Драконья кровь - Демина Карина

Она замолчала.

И Милдред молчала тоже. Безумная история? Но в каждом безумии есть своя толика истины. Надо лишь понять, где она прячется.

– Вы ведь помните сказки? Ни в одной сказке драконы не были добры. Так с чего вдруг? Я не помню, как начались роды. К этому времени я почти все время проводила в полусне. Я ела и спала. Спала и ела. Ела во сне. Я видела их, тех девочек, которых Станислав превращал в кукол. Он всем говорил, что собирает их для меня, но…

Она прижала палец к губам.

– На самом деле ему нравилось вспоминать… и нравилось убивать. Да… в этом правда. И когда он показал мне младенца, я поняла, что Ник будет таким, как его отец. Истинным Эшби.

Глава 3

Старый приятель выглядел помятым. Он щурился, тер переносицу и мотал головой, будто мух отгоняя. Мух в забегаловке и вправду хватало. Они гудели, кружились под потолком, садились на серые от пыли окна. Ползали по липким столам.

И порой забирались в тарелки.

Впрочем, народ здесь собрался простой и к мухам привычный.

– Может, куда еще сходим? – Лука осторожно коснулся вилки, которая даже с виду была липкой.

– Снобом стал?

– Вроде того. А ты?

– А я не стал. – Дилан осклабился. – Я, мой друг, человек простой.

В мятом сером пиджаке, наброшенном поверх мятой серой рубашки. Легкая небритость. Красные глаза. И запах дорогой туалетной воды.

– Для кого представление?

– Да так… есть тут один. – Дилан смахнул муху, которая медленно ползла по гамбургеру. Тот выглядел в достаточной мере заветренным, чтобы Лука отказался от мысли перекусить. – Решил, что уж больно хорошее у меня место, самому такое надо. Вот скажи, какого хрена молодняк вечно в начальство прется? Думает, что в моем кабинете медом намазано? Да я хоть завтра… сидишь целый день, над бумажками чахнешь, голову ломаешь, какую дыру теми грошами, что нам из бюджета выделены, заткнуть. Людей не хватает. Адвокатишки у клиентов землю роют, гонорарчики отрабатывая. Ребята злятся. Прокуратура тоже лютует, мол, виноваты, если дело вернули на доследование. Судьи через одного входят в положение хороших оступившихся ребят…

Дилан махнул рукой.

– На земле как-то оно проще было, понятней, что ли…

– Зачем позвал?

– Слух пошел, что вы моего парня нашли.

– Какого?

– Вихо.

– Твоего? – Лука подобрался. И даже грязноватую тарелку поближе подвинул. Нет, есть это он не станет. Прошли те времена, когда он и сухому хлебу рад был, а в такой вот забегаловке подрабатывал.

– Официально он нам никто… то есть имелся у нас сотрудник, но имя другое. И сам понимаешь, закрытый файл. Нужен был кто-то чистый, если проверить захотят.

Дилан вздохнул. И, отломав кусок булки – а ломалась она с треском, – сунул в рот. Жевал он медленно, всецело сосредоточившись на процессе.

– Тогда, помнится, все было куда как менее прилично. Это сейчас бандюки, чуть что, за широкие адвокатские плечи прячутся, а тогда ножик в руку – и ищи потом. Жертва ограбления. Или просто пьяной драки, в которой даже если виноватого найдут, но разве оно легче станет? А кто-то вообще пропадал, и с концами, это аккурат года три назад, когда колумбийцы пришли. Безумные ребята. Но их местные хорошо проредили и к порядку призвали.

Лука приподнял булку.

Вялый лист салата, явно видавший лучшие дни. Сизый огурец, который начал расползаться. И мягкая котлета с дырой в середине, точно пальцем проткнули. Соус лежал плотными комочками и с виду был твердым.

– Да ешь уже, тоже мне… цаца.

– Цаца. – Лука потер кончик носа. Надо будет шоколадный торт купить.

Ей понравится. Она шоколад любит. Или сочтет, что Лука нарушил тот молчаливый договор, который возник между ними? Торт – это слишком уж личное.

Или нет? Приедет наверняка уставшей, выложится до капли. И вообще, не стоило отпускать ее одну. Или стоило? Милдред не из тех, кто готов подчиняться.

– Вон, видишь… в углу сидит, пытается не смотреть. Это Тедди, мелкая шестерка у «Боевых котов». Коты, мать его, бизоны, тигры… хоть бы раз назвали себя баранами, какими по сути и являются. Тедди приглядывает за мной, собирает факты.

