Миссионеры - Евгений Лукин

– Очень интересно, – сухо заметил Сехеи. – И что, я должен развязать этот бред до конца?

– Да!

Сехеи вздохнул.

«И пошел Ани к Старым (в битве, что ли, перерыв?) и попросил: дайте мне блестящий камень тиангу, ибо одолевает меня Татуи. Старые были добры и дали ему то, что он просил. И начал Ани одолевать».

Далее Ани и Татуи поочередно просили у Старых горящую воду, крылья из тапы и пожирающий землю пламень. И Старые были добры.

– Второй шнур утерян, – сказала она, внимательно следя за выражением его лица. – Там дальше должно идти, что Старые в конце концов разделились и стали воевать друг с другом. Одни – за Ани, другие – за Татуи.

– И что? – спросил стратег.

– А ничего, – угрюмо ответила она. – Просто эта сказочка единственное – понимаешь ты? – единственное упоминание о том, с чего все началось!.. Шестьдесят лет войны из-за кокосового ореха!.. Послушай, ведь утренние и вечерние – это не два племени, это, скорее, один народ, рассеченный надвое! Чем мы отличаемся друг от друга? Говорим на одном и том же языке, поем одни и те же песни, верим в одно и то же Пророчество!.. Сними с кораблей вымпелы – и попробуй отличи, кто перед тобой: утренний или вечерний!..

Семи невольно усмехнулся. Вымпелы с кораблей впервые сняла сама Таини. Мало того, она приказала поднять на авианосцах голубые вымпелы противника, что и позволило ей тогда прорваться к Ледяному Клыку. С тех пор каждый корабль запрашивают кодом по гелиографу: «Чей ты?»

– Ты можешь бросить меня акулам, тама'и, – с вызовом продолжала она, – но, право, будет лучше, если вопрос: «Почему мы воюем?» – стратег задаст себе раньше, чем простой воин. А мы уже опоздали, тама'и. Уже нашелся человек, который предпочел умереть, но не стрелять в вечерних.

Все это время Сехеи задумчиво изучал татуировку на ее левой щеке.

– Что-то я не совсем понимаю, – сказал он, дождавшись паузы. – Ты просто хочешь выговориться напоследок или у тебя есть конкретные соображения?

– Есть, – бросила она. – Объединить архипелаг.

Сехеи моргнул несколько раз подряд, что вообще-то было ему не свойственно.

– И ты говорила об этом с Хеанги?

– Нет, – отрывисто сказала она. – То есть да, говорила, но… Не так откровенно, как с тобой.

– Тогда я понимаю, почему он отстранил тебя от командования. – Пристальный взгляд стратега не обещал ничего хорошего. – Объединить архипелаг… Всего-навсего! И что же способно, по-твоему, его объединить?

Таини молчала, угрюмо вслушиваясь в треск пальмовых веток.

– Я, кажется, задал вопрос.

– Третья сила, – отозвалась она. – Вмешательство третьей силы, которая бы одинаково грозила и утренним, и вечерним.

На лице Сехеи проступило выражение откровенной скуки – первый признак того, что разговор пошел всерьез.

– «Прозвучит Настоящее Имя Врага, – медленно процитировал он, – и не будет отныне ни утренних, ни вечерних…» Ты веришь в Пророчество, женщина?

– Это неважно, – ответила она. – Важно то, что в него верят многие.

– Инсценировать Пришествие… – вслушиваясь в каждое слово, проговорил он. – Я правильно понял тебя? Ты предлагаешь именно это?

– Да.

– Каким образом?

Секунду Таини смотрела на него, не смея надеяться. Всего лишь секунду.

– Произнести Слово, – торопливо сказала она. – Послать к вечерним парламентера с Настоящим Именем Врага.

– Так. Допустим… Дальше.

– В Пророчестве довольно подробно описан внешний вид кораблей Врага, – подавив дрожь в голосе, продолжала она. – Построить нечто подобное труда не составит.

– Вечерние обнаружат подделку, – заметил он, устало прикрыв глаза.

– Не успеют, – возразила Таини. – Корабли помаячат на горизонте и тут же исчезнут.

Сехеи, казалось, засыпает, слушая. Допустим, о посланце вечерних и о «стальной чайке» ей могли сказать. Да, но значение слова, произнесенного вестником, известно на базе лишь одному человеку – самому Сехеи… Тем более не должна она знать ни о странном запросе Старого четыре дня назад, ни о его сегодняшнем ответе… То есть дошла до всего своим умом… А кроме того – татуировка, татуировка?.. Нет, Таини, отправить тебя сейчас «на тростник» было бы непростительной глупостью.

– Паника, перегруппировка сил… – предположил он. – И все это на глазах у вечерних, так?

– Да, – сказала она. – Но этого мало. Необходим союзник.

