Рассказы о любви - Ясуси Иноуэ

От края утеса тело будет лететь вниз несколько десятков метров, пока не ударится вон о тот выступ. Потом, описав плавную дугу, оно упадет прямо в промежуток между торчащими из воды камнями, где шумят и пенятся волны.

Идеальное место, чтобы уйти из жизни, окончательно решил Суги и удовлетворенно закурил.

Он вновь проследил взглядом весь путь, который совершит его тело, от вершины темно-бурой скалы до поверхности моря, но не ощутил страха.

По-видимому, он потеряет сознание еще до того, как ударится о выступ. А дальше бездыханное тело будет падать, как всякий неодушевленный предмет, подчиняясь физическим законам. Прыжок в смерть приобретет геометрическую чистоту линий и будет выглядеть весьма изящно.

Ну и прекрасно, подумал Суги. Вернувшись к себе, он окинул взглядом номер, где ему предстояло провести три дня до самоубийства.

Номер состоял из двух комнат. В большой — кровать, стол и кресла. Кровать застелена свежими простынями. Он попробовал пружины — они мягко подались под его руками. Маленькая комната представляла собой ванную, через южное и восточное окна виднелось море. На табличке значилось, что горячую воду подают в установленные часы, утром и вечером. Суги это вполне устраивало. Он открыл кран. Вода была только холодная. Чего можно требовать от японских отелей, когда война окончилась совсем недавно, подумал Суги.

В дверь постучали, и вошел тот же бой, который провожал его в номер.

Чем-то он походил на студента, и когда Суги спросил его, тот ответил, что действительно собирается поступать в университет, а сюда он нанялся подработать и в свободное время готовится к экзаменам.

— Есть ли еще постояльцы в отеле? — поинтересовался Суги.

— Да, вчера приехала одна дама.

— А отель не прогорит?

— Владелец рассчитывает со временем привлечь сюда иностранных туристов, ну а пока одни убытки.

Бой вручил Суги гостиничный бланк, и тот, достав из кармана авторучку, стал быстро его заполнять: Сэнноскэ Суги, 37 лет, президент торговой фирмы «Суги». Предполагаемый срок пребывания — три дня. Домашний адрес — Токио, район Синагава, Омори, Санно. Цель приезда...

— О цели приезда писать обязательно? — спросил Суги.

— Это по вашему усмотрению. Просто существует такая графа,— ответил бой.— А знаете, такой же вопрос мне сейчас задала та дама с первого этажа.— Бой вытащил из кармана заполненный бланк и показал его Суги.

— Наверное, ей не хотелось, чтобы знали о цели ее приезда, поэтому она написала по-иностранному, кажется по-французски.

— По-французски?

— Ну, во всяком случае, не по-английски.

Суги взял у боя бланк, исписанный красивым, четким почерком, и прочитал:

Нами Цудзимура, 23 года, не работаю.

Предполагаемый срок пребывания — два дня.

Домашний адрес — Токио, район Сугинами, Коэндзи.

Цель приезда — Mors.

Последний ответ поразил Суги. Mors — не французское, как думал бой, а латинское слово, и, насколько было известно Суги, оно означало «смерть».

А ведь он сам за секунду до этого подумал: не писать же ему в анкете, что цель его приезда — смерть.

— Совсем еще молодая женщина,— пробормотал Суги.— А это слово означает «путешествие»,— пояснил он бою.

Итак, здесь, в отеле, находится еще один человек, прибывший сюда, чтобы умереть, подумал Суги, когда бой ушел. Но это его ничуть не взволновало. Даже не возникло желания хотя бы взглянуть на эту женщину. Сейчас Суги было совершенно безразлично, что кто-то еще решил уйти из жизни: одинокое облачко, растворившееся в синеве небес, или волна, разбившаяся о прибрежные скалы,— обычное явление природы, не имеющее к нему никакого отношения. В его положении думать о других слишком обременительно. Еще в школьные времена, если он твердо знал, что провалится на экзамене, неудача других однокашников не вызывала у него ни малейшего сочувствия. Нечто подобное испытывал он и теперь. Кто должен умереть, пусть умрет. Суги ведь предстоит то же самое — и он не дрогнет. С тех пор как он решил покончить с собой, у него пропал всякий интерес к окружающему.

Суги спустился в ресторан и пообедал, хотя час был еще ранний. Он стал просыпаться чуть свет с тех пор, как отправился в путешествие. Прежде ему требовалось для сна не меньше восьми часов. Теперь же, когда он забросил дела и решил окончить счеты с жизнью, ему хватало пяти. Он вставал рано и чувствовал себя вполне отдохнувшим.

