Фамильная честь Вустеров - Пэлем Вудхауз

     – В  "Тотли-Тауэрс"?  Ну  и  чудеса!  Именно  туда  я  и  хотела  тебя немедленно послать, затем и приехала.

     – Как так?

     – Это вопрос жизни и смерти.

     – Да о чем вы?

     – Скоро поймешь, я тебе все объясню.

     – Тогда  немедля   в  столовую,  мне  не  терпится   узнать.  Ну  вот, рассказывайте, моя дражайшая  таинственная  родственница, – сказал я, когда Дживс поставил на стол завтрак и удалился. – Выкладывайте все без утайки.

     С минуту в тишине раздавались одни  только  мелодичные  звуки:  тетушка пила свой бренди с содовой, а я кофе. Но вот она опустила руку со стаканом и глубоко вздохнула.

     – Берти, для начала я  коротко  выскажу свое отношение к сэру  Уоткину Бассету, кавалеру ордена Британской империи  второй  степени.  Да нападет на его розы  тля. Пусть  в день званого обеда его  повар напьется как сапожник. Пусть все его куры заболеют вертячкой.

     – А  что,  он  кур разводит?  –  поинтересовался  я,  решив взять эти сведения на заметку.

     – Пусть бачок в  его уборной вечно течет на его башку,  пусть термиты, если  только  они  водятся  в  Англии,  сгрызут фундамент "Тотли-Тауэрс"  до последней крошки.  А когда он поведет к  алтарю свою  дочь Мадлен, чтобы  ее обвенчали с этим  кретином  Виски-Боттлом, пусть  в  церкви на него  нападет неудержимый чих, а платка в кармане не окажется.

     Она перевела  дух, а я подумал, что все  ее пламенные заклинания отнюдь не прояснили сути дела.

     – Великолепно, – сказал я. – Присоединяюсь ко всем вашим пожеланиям. Однако чем старый хрыч перед вами провинился?

     – Сейчас расскажу. Помнишь сливочник, ну, ту серебряную корову?

     Я хотел подцепить на вилку кусок яичницы, но рука у меня задрожала.

     Помню ли я корову? Да я ее до смертного часа не забуду.

     – Вы не поверите, тетя Далия, но когда я появился в лавке, то встретил там этого самого Бассета, просто невероятное совпадение...

     – Ничего невероятного в этом совпадении нет. Он пришел туда посмотреть сливочник, убедиться,  что Том был прав,  когда его расхваливал.  Потому что этот кретин – я имею в виду твоего дядюшку –  рассказал  Бассету о корове. Уж ему-то следовало знать, что этот  изверг  измыслит  какое-нибудь  гнусное злодейство и погубит его. Так и случилось. Вчера Том обедал с сэром Уоткином Бассетом  в  его клубе.  Среди  закусок были  холодные  омары, и  вероломный Макиавелли соблазнил Тома попробовать.

     Я широко открыл глаза, отказываясь верить.

     – Неужели вы  хотите сказать,  что дядя  Том  ел омаров?  – с  ужасом спросил я, зная,  какой  чувствительный  у дядюшки желудок и  как  бурно  он реагирует  на  недостаточно деликатную,  пищу.  –  И  это  после  того, что случилось на Рождество?

     – Том поддался  уговорам  негодяя и  съел  не только несколько  фунтов омаров,  но  и  целую  грядку свежих  огурцов. Судя  по  его  рассказу  – а рассказал он мне все лишь  нынче  утром, вчера, вернувшись домой, он  только стонал, – сначала он отказывался. Решительно, наотрез. Но в конце концов не выдержал  давления  обстоятельств и уступил. В  клубе  Бассета, как и еще  в нескольких других, посреди обеденной залы стоит стол, уставленный закусками, и где бы вы ни расположились, они вам буквально мозолят глаза.

     Я кивнул:

     – В  "Трутнях" то же самое.  Однажды Китекэт Поттер-Перебрайт,  сидя у окна в углу, шесть раз подряд попал булочками в пирог с дичью.

     – И это погубило беднягу Тома. Перед змеиными уговорами Бассета  он бы легко  устоял,  но вид омаров был  слишком  соблазнителен. И он не  выдержал искушения,  набросился  на них, как голодный  эскимос,  а в шесть часов  мне позвонил швейцар  и  попросил  прислать  машину,  чтобы забрали несчастного, который  корчился  в   библиотеке,  забившись  в  угол,  его  там  обнаружил мальчик-слуга. Через полчаса Том прибыл  домой  и  жалобным голосом попросил соды. Нашел лекарство – соду! – Тетушка Далия саркастически расхохоталась.

     – Пришлось вызвать ему двух врачей, делали промывание желудка.

     – А  тем  временем...  – подсказал я,  уже  догадавшись, каково  было дальнейшее развитие событий.

     – Тем временем  злодей Бассет  со всех  ног  в лавку  и купил  корову. Хозяин обещал  Тому не продавать ее до трех часов дня, но пробило три, а Том не появился, корову захотел приобрести другой покупатель, и  он ее, конечно, продал. Вот  так-то,  племянничек  дорогой.  Владельцем  коровы стал Бассет, вчера вечером он увез ее в Тотли.