– Союзник? Кто?

– Те, которые не воюют, – поколебавшись, проговорила она. – Я слышала, ты каким-то образом связан с ними…

Сехеи смотрел на нее, размышляя. Те, которые не воюют… Проще говоря – миссионеры. Впрочем, у них было еще одно имя – оборотни. А как по-другому назвать человека без татуировки?.. На своих легких и фактически безоружных судах они пускались в открытый океан на поиски новых земель. Отыскав населенный остров, татуировали по местным канонам одного, а чаще – нескольких своих людей и каким-то образом внедряли в племя. А когда через пару лет у берегов острова появлялись корабли утренних (или вечерних – если с туземцами работали миссионеры противника), прием им оказывался самый радушный.

Как они при этом делили территорию – ведомо только Старым. Во всяком случае, о вооруженных стычках между двумя группами оборотней никто никогда не слышал. Отсюда еще одно их прозвище – друзья вечерних. Или друзья утренних – если оскорбление исходит из уст вечернего… Да, Таини права, это был бы хороший союзник…

– Те, которые не воюют… – как бы проверяя фразу на звук, повторил Сехеи. – Скажи, ты давно об этом думаешь? Как, это вообще пришло тебе в голову?

Видимо, поймав наконец направление его взгляда, Таини тронула кончиками пальцев татуировку на левой щеке.

– Давно, – призналась она. – Еще девчонкой на Детском острове… Наверное, будет лучше, если я расскажу тебе все сама… Шла проверка на выживание, и меня высадили ночью без ножа на каком-то рифе. Задание обычное: продержаться десять суток… А утром я обнаружила, что, кроме меня, на риф высажен мальчишка с точно таким же заданием. Просто его высадили на день раньше. Он был с другого Детского острова, понимаешь? Мы, конечно, решили, что воспитатели хотят усложнить нам задачу. Сделали ножи из больших раковин, мы все помогли друг другу выжить… А потом за мальчишкой пришло каноэ… Ты, наверное, уже все понял, тама'и. Это было каноэ вечерних. В последнем договоре обнаружилась ошибка: получалось, что эти рифы принадлежат сразу и нам, и им. Узел перевязали. Но девять суток моим лучшим другом был враг…

– Как звали мальчишку? – спросил Сехеи.

– Какое это теперь имеет значение! – сказала она. – Мальчишку звали Арраи…

Сехеи кивнул. Честно говоря, он ожидал чего-нибудь подобного.

– И ты уверена в успехе?

– Нет, – сказала она. – Не буду тебя обманывать, нет… Просто Пришествие – это единственный шанс оттянуть войну. И если у тебя действительно есть связь с миссионерами…

Источник! До чего все-таки живучи слухи!.. Сехеи досадливо качнул головой. Она думает, раз он руководил когда-то миссией, то, значит, имел дело с оборотнями. Как бы не так! Под началом у опального стратега было четверо таких же, как он, штрафников, обучавших местных ребятишек узелковому письму да рассказывавших им об авианосцах, ракетопланах и прочем, отчего у маленьких дикарей разгорались глаза. Хотя, конечно, кто-то из оборотней мог быть внедрен и в само племя… все поступки Сехеи волшебным образом становились известны Старому…

А вот чего она наверняка не знает – так это том, что в свое время Сехеи чуть было сам не стал одним из них. И тогда, и сейчас миссионеры буквально охотились за светлокожей ребятней на Детских островах – отбирали лучших. Пристрастие совершенно загадочное: куда они потом собирались внедрять этих «светленьких» – непонятно. Не к южным же хеури, в конце-то концов!.. Словом, при распределении на группы четырехлетний Сехеи приглянулся сразу и миссионерам, и военным, которым тоже всегда были позарез нужны сообразительные карапузы с замашками лидеров. Тяжба, естественно, решилась в пользу оборотней, но пока она решалась, военные в обход всех правил успели зататуировать Сехеи лицо. Склока была грандиозной, потребовалось вмешательство Старого, кто-то загремел «на тростник», но сделанного не поправишь: на лбу малыша уже красовалась татуировка класса «риф», и в оборотни он уже не годился никак…

– Это легенда, – хмуро сказал Сехеи. – С ними ни у кого нет связи. Оборотни подчиняются непосредственно Старому.

– А что, если… сам Старый?

И во второй раз за сегодняшний день Сехеи подумал, что ослышался.

– Ты в своем уме? – спросил он наконец.

– Тама'и! – умоляюще проговорила она. – Но ведь Пророчество придумано именно Старыми! Зачем, тама'и? Мы уничтожаем вечерних, вечерние уничтожают нас, и в то же время и нам, и им с детства вбивают в головы, что когда-нибудь все изменится, что не будет ни утренних, ни вечерних… Никакого Великого Врага нет, тама'и!..