– Какие?

– Неумеренного пьянства. Злоупотребления. Проституток вот пытались подсунуть…

– А ты?

– А я был слишком пьян, чтобы воспользоваться. – Дилан широко осклабился. – А еще я играю. И проигрываю. Много… скоро, думаю, подойдут с предложением.

– А говоришь, жизнь скучная.

– Скучная. Разве ж это веселье? Все под колпаком… помнишь, раньше? В Нью-Йорке еще? Когда нас на складах зажали. Пули свистят… – Дилан прикрыл глаза, и вид у него сделался довольный.

– Свистят. – Лука потер плечо. Одна и присвистела. Чуть бы ниже, и все. А так месяцок в больничке, полгода реабилитации, потому как нерв задет, а они и с целительским присмотром восстанавливаются туго.

– Парня мы в университете зацепили. Была там одна история… предлагали ему заняться распространением. А он к нам пришел. Сам. Толковый был…

– Ты про Вихо Саммерса? Точно?

– А то… уникум… знаешь, к этому делу ведь тоже талант нужен. А у него был. Сперва я хотел зацепить рыбешку покрупнее. Дурь и студенты – это то же самое, что булка и масло, друг без друга никак. Но одно дело, когда там травка безобидная, а другое – когда серьезные мозголомы проскакивают. И ведь явно, что кто-то из преподавательского состава крышевал, уж больно нагло себя ребятишки вели. Вот я и предложил пареньку дельце. А он и согласился.

Дилан подпер щеку кулаком и вздохнул тоскливо.

– И чисто сработал, так чисто, что стало понятно, нельзя такой талант упускать. Я и пригласил его на беседу… уговаривать собирался, да… а он с ходу. У него характер такой был. Знаешь, случается, что люди на кураже живут. Вот и он тоже… чтобы риск, чтобы по краю… сочинили легенду… мы-то университетских взяли тихо…

– Погоди, та дамочка, которая любовница?

– Не совсем чтобы любовница. Скорее куратор. А над ней человечек повыше стоял. Организовали производство на базе университетской лаборатории. Детишек прибрали. Подсадили кого на дурь, кого на легкие деньги. Мы выставили так, что Вихо вроде как не при делах. Его на допросы потягали, помурыжили. Слушок пустили, что он вроде как только в постели с нею…

– А что там со спортивной командой? – Лука судорожно вспоминал основные вехи биографии подозреваемого.

– Ничего. Передоз обычный. Заигрался паренек. И та девчонка… связалась с профессором женатым, забеременела, а когда он отказался жену оставлять и пригрозил отчислением, сиганула с крыши. Не смотри так. В том университете десять тысяч человек учились. Молодых, заметь, готовых наизнанку вывернуться ради веселья. Вот оно иногда и случалось. Вихо тогда здорово помог. Его и в штат взяли. По закрытому каналу. Потом бы под программу попал.

Лука кивнул.

Паренек в углу весь извелся, не имея возможности подслушать беседу. Взгляд его цепкий мешал сосредоточиться, порождая в душе естественное желание сломать ублюдку нос. В целях профилактики, так сказать.

– И не возражал?

Многие не желают идти под защиту. Менять имя. Биографию. Рвать сложившиеся связи. Уезжать куда-то, снова примеряя маску чужой, кем-то другим сочиненной жизни.

– Да нет. У него там с семьей, насколько я понял, не больно ладилось. Отец умер. Матери он был не нужен. А для сестры деньги копил. Номер счета у меня. Передашь?

– Передам.

Деньги, судя по тому, что Лука видел в доме, пригодятся.

– Хорошо… после выпуска перевели в Нью-Йорк. Нашли конторку, а дальше он сам зацепился. Талантливый был парень. И главное, умный. Понимал, куда можно лезть, а куда не стоит, да… – Дилан вытащил из внутреннего кармана фляжку и приложился к ней. Крякнул.

– Чаек?

– А то… горячий. Ползарплаты отдал за нее, но оно того стоит… в нашем управлении чая нормального не найти.

– Не только в вашем.

– Сперва он по мелочи работал. Выбрался в полусвет… для высшего все-таки рожей не вышел, но дамочки его любили. А он не отказывался. Но и про работу не забывал. Передавал списки, кто, и что, и как… Много пользы принесли, да… Пара видных людей в итоге согласились сотрудничать.