Экзорцист Ватикана. Более 160 000 сеансов изгнания дьявола - Паоло Родари

быть подручные, которые во время обряда отвечают за безопасность одержимого, но ни один из них не должен говорить с одержимым. Если они это сделают, Сатана получит возможность атаковать их. Единственный, кто должен говорить с одержимым, – это сам экзорцист. Он не ведет диалога с Сатаной – он повелевает. Если экзорцист вступит в диалог, Сатана будет сбивать его с толку до тех пор, пока экзорцист не окажется побежденным.

Сегодня я провожу по пять-шесть обрядов экзорцизма в день. Еще несколько месяцев назад я проводил гораздо больше – десять или двенадцать. Я проводил обряды даже в воскресенье. Даже в Рождество. Я так много работал, что падре Кандидо однажды сказал мне:

– Возьмите несколько выходных. Вы не можете заниматься изгнанием нечистой силы каждый день.

– Но я не такой, как вы, – ответил я. – Я не обладаю вашим даром. Вы можете определить, одержим человек или нет, просто посмотрев на него, я – нет. Прежде, чем это понять, я должен узнать Сатану.

За эти годы я приобрел большой опыт, но это не значит, что «игра» стала проще. Каждый проведенный обряд – это особый случай. Сейчас я встречаюсь с теми же трудностями, что и в первый раз – в то время, когда после месяцев моих репетиций дома в одиночестве падре Кандидо сказал мне: «Мужайтесь! Сегодня ваш черед. Сегодня вы вступите в бой».

– Вы уверены, что я готов?

– Никто и никогда не готов к таким вещам, но вы достаточно подготовлены, чтобы начать. И помните: в каждой битве вы рискуете.

Антонианум[23] представляет собой большой комплекс, расположенный в Риме на Виа Мерулана, недалеко от площади Сан-Джованни-ин-Латерано. Там, в комнате, недоступной большинству людей, 21 февраля 1987 года я провел свой первый обряд экзорцизма. Падре Массимилиано, францисканский монах хорватского происхождения, обратился за помощью к падре Кандидо: по его мнению, в фермера из деревни в окрестностях Рима вселился дьявол. Падре Кандидо сказал ему:

– У меня нет времени. Посылаю к тебе падре Аморта.

Прибыв на несколько минут раньше, я вошел в пустую залу Антонианума. Я не знал, что меня ждет. Я много практиковал, изучил все, что следовало изучить, но непосредственная работа была нова для меня. Я довольно расплывчато представлял себе человека, над которым должен был провести обряд экзорцизма, – падре Кандидо почти ничего о нем не рассказал.

Первым в комнату вошел падре Массимилиано, а за ним – стройный, почти худой мужчина лет двадцати пяти. Было заметно его скромное происхождение: руки у него были костлявые и морщинистые – руки человека, каждый день выполняющего прекрасную, но очень тяжелую работу Руки, возделывающие землю. Прежде чем мы начали разговор, неожиданно вошел третий человек, и я спросил:

– Кто вы?

– Я переводчик, – ответил он.

– Переводчик?

Я посмотрел на падре Массимилиано и попросил объяснений: присутствие неподготовленного человека в зале, где происходит изгнание нечистой силы, могло оказаться для этого человека фатальным. Сатана во время обряда способен напасть на присутствующих, если они не готовы. Падре Массимилиано поспешил успокоить меня:

– Вам не сообщили? Когда он входит в транс, он говорит только по-английски. Для этого нужен переводчик. Иначе мы не узнаем всего, что Сатана хочет нам сказать. Он подготовлен. Он знает, как себя вести. Он не позволит себя обмануть.

Я надел палантин, взял требник[24] и распятие, а затем, держа под рукой святую воду, открыл молитву экзорцизма на латыни:

– Не взирай, Господи, на грехи наши или родителей наших, и да не свершишь воздаяния за грехи наши. Отец наш… И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого[25].

Одержимый не дрогнул и мускулом – продолжал сидеть на деревянном стуле, на который я его посадил.

Я начал читать Псалом 53.

– Боже! Именем Твоим спаси меня и силою Твоею суди меня. Боже! Услышь молитву мою, внемли словам уст моих, ибо чужие восстали на меня и сильные ищут души моей; они не имеют Бога пред собою.

Никакой реакции. Крестьянин молчал, опустив глаза.

– Вот, Бог – помощник мой; Господь подкрепляет душу мою. Он воздаст за зло врагам моим; истиною Твоею истреби их. Я усердно принесу Тебе жертву, прославлю имя Твое, Господи, ибо оно благо, ибо Ты избавил меня от всех бед, и на врагов моих смотрело око мое. Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу!..[26]!

Мой Боже, сохрани раба Своего, который на Тебя возлагает надежду. Будь для него, Господи, крепостью, защищающей от неприятеля. Да не воспользуется им в своих целях враг, и дух неправедный да не повредит ему. Ниспошли ему, Господи, помощь из Своей святыни и с Сиона – защиту ему[27]. Господи! Услышь молитву мою, и вопль мой да придет к Тебе[28]. Господь с вами. И духом твоим[29].

Именно в этот момент фермер внезапно поднял голову и посмотрел на меня, чтобы взорваться злым и страшным криком. Он раскраснелся, громко частя ругательства на английском, но, пусть и хотел меня напугать, остался сидеть, боясь приблизиться ко мне.

– Заканчивай, священник! Заткнись, заткнись, заткнись!

И вновь богохульства, непристойности, угрозы.

Я заговорил быстрее.

– Господи Святой, Отче Всемогущий, вечный Боже, Отче Господа нашего Иисуса Христа, Который оного беглого тирана и отступника осудил и вверг в геенну огненную, Который послал Единородного Сына Своего в мир сей, чтобы его, рыкающего, поразить: поторопись, ускорь свой приход, чтобы вырвать у него человека, сотворенного по образу и подобию Твоему, спасти от гибели и беса полуденного. Внуши, Господи, ужас зверю, разоряющему виноградник Твой. Внуши уверенность рабам Твоим сражаться мужественно против змия окаяннейшего, чтобы он не презрел надеющихся на Тебя и не смог сказать, как фараон уже сказал Моисею: «Я не знаю Господа и Израиля не отпущу»[30]. Простри десницу Свою, дабы вышел он из раба Твоего, чтобы не дерзал удерживать более пленного, которого Ты соизволил сотворить по образу Твоему и подобию и искупил в Сыне Твоем, Который с Тобою живет и царствует в единстве Святого Духа, Бог, во веки веков.

Одержимый продолжал кричать:

– Заткнись, заткнись, замолчи! – Кажется, он плюнул на землю, плюнул на меня. В своей ярости он был похож на льва, готовившегося к большому прыжку. Льва, чьей добычей, очевидно, был я.

Я понял, что не могу останавливаться, и потому начал Praecipio tibi – «Приказываю тебе»[31].

Я хорошо помнил, что сказал мне падре Кандидо, когда учил меня ремеслу:

– Всегда помните: Praecipio tibi часто становится решающей молитвой. Сатана