Английский сад. 4. Кружева - Анна Савански

М-Джейн и Антонио приехали в Лондон из-за города. Мери-Джейн была на сносях, и все ее мысли были, конечно же, о предстоящих родах. Антонио любил детей просто души в них не чаял. Он был хорошим отцом, а потом стал хорошим дедом. С первых дней после рожденья Диего он забирал часть обязанностей нянек и сам нянчился с сыном. Диего поражал его своей сообразительностью и умом. Для своих шести лет он был для него маленьким гением. Антонио очень был рад тому, что в третий раз станет отцом. М-Джейн была такая молодая, но она никогда не ставила карьеру на первое место, а семью на второе. Дети ее обожали, особенно Диего, он возводил мать в ранг богини.

- Ура! У меня будет сестра, - он заливался смехом, Антонио подхватил его на руки.

- С чего ты взял, может брат.

- А я хочу сестру, буду ее рыцарем.

- Потрясающе, - ответила Мери-Джейн.

- Мама, я тоже хочу сестренку, - Адора дернула ее за полу плаща.

- Вот видишь, Антонио, ты в меньшинстве, - она засмеялась, обнимая дочку и сына и целуя их в пухлые щечки.

Наступила ночь. Антонио нашел М-Джейн в спальне, она сидела за письменном столом и писала. Он тихо подошел к ней, целуя в затылок. Она обернулась к нему, и ее зеленые глаза как-то странно загорелись.

- Как насчет ночи любви? - прошептал он, она тихо засмеялась.

- Ты мальчишка, ей богу, Серж, я твоя жена, как ты вообще можешь спрашивать меня об этом.

Он соскучился по ней, просто одичал без ее общества. Порой он думал, послать к черту весь этот шоу-бизнес, и просто жить. Но картины, это все что он умел делать. Живопись тоже была его жизнью, как и М-Джейн, если бы не она, которая когда-то заставила его поверить в себя, то не было ничего, даже их. Живопись их связала, не будь бы он тогда в Штатах, то не встретил бы ее в Лондоне, их встреча возможно не состоялась бы никогда. Он не представлял ее жизнь без нее, не мог даже подумать, что проведение не послало ее ему. Он облегчено вздохнул, притягивая ее к себе, гладя ее круглый живот, чувствуя, как под его теплой ладонью бьется новая жизнь.

Через две недели Мери-Джейн подарила ему красивую дочь, он бесконечно долго держал на руках темноволосую малышку. Диего являлся его копией, Адора больше же походила на М-Джейн, но эта малышка больше походила на них обоих. Мери-Джейн улыбнулась ему, он удивлял ее с каждым днем все больше, за двенадцать лет их совместной жизни она научилась угадывать смены его настроение, иногда его мысли, но больше всего ее поражала глубина его чувств к ней и детям.

- Я бы хотел ее назвать Фебой, - он замолчал, а потом прибавил, - Фебой Софией.

- Звучит, как Фиби, - добавила Мери-Джейн, - но мне нравиться Феба. Люблю эту твою традицию называть детей испанскими и английскими именами. Останься со мной, - он приподнял бровь.

- Энди выгонит меня, - возразил он, но тут же он растаял от ее зеленых глаз.

₪

Звонко ударившись об кафельный пол, ключи упали на пол у софы. В нем клокотал гнев, который он намеревался потушить в виски. Как же его выводил из себя Роберт и ему подобные, отец просто не понимал, и не хотел понимать, что часть его решений тормозить развитие их компании. Хоть он и стал правой рукой деда, мир от этого не пришел. Джозеф до сих пор помнил, как впервые он появился в офисе на Тюдор-стрит, как на него смотрел совет директоров, в их глазах читался немой вопрос: «Виктор, что рехнулся?». Он наделся, что свежий взгляд внука поможет им всем, но вместо этого, любое слово Джозефа воспринималось во штыки. Чего он ждал? Что его девятнадцатилетнего юнца все начнут слушать? Джозеф выпил залпом виски. Глупцы… Он не хотел потерять «Хомс и Ко», считая своим долгом помочь ему, он давно понял уже несколько лет предприятие находиться довольно в плачевном состояние, оно словно покрылось льдом, ничего не менялось. Всем нужна была настоящая встряска, какую Джозеф и хотел устроить. Из глубоких раздумий его вывел телефонный звонок. Он поднял трубку, услышав знакомый мелодичный голосок.

