Путь качка - Сара Ней

— Злючка, да? Ты как будто только что грызла гвозди и выплевываешь забор из колючей проволоки. — У этого негодяя хватает наглости смеяться, как будто металлический хром его сверхпрочного пикапа в данный момент не упирается в зад моей машины.

Ну и наглость.

Распрямляю плечи, сжимаю кулаки по бокам в крошечные шарики гнева.

Аргх!

Ноздри раздуваются.

— Думаешь, что такой крутой, раз в футбольной команде, не так ли, Качок-переросток? Думаешь, пугать беззащитных девушек посреди ночи смешно? Да? — Тычу пальцем в его сторону, свирепо глядя в глаза.

— Я не вижу, нет. Здесь нет никаких беззащитных девушек.

Я не вижу, нет. Господи, у этого парня было хоть какое-нибудь формальное образование?

— Я. — Тыкаю себя в грудь. — Я беззащитная девушка, ты, слабоумный.

Он совершенно упускает суть — не уловил моего сарказма. Либо парень специально делает вид, что не понимает, либо он кретин.

Я не знаю наверняка, что он полный идиот, но, основываясь на стереотипах и на том, на что смотрю, собираюсь предположить, что это так. Большой грузовик. Большие мышцы. Лохматые волосы. Ушибленный глаз. Кривая ухмылка, которую я хочу стереть с его лица.

Парень выглядит так, словно вырос в глухомани, и звучит точно также.

— Вряд ли ты выглядишь беззащитной. — Он смотрит на меня сверху вниз со своего места за рулем.

— Ты видишь какое-нибудь оружие?

— Нет, но я продолжаю слышать одно.

А?

— Что это значит?

— У тебя острый язык.

В кабине грузовика его приятель смеется.

Я пристально смотрю на них обоих.

— Как ты смеешь!

— Не я ударил по тормозам и выскочил из машины посреди улицы, — дерзко заявляет он.

— Твой бампер так глубоко застрял в моей заднице, что я чувствую вкус хрома, когда глотаю. — Эти слова только что сорвались с моих губ? Черт, я вроде как впечатлена собой.

Парень на пассажирском сиденье смеется, и мне хочется протянуть руку и стукнуть его.

— Как насчет того, чтобы заткнуться? — Мне приходится подойти ближе к грузовику, чтобы увидеть его лицо, но не могу разглядеть его в закрытой, тускло освещенной кабине. Он похож на спортсмена: большой, мощный, сильный и… улыбающийся.

Фу, как это раздражает.

— А чего ты ожидал от меня, чтобы я продолжала вести машину?

— Нет. Вроде как хотел, чтобы ты ударила по тормозам и выскочила из машины посреди улицы.

Я не могу решить, шутит ли он или нет. Парень смеется, кадык на его толстом горле подрагивает, сухожилия видны отсюда даже в полумраке.

— Кроме того, если бы мой бампер был у тебя в заднице, мы бы оба это знали.

Не похоже, чтобы он говорил об автомобильных запчастях. Это звучит как метафора для анала, типа бампер — его…

— Дорогая, ты выглядишь обозленной.

— Не смей тут дорогайкать мне. Я все еще наполовину ослепла от этих дурацких огней, придурок!

Парень опирается предплечьем на окно, высовываясь наружу и разговаривая со мной сверху вниз. Рукава его клетчатой рубашки закатаны до локтя.

— Извини за это.

Я отрываю взгляд от его мускулов.

— Ты не сожалеешь — ты сделал это нарочно!

— Это сработало, не так ли? — Его зубы ослепительно белые, почти такие же яркие, как свет его фар, и направлены в мою сторону. — Как тебя зовут?

— Не твое собачье дело.

Вау, звучит дерзко.

Парень поворачивается всем телом, вытягивая шею в сторону от меня.

— Тайсон, — говорит он, — ты слышал? — Парень ухмыляется и явно смеется надо мной, тупой засранец. — Она плюется огнем, и, держу пари, хочет сэндвич с курицей.

Наконец, признание того, что он знает, кто я такая.

Я пытаюсь хорошенько рассмотреть этого Тайсона, но это трудно, учитывая тусклые уличные фонари наверху и отсутствие освещения в кабине грузовика.

Однако я вижу свечение сотового телефона, освещающее лицо этого таинственного пассажира.

— Подожди секунду. Ты что, меня снимаешь? — Определенно выглядит так, будто этот парень направляет камеру своего телефона в мою сторону.

— Да.

— Почему?

— Доказательство.

Доказательство чего? Из всех нелепых, глупых вещей, которые только можно сказать!

— Эм, извини, но это я должна снимать вас. Вы в три раза больше меня, и это вы меня преследуете.

— Никто тебя не преследовал и никто не заставлял тебя выходить из машины.

— Я должна продолжать повторять, что могла попасть в аварию из-за твоих фар?

Бифф МакМускул поворачивается и говорит своему другу что-то подозрительно похожее на:

— Может быть, тогда об этом было бы проще забыть.

Я напрягаюсь, чтобы расслышать остальное, но это трудно из-за шума машин, проезжающих мимо нас по улице.

Подхожу немного ближе, уверенная, что, хотя этот красавчик — идиот, он безвреден, не похититель, не собирается сексуально домогаться меня и причинять мне никакого вреда.

Назовите это интуицией.

— Прости, что ты ему только что сказал?

Парень снова обращает свое внимание на меня.

— Это не я кричу на обочине дороги.

А? В этом нет никакого смысла.

Может, я и злюсь, но точно не кричу.

— Ты не это сказал.

Незнакомец хихикает, когда Тайсон толкает его в универсальном, братском стиле. Они снова смеются.

— Нет. Не это.

— Что ты сказал? — Я знаю, что это какая-то хрень обо мне.

— Зачем мне говорить тебе это? Ты и так в прекрасном настроении — необязательно еще больше взъерошивать перья.

— Что это вообще значит?

— Это значит, что ты уже достаточно разозлилась, — говорит другой парень из глубины грузовика, переводя южную абракадабру.

— Спасибо за перевод, гений. Почти уверена, что могла бы сама в этом разобраться.

Незнакомец смотрит на меня сверху вниз, бросая беглый взгляд в боковое зеркало, наконец замечая очередь машин, собирающихся за его гигантским автомобилем.

— Как насчет того, чтобы ты села в свою машину и поехала домой, туда, где безопасно.

Где безопасно?

— Я была в безопасности, пока ты не сел мне на хвост и не начал слепить фарами.

— Просто иди домой. — Его глаза немного напрягаются, губы вытягиваются в ровную линию.

— Как насчет того, чтобы ты не говорил мне, что делать?

Ну и наглость этого парня.

Серьезно.

Его гигантское, неуклюжее тело наклоняется в мою сторону, рука все еще опирается на дверь.

— Как хочешь. Мы просто посидим здесь посреди дороги, пока все будут сигналить, пока ты не пристегнешь ремень безопасности и не уедешь.

Почему я все еще стою здесь и спорю с этим неандертальцем? Очевидно, он не понимает, почему я злюсь. Ему и в голову не приходит, что я вышла из машины, потому что его действия были безрассудными.

Что мне следовало сделать, так это позвонить долбаным копам.

— Я пойду, но не потому, что ты