Земли Хайтаны - Артём Каменистый

Дикари, не подозревая о присутствии землян, трудились, не покладая рук. Олег знал, что у ваксов исключительный нюх, но запах разделываемой туши не давал им почуять опасность. Он не сомневался в победе: каннибалов было сорок два, а с ним тридцать девять человек — численность практически одинаковая. Но в отличие от троглодитов земляне имели более совершенное оружие и могли действовать сообща, не превращая бой в россыпь индивидуальных схваток.

Нет, ваксам победа не светит.

Дикари закончили свою кровавую работу часа через полтора — скорость впечатляющая. Всё мясо они сложили несколькими кучами и, столпившись вокруг, принялись о чём-то спорить.

— Чего это они? — удивился Макс.

— Делят… наверное.

— А чего делить? Уходить надо.

— Скорее всего, они из разных родов. Слишком уж их много: ни в одном поселении не найти столько охотников. Вот и делят, кому сколько положено.

— Так они к мясу даже не прикасаются. И вообще, вряд ли всё утащить получится. Что это за дележка?

— Ваксы утащат, силы у них хватает. Считают… наверное. Сколько кому положено в зависимости от вклада в общее дело.

— Так они такими темпами считать до вечера будут.

— Ты прав. Что поделаешь, с математикой у них слабовато. Ладно, пора начинать.

Олег осторожно сполз вниз, следом скользнул Макс. Охотники, просидевшие в снегу около двух часов, дружно поднялись, принялись подготавливаться к бою, всё поняв без слов. Многие поспешно приседали и наклонялись, разминаясь перед схваткой.

Жестом подозвав всех поближе, Олег тихо обрисовал план схватки:

— Значит, так. Выходим шеренгой, без всяких хитростей, и начинаем бить их стрелами. Атаковать врукопашную не будем, нам потери ни к чему. Скорее всего, они бросятся врассыпную после первых же залпов. Преследовать их не будем: ваксы трусливы и никогда не возвращаются на то место, где их испугали. Но если их переклинит настолько, что кинутся на нас, то стреляйте как можно чаще: надо нанести им максимальный ущерб, чтобы до нас добрались единицы. Понятно?

План был несложный, и вопросов не возникло. Заскрипели арбалеты, охотники с натугой наваливались на коромысла луков, натягивая тетивы. Выждав, когда все приготовления окончились, Олег направился вверх. Огибая его и рассыпаясь в стороны, туда же направились все остальные.

Как ни странно, но ваксы заметили чужаков не сразу. Олег успел выбрать удобную позицию и потянуться к колчану. Только в этот момент снизу донёсся испуганно-яростный рёв. Дикари наверняка уже сталкивались с землянами или слышали о них от сородичей, так что понимали, со сколь опасным противником столкнулись.

Выпустив первую стрелу, Олег с досадой понял, что за зиму подрастерял сноровку. Нет, он, конечно, тренировался, но в последнее время делал это всё реже и реже — скудная кормёжка не располагала к интенсивным физическим упражнениям. Результат налицо — вместо того, чтобы попасть противнику в грудь, пронзил его руку.

Выстрелив второй раз, Олег понял, что дикари не испугались. Дружно взревев, они бросились вверх по склону, размахивая разными смертоубийственными предметами. Многие оставили снегоступы внизу, где вокруг туши была утоптана приличная площадка, но даже в них не так-то легко преодолеть полсотни метров по скользкому насту.

Олег успел выпустить ещё три стрелы, прежде чем вокруг загудели боло. Земляне прекрасно знали все недостатки данного оружия и, прекратив обстрел, попадали, вжимаясь в снег. Поднявшись после пролёта снарядов, Олег отбросил лук назад, где он не пострадает в рукопашной, и выхватил меч.

Вовремя: к нему, занося дубину, подскочил первый вакс. Похоже, стрела в плече ему вовсе не мешала — вид у него был почти жизнерадостный, если не обращать внимания на явные признаки крайнего раздражения. Олег не стал терять время на замах — распластался в длинном выпаде, перебив дикарю бицепс. Он знал, что людоеды живучи и прежде, чем нанести ему смертельную рану, следует подстраховаться от удара по голове. Противник взвыл, выронил своё оружие, парень, делая вид, что собирается отскочить назад, ткнул его ещё раз, но уже между рёбер.

Заметив краем глаза угрожающее движение, Олег инстинктивно пригнулся. Вовремя — над ним прогудел исполинский деревянный молот, доселе применявшийся для умерщвления мамонтов. Он сочно врезал по смертельно раненному ваксу, всё ещё удерживающемуся на ногах. Этот удар его всё же подкосил, отбросив на спину. Выпрямляясь, Олег вонзил меч дикарю в брюхо, лишь потом поняв, что это уже лишнее — молотобойца пронзили сразу два копья.