Сегодня утром в Кацуура Суги проснулся уже в пять часов и, наскоро позавтракав в гостинице, сел в первый же поезд, хотя торопиться ему было некуда. Он сошел на станции Кимото и сразу же направился в отель.

Завтрак был слишком ранним, поэтому проголодавшийся Суги спустился в ресторан, не дожидаясь обеденного часа.

Пообедав, он заказал кофе и, потягивая его маленькими глотками, смотрел через окно на скалу, видневшуюся вдали. Сегодня или завтра он отправится туда и точно определит место. Даже это представлялось ему обременительным, но было необходимо, чтобы совершить свой последний поступок.

Вернувшись в номер, Суги достал из добротного саквояжа «Путешествие на Восток» Рубрука[8]. Это было издание 1900 года, перевод с латыни на английский. Бумажная закладка свидетельствовала, что книга прочитана на одну треть. За два дня он закончит ее, и тогда человеку по имени Сэнноскэ Суги больше ничего не останется делать на этом свете. Он перевернет последнюю страницу и закроет книгу. Потом выйдет из отеля и направится к отвесной скале. Там его будет ждать смерть.

На миг он как бы со стороны увидел свою фигуру, удаляющуюся к скале, потом углубился в чтение. Его целиком поглотил XIII век, захватывающий мир христианских крестов, астрологии, монгольских юрт, мир смерти, голода, смелых авантюр и высоких помыслов того, кто совершил путешествие в неведомое.

Спустившись в ресторан поужинать, Суги занял столик у окна. К нему подошел бой.

— В отеле вас двое. Вы не будете возражать, если я посажу даму за ваш столик?— спросил он.

— Пожалуйста.

Бой поставил еще один прибор напротив. Вскоре в ресторан вошла молодая женщина.

— Разрешите?— спросила она, приблизившись к столику.

— Прошу,— ответил он и впервые поглядел на ту, кто в графе «цель приезда» написала: «смерть».

В гостиничном бланке значилось, что ей двадцать три года, но выражение холодной неприступности, спокойного безразличия, с которым она поглядела на Суги, делало женщину на несколько лет старше.

Ее черные глаза, прикрытые длинными ресницами, лихорадочно блестели. Словно не замечая Суги, она пристально смотрела на море, видневшееся за окном.

Ее немигающий, остановившийся взгляд производил неприятное впечатление, но Суги подумал, что именно таких женщин называют красивыми.

Принесли суп, и Суги быстро осушил содержимое своей тарелки. Женщина по-прежнему безучастно глядела в окно. Бой поставил перед ней следующее блюдо, но она даже не шелохнулась, очевидно не замечая этого.

Она ничего не видит, кроме смерти, подумал Суги. Покончив с ужином, он наконец не выдержал и обратился к той, чье имя, если верить бланку, было Нами Цудзимура:

— Почему вы не едите? У вас все остыло.

Словно очнувшись, женщина удивленно взглянула на него. У нее был широкий лоб, густые волосы плавной волной спускались к шее. Один из камешков ожерелья холодно сверкнул. Настоящий бриллиант, подумал Суги. Женщина шевельнула губами, собираясь что-то сказать, но, видимо, раздумала. Ее лицо вновь обрело холодное и неприступное выражение.

Обратив внимание, что Суги пьет пиво, она подозвала боя:

— Принесите и мне пива... Нет, лучше, пожалуй, виски с содовой,— приказала она, потом взяла ложку и грациозно поднесла ее ко рту.

— Красиво, не правда ли?— сказал Суги, кивнув на пейзаж за окном.

Он заговорил не ради того, чтобы соблюсти правила хорошего тона. С сочувствием и несколько иронически поглядывая на эту женщину, которой, казалось, стоило неимоверного труда даже подносить ко рту ложку с супом, он решил хоть немного скрасить ее последнюю трапезу. Он догадывался, что последнюю — ведь в гостиничном бланке, в графе «срок пребывания» она записала «два дня». Поскольку она приехала накануне, значит, уже сегодня вечером ей предстоит покончить счеты с жизнью. Он почувствовал это, когда она глядела на море, ничего не видя перед собой, кроме надвигающейся смерти.

— Да, красиво,— ответила она, подняв голову, и поглядела в окно, будто впервые обратила внимание на бескрайний морской простор. Море, словно устав за день, отдыхало, разгладив морщины волн.

— К сожалению, сегодня я уезжаю,— тихо сказала она.

Выходит, я был прав, подумал Суги.

— Куда же? — машинально спросил он и сразу же спохватился, поняв, сколь неуместным был его вопрос — Простите за бестактность.

Нами вскинула на него глаза, ее прекрасное лицо сразу же стало жестким.

— Почему вы считаете такой вопрос бестактным?— вызывающе спросила она. Ее тон не допускал ни малейшей увертки.