому боку и открыл пакет тыльной стороной руки?

– Да.

– И высыпал… Что он высыпал? Ты успел разглядеть, до того как загорелся огонь?

– Пыль. Кажется, желтая, почти шафранная.

– А это существенно, командир? – спросил Ногах.

– Жест, наверное, нет. Он держал ребенка и свободна была лишь одна рука. Но меня интересует этот порошок, который никак не действует в открытом конверте, соприкасаясь с воздухом, но взрывается, когда его бросают.

– Колдовство? – неуверенно предположил Ногах.

– Не исключено. Меня очень интересует этот порошок. Меня также интересует лабиринт округа Шу. С Шу у нас вообще много проблем: преступники скрываются в лабиринте, уходят и приходят, когда захотят.

Йосеху казалось, что Фа'тад клонит куда-то. Подозрение его немедленно подтвердилось.

– Ногах, отправляйтесь туда завтра же. Начните исследовать лабиринт и все наносите на карту. У нас до сих пор нет карты этого проклятого места. Даже тамошние жители понятия не имеют, что делается за задними дверьми их домов. Возьмите всех, кто не занят делами ферренги. Мы покончим с этим, мы выкурим из Шу кушмарраханских злодеев.

– Слушаюсь, командир, – кивнул Ногах, Йосех робко поддакнул.

– Пока все. Йосех, если вспомнишь что-нибудь важное, доложи немедленно.

– Да, командир.

Йосех бросился к выходу со всей возможной поспешностью, на ватных ногах, и с трудом доковылял до своей хижины.

Зуки, не двигаясь, долго сидел у двери клетки, прижавшись к холодным железным прутьям. От страха он намочил штанишки.