- Иззи, я устал сегодня, - ответил он.

- Почему? У нас тут весело, здесь все наши. Ну, приезжай, - она нежно рассмеялась, - ну, пожалуйста.

- Ну, хорошо, - он быстро переодел свой твидовый костюм на джинсы и кожаную куртку. Джозеф все равно сел за руль, не смотря на выпитый виски, он всегда во всем был рискованным.

Он зашел в клуб, замечая Иззи в сексуальном синем платье, Эндрю, Блейк, Белла, Алисон, Лину и Сидни сидели за столиком, распивая горячительные напитки. За год у него появилось много знакомых, с которыми можно было весело провести время. Они не могли ему быть друзьями, с ними он просто пил иногда, находя успокоительное с ними в душных клубах. Иззи часто ложилась с ним в постель, эта необузданная в своих желаниях надменная блондинка полностью удовлетворяла его потребности. Иззи протянула ему стопку текилы, он быстро ее выпил, потянув Беллу на танцпол. Джозеф гладил ее тонкие плечи, прижимал к себе, ощущая ее тугую грудь, он почувствовал ее ответное желание, намотал ее светлые локоны на палец, в ее темных глазах плескалось желание. Иззи сегодня останется без его постели, в этот вечер он хотел Беллу. Бывало, что он себя презирал за такое поведение, бывало он видел в себе своего отца, и ненавидел себя. Но Джозеф ничего не мог с собой поделать. Ему нравилось соблазнять, укладывать женщин постель, а потом забывать о них. Настоящие друзья твердили, что все это пройдет, но он решил для себя – у него холодное сердце, сердце не способное никого любить.

- Поехали ко мне? – прошептала Белла, - может прихватить Иззи, устроим оргию?

- Ну, да, - он засмеялся, - я не экспериментатор, - серьезно добавил он.

- Тогда вдвоем, - он наклонился к ней, чтобы ее поцеловать. Да, его сердце жестоко, только он мог быть таким – жестоким. Только сейчас он понял, когда-то он был несчастным, теперь он хотел, чтобы хоть кто-нибудь был несчастным, как он. Он хотел делать больно женщинам – бросать их, наслаждаться их страданиями, бросать их, так как его однажды бросила мать.

₪

После того, как Гарри вернулся в Лондон у него началась трудная жизнь, хоть и Кэрри приняли, но в его дом стал вулканом. Они с Холли купили соседнюю квартиру, расширив свою. На работе он жутко уставал, и дома постоянно были скандалы, Холли тоже работала и еще успевала смотреть за детьми. Кэрри даже не пыталась сблизиться с Холли, она все время смотрела на Гарри, он же не мог идти против Холли, потому что она была его женой, но и не мог идти против Кэрри, потому что для нее все было ново, все можно было оправдать тем, что она не привыкала к ним всем. Элеонора, как психолог пыталась избавить девочку от страхов и заставить понять, что своим поведением, чистым эгоизмом, она лишит семьи и себя и своих братьев, но и это не помогло. Дженни которая заглядывала почти каждый день тоже пыталась разобраться в чем причина, она даже приводила с собой Рэя и Элен, которые сейчас жили у них с Диланом. Полли было уже тринадцать и Дженнифер считала ее уже достаточной взрослой, она уже превращалась в милую девочку с такой же демонической внешностью, как у Джулии. Дженни рассчитывала на нее, у них с Кэрри была небольшая разница, но Полли не смогла достучаться до нее.