Эксперимент (сборник) - Константин Якименко

Исповедь бога

Посвящается тому несчастному, который ничем не лучше меня — ТЕБЕ, ГОСПОДИ!

«Свет!.»

«Нет, не нужно. Выключите. Пусть будет темно».

С детства не люблю свет. Когда нужно выбирать между светом и тьмой, я всегда предпочитаю тьму.

Смешно… Большинство людей боятся темноты. А я люблю темноту и ненавижу солнце.

Свет всегда можно выключить. Или почти всегда. А кто может выключить Солнце?

Я не могу. А тот, кто на самом верху — может ли он это сделать?

Глупо… Там наверху никого нет. Самый верх — здесь. Потому что я и есть самый верх. А выше меня никого нет.

Потому что я — это БОГ!!!

Что такое человеческая жизнь? Это длинный путь. Путь, ведущий по кругу. Нет — он ведет по спирали. По кругу и чуть-чуть вверх. Медленное, постепенное продвижение наверх…

Человек не выбирает свой путь. Когда он начинает жизнь, все уже определено и решено за него. Ему не дано этого знать. Может быть, ему и не стоит знать. Человек рвется вверх — а его толкают по кругу. Он хочет подняться, он хочет двигаться туда, куда… КУДА ОН ХОЧЕТ! А его толкают по кругу.

Что будет, если человек разорвет круг? Если он вырвется с этого пути и двинется прямой дорогой? Дорогой, на которой не будет никаких препятствий? Которая просто будет вести его вверх? Которая будет вести его туда, КУДА ОН ХОЧЕТ?

Когда я первый раз услышал о такой модели человеческой жизни, я еще не знал ответа на этот вопрос.

Теперь — знаю…

Трудно сказать, когда это проявилось впервые. Впрочем, был один случай… Не знаю, был ли он на самом деле. Это представляется уже чем-то вроде легенды.

Легенды о происхождении Бога.

Я не помню, как это случилось. Вернее, помню — но как историю, рассказанную с чужих слов. А может, когда-то я слышал об этом и с чужих слов… Какая разница?

Тогда я был просто маленьким мальчиком. И играл в мяч с такими же мальчишками. Играл во дворе нашего дома, в провинциальном городке, название которого вы вряд ли когда-нибудь слышали.

Дети примечательны тем, что они не думают о последствиях. Они еще плохо знают, что такое жизнь. Они еще не знают, что в жизни человек постоянно должен себя ограничивать. Иначе — будешь ограничен другими. Иначе — жестоко пострадаешь… Дети просто делают то, что ХОТЯТ ДЕЛАТЬ. Они себя не ограничивают. За них это приходится делать другим. Понимание потребности в ограничениях приходит уже в более зрелом возрасте.

Я не был исключением. Когда я бил по мячу, я не думал, что если он пролетит мимо ворот, то может угодить в соседское окно.

А я промахнулся мимо ворот. И окно было разбито.

Мы бросились бежать. Это рефлекс любого существа — бежать, когда что-то угрожает или хотя бы может угрожать его безопасности. Ответственность за свои действия — это выдумка цивилизации. Инстинкт самосохранения же заложен природой.

Но мы не убежали. Нас остановил дворник. Остановил и вернул назад к окну, из которого уже высунулась огромная голова соседки.

Людям нужно изливать куда-то свою негативную энергию. Она излила ее на нас — тем более, было за что. Не скажу, какими словами она нас называла — я не помню. Но это был поток, который невозможно остановить.

Мы и не пытались его остановить. Мы молчали.

Наконец дворник остановил поток. Он спросил, кто из нас это сделал.

Мы молчали. Он повторил вопрос.

Тогда один из пацанов указал на меня.

Я не держу на него зла. Ведь он действительно очень боялся. И потом, он сказал правду.

Вот тогда все и произошло. Вот тогда впервые проявилась эта СПОСОБНОСТЬ.

Она посмотрела на меня. Должно быть, у нее был уже не тот взгляд. Не то злобное выражение лица, с каким она изливала на нас свою энергию.

«Мальчик, извини, я понимаю, что тебе хочется поиграть. Но… может, вы все-таки найдете другое место?»

Увы, я даже не представляю, что было дальше. Что делали соседка и дворник. Что делали мы сами. Как мои товарищи отреагировали на такое заявление. Нашли ли мы, наконец, другое место. Я НЕ ПОМНЮ!

Но иногда я представляю ее лицо в тот момент. И я совершенно точно знаю, что она смотрела на меня СНИЗУ ВВЕРХ. Она потеряла в этот момент то, что называется чувством собственного превосходства. Тогда я этого не понимал. Теперь — понимаю.

Она пошла на унижение, потому что Я ТАК ХОТЕЛ.

Потом я учился в школе. Все дети учатся, и я тоже. Кто-то хорошо, кто-то хуже.

Когда мне поставили двойку, я еще не знал, КТО Я ТАКОЙ. Я был таким же как все. И получив двойку, я плакал — почти самый последний раз в жизни.

Я плакал, когда меня никто не видел. Даже тогда я не стоял настолько низко, чтобы демонстрировать свою слабость перед другими.

Но когда я на следующий день пошел в школу, на моей физиономии все еще были заметны следы от слез.

Вот тогда учительница сказала:

«Извини, я не должна была так поступать. Это была моя ошибка. Разве такому мальчику, как ТЫ, можно ставить двойку?»

Она взяла красную ручку и исправила «2» на «4».

Это была моя первая и последняя двойка.

Помню, мы с отцом ехали в автобусе. Знали, что нужно купить талоны, но думали: авось пронесет?..

Так в жизни поступают многие люди. Знают: чего-то делать нельзя. Надо делать что-то другое. Но думают: авось пронесет?..

Не пронесло…

«Ваши билетики, пожалуйста».

«Хм-м, извините…»

«Нет билетов?»

«Да, то есть нет…»

«Тогда платите штраф».

«Штраф? Сейчас, одну минуточку…»

«А почему мы должны платить штраф?» — это спросил я.

Контролер покосился на меня.

«Этот мальчик — ваш сын?»

«Да, разумеется».

«О, извините пожалуйста!.» — он начал рыться в своей сумке. Потом вытащил оттуда бумажку и что-то на ней написал.

«Если кто-то станет придираться — покажите ему вот это».

«Пардон, а как же штраф?»

«Забудьте», — и контролер исчез в толпе пассажиров.

Теперь отец посмотрел на меня.

«Ты что, с ним знаком?»

«Нет, в первый раз вижу».

«Тогда в чем же дело?»

Я состроил удивленную рожу.

Тогда я действительно ничего не понимал…

Дома моя жизнь протекала спокойно. Я был не один в семье — у меня была сестра, младше меня на год.

Но все поступки родителей говорили о том, что они больше любят меня, чем ее.

Сестренка никогда не жаловалась на это. Она слушалась меня во всем. Она никогда со мной не спорила. Всегда признавала мою правоту. Потому что я был ее старший брат. И еще – Потому что это был Я!