Стычка, едва начавшись, тут же и окончилась. Каннибалы, в двух местах достигнув шеренги охотников, получили решительный отпор, после чего дружно помчались назад. Некоторые, самые медлительные, всё ещё швыряли боло и копья, но Олег не стал опасаться этого обстрела — повернулся за луком.

Зря — копьё, брошенное напоследок одним из ваксов, рвануло меховой воротник, вспороло плечо, до самой шеи, после чего, отскочив от ворота кольчуги, бессильно встряло в снег. Не удержав равновесие, Олег рухнул на колени, с удивлением чувствуя, как горячий поток заливает спину и грудь. Странно, но боли он не ощутил и поначалу вообще не понял, что ранен. Только увидев обращённые на него взволнованные взгляды, понял: что-то не так.

Подскочивший Макс молча принялся стаскивать с него полушубок:

— Тихо! Олег! Не шевелись!

— Да нормально всё, — ответил тот испуганным голосом. Только сейчас он понял, что рана может быть очень опасной.

Охотник разрезал рубашку, горестно вздохнул:

— Твою мать!

— Что там? — тихо уточнил Олег, боясь даже покоситься в сторону раны.

— Ничего хорошего! Да не бойся, жить будешь! Пробило твою кольчугу, но воротник выдержал, иначе бы конец. А так шея не пострадала, это главное. Сейчас… Эй! Мишка! Тащи сумку свою!.. Сейчас, потерпи, перевязать надо… Кровь как из быка хлещет.

— Ладно, ты это… Иди, распоряжайся. Без тебя справимся. Мясо… надо быстро его перетащить, до вечера. По темноте волки придут, сам знаешь.

— Да знаю я! Ты не дёргайся, сейчас тебе Мишка рану заштопает, пока свежая.

Олег мужественно сжал зубы, готовясь к варварской процедуре. Лекарь остался на острове, так что придётся терпеть — Мишка, выполнявший у охотников обязанности повара и санитара, безжалостно зашивал раны товарищей без малейшего наркоза. Некоторые счастливчики при этом теряли сознание. Пока никто не умирал, но Олегу очень не хотелось открыть счёт.

Впрочем, ему так и так не жить: Аня его точно убьёт по возвращении — за неосторожное поведение.

Не меньше сотни человек столпились у кромки воды, с волнением наблюдая за приближающейся лодкой. Это были первые гости острова за последние две недели — никто не пытался к нему добраться в ледоход. Странно, почему рискнула эта парочка, да ещё и на утлой, неповоротливой лодке, явно сделанной руками ваксов. Подобные посудины мало подходили для сложных маневров между движущихся льдин. Как бы то ни было, но трудности незнакомцев не остановили — они успешно преодолели все опасности. Здесь, под восточной оконечностью острова, им больше ничего не грозило.

Лодка, не достигнув суши, встала накрепко на затопленном лугу. Двое гребцов спокойно убрали вёсла, разулись, закатили ветхие штанины, пошли вброд. Добрыня, встретив их на берегу, нахмурился — люди были незнакомые. Впрочем, не показывая вида, радушно произнёс:

— День добрый, или, скорее уж, вечер добрый! Какая чума заставила вас в эту пору преодолеть Фреону?

Вадим, поморщившись, провёл рукой по перемотанной правой штанине — рана ныла от холода. Но Гарик приветливо улыбнулся, компенсируя нетактичное поведение приятеля:

— И вам привет! А принесло нас сюда важное дело. Почтальон у нас в лодке, при смерти. Очень просил, чтобы его поскорее на ваш остров доставили.

Толпа зашумела. Почтальоны, несмотря на не всегда достойное поведение, стояли особняком в иерархии землян. Они бродили по всему левобережью, в каждом селении находя кров и пищу, но расплачивались за это своеобразным способом — собирали анкетные данные жителей и зачитывали им списки людей, встреченных прежде. Если встречалась знакомая фамилия, уточнялись другие сведения: имя, отчество, возраст. В случае совпадения начинался настоящий праздник: почтальона богато одаривали, он рассказывал, где именно встретил этого человека. Каждый из этих бродяг таскал целые кучи исписанных блокнотных листов, кусков картона и табличек из древесной коры, у самых богатых записей было столько, что они зачитывали их часами. Естественно, что они пользовались специфическим уважением, и ничего удивительного, что нашлись смельчаки, готовые исполнить волю почтальона.

Правда, среди них хватало отребья, именовавшего себя почтальонами без особых на то оснований. Так что при всём уважении люди зачастую относились к ним с подозрением. Впрочем, вряд ли из-за мошенника кто-то станет так рисковать.