     Что и говорить, печальная история, к тому же подтверждает мое  мнение о папаше Бассете: мировой  судья, который оштрафовал молодого человека на пять фунтов  за  невиннейшую  шалость,  вместо  того  чтобы просто пожурить  его, способен на  все; однако я не представлял себе,  каким образом тетушка хочет исправить положение.  Я убежден, что  в таких случаях остается лишь стиснуть зубы, молча возвести  глаза  к небу, постараться все  забыть  и начать новую жизнь. Так я ей и сказал, намазывая тост джемом. Она вонзила в меня взгляд.

     – Ах  вот,  значит,   как   ты  относишься  к   этому  возмутительному происшествию?

     – Да, именно так я к нему отношусь.

     – Надеюсь, ты не станешь отрицать,  что,  согласно  всем  человеческим законам, корова принадлежит Тому?

     – Разумеется, не стану.

     – И тем не менее спокойно примешь это  вопиющее беззаконие? Позволишь, чтобы кража сошла мошеннику  с рук? На твоих глазах произошло одно  из самых гнусных  преступлений,   которые  несмываемым  позором  ложатся  на  историю цивилизованных  государств,  а  ты  лишь  разводишь  руками  и  вздыхаешь – дескать, как досадно, не желаешь  даже  пальцем шевельнуть. Я вдумался в  ее слова.

     – "Как  досадно"?  Нет, тут  вы,  пожалуй,  не  правы.  Я признаю, что случившееся требует куда более энергичных комментариев.  Но никаких действий я предпринимать не буду.

     – Ну  что  ж, тогда  действовать буду я. Я выкраду у него эту окаянную корову.

     Я в изумлении  вытаращил  глаза.  Упрекать тетушку я не  стал,  но  мой взгляд ясно говорил: "Опомнитесь, тетенька?" Согласен, гнев ее был более чем праведен,  но  я  не  одобряю  насильственных  действий.  Надо  пробудить ее совесть, решил я, и только  хотел  деликатно осведомиться, а что подумают  о таком поступке  члены охотничьего общества  "Куорн" – кстати, и о "Пайтчли" тоже забывать не следует, – как вдруг она объявила:

     – Нет, выкрадешь ее ты!

     Я  только  что закурил  сигарету  и, если  верить  рекламе, должен  был почувствовать блаженную беззаботность, но,  видно,  мне попался не тот сорт, потому что я вскочил со стула, будто кто–то воткнул снизу в сиденье шило.

     – Я?!

     – Именно  ты. Смотри, как все удачно складывается.  Ты едешь гостить в Тотли. Там  тебе  представится множество великолепных возможностей незаметно похитить сливочник...

     – Ни за что!

     – ...и отдать его мне,  иначе  я  не  получу от Тома чек нa публикацию романа Помоны Грайндл. Настроение у него  сквернейшее, и он мне откажет. А я вчера подписала с ней  договор,  согласилась на баснословный гонорар, причем половина суммы  должна быть выплачена в виде авансы  ровно через неделю. Так что в  бой,  мой мальчик. Не понимаю, зачем делать из мухи слона. Не о такой уж великой услуге просит тебя любимая тетка.

     – Такую  услугу  я не могу оказать даже любимой тетке. Я и в мыслях не допускаю...

     – Допускаешь, мой  птенчик,  еще  как допускаешь, а если  нет  –  сам знаешь, что  тебя ждет. – Она многозначительно помолчала.  – Вы следите за развитием моей мысли, Ватсон?

     Я был просто убит. Слишком  прозрачным  оказался ее намек. Не в  первый раз она давала мне почувствовать, что под стальной перчаткой у нее бархатная рука – то есть именно наоборот.

     Моя жестокосердная  тетушка  владеет могучим оружием, которое постоянно держит над  моей головой, как  меч над  головой этого... как  его? –  черт, забыл имя того бедолаги, Дживс знает, – и вынуждает меня  подчиняться своей воле: это оружие – угроза отлучить меня от своего стола  и, соответственно, от деликатесов Анатоля. Нелегко забыть  то  время, когда она на целый  месяц закрыла передо мной двери своего дома, да еще в самый разгар сезона охоты на фазанов, из которых этот чародей творит нечто волшебное.

     Я предпринял еще одну попытку урезонить тетушку.

     – Ради Бога,  зачем  дяде Тому эта кошмарная  корова?  На нее смотреть противно. Ему без нее будет гораздо лучше.

     – Он так не считает. И довольно об этом. Сделай для меня это пустяшное одолжение, иначе гости  за  моим  столом начнут спрашивать: "А  что  это  мы совсем   перестали   встречать   у   вас  Берти  Вустера?"   Кстати,   какой восхитительный обед приготовил вчера Анатоль!  Ему  поистине  нет равных. Не удивляюсь, что  ты такой поклонник его стряпни. "Она  буквально тает во рту" – это твое выражение.