Битва за Кремль - Михаил Логинов

— Вам нужен «Электроник». Или «Байт». Еще в универмаге есть компьютерный отдел. Если вы знаете, что хотите купить, посмотрите на сайтах.

Таня не успела удивиться, как поняла: здесь есть вай-фай. Уточнив, что для посетителей Интернет бесплатный, она по совету уборщицы нашла сайт города Зимовец — сразу же добавила его в закладки, добралась до общей страницы трех компьютерных магазинов с перечнем товаров.

Уборщица отвлеклась на мобильный разговор.

— У меня смена еще не закончилась. Передай, что ко второй паре я подойду.

«Тут что, студентки работают уборщицами?» — удивилась Татьяна.

Сколько же еще чудес и сюрпризов принесет этот город? Ей казалось, будто он входит в тайный федеральный проект «Нормальная Россия».

— Борис Борисович, почему ваши пациенты остаются в Зимовце?

— Во-первых, не все. Меньше половины, — улыбнулся главврач реабилитационного центра. — А во-вторых…. Почему люди обычно запивают? Из-за депрессии. А у нас не депрессивный город. Поэтому они интуитивно хотят остаться там, где наименее вероятен рецидив.

Татьяна и главврач беседовали уже больше часа. Кабинет оказался уютным, а собеседник — доброжелательным, не мулла и не лидер секты. Особых секретов в его работе тоже не нашлось.

— Наша работа делится на два основных этапа. Сначала просто выводим пациента из запоя. Как? Без физических и психических травм, без чакр и заговоров. Это как раз не самое трудное. Я потому и ушел из областной клиники, что там ограничивались первым этапом. Взяли деньги у семьи, из запоя вывели и отпустили до нового запоя.

— В чем же заключается второй этап?

— Мы ждем, когда пациент придет во вменяемое состояние, и вместе с ним выясняем: что он хочет от жизни? Вернее, что он может хотеть. Если ответа нет, даем ему обычные рекомендации и прощаемся. Если же мы понимаем, что у этого человека есть какая-то ценность, ради которой можно не пить, начинается второй этап. Я сразу уточняю: большинство наших клиентов — не московские юноши, из-за которых вы приехали. Это сокращенные рабочие, отставные военные или другие люди, не знающие, для чего жить. Очень часто такому человеку надо просто, как сейчас говорят, потусоваться с людьми, у которых есть тяга к жизни. Если вернуться к вашему московскому мальчику: ему внушили, что работа даже экспедитором, не говоря уже про обычного шофера, — позор и унижение. Дипломатом ему не стать по характеру, а шофером — из-за социально-психологической установки. Ему понадобилось несколько месяцев пообщаться с людьми, которых он прежде считал социальным отребьем, и увидеть, что они чувствуют себя увереннее, чем он. Особенно здесь, в Зимовце.

— Я в вашем городе всего несколько часов, но все сильнее и сильнее убеждаюсь в одном…. Вы согласны, что в любом другом городе России ваш центр работать бы не смог?

Нарколог ответил не сразу, но уверенно:

— Да. Именно так. В другом городе я мог бы только выводить из запоя.

— А вы можете кратко объяснить эту замечательную аномалию.

— Да. Кратко и в двух словах: Михаил Столбов.

Глава 3

Мемориальные доски: «В этом доме с 1959 по 1997 год жил Герой Советского Союза летчик-истребитель Иван Николаев». «…С 1952 по 2003 жила заслуженная артистка РСФСР Анна Степченко». «Отсюда ушел на Чеченскую войну Герой России Андрей Гордеев, 1976–1995 годы». Отметить, что на некоторых домах две или три таблички: герои, деятели культуры, управленцы.

Три светофора с таймером обратного отсчета. Возле рынка — с пищалкой. Спросила: рядом интернат для слепых? Дэпээсник: нет, светофор для бабушек.

Рынок. Чисто. Палатка контрольных весов — на видном месте. Один ряд — южные гости продают фрукты, другой ряд — местные бабки, картошка, соленья, грибы.

Перед входом на рынок: «Улыбнитесь, вас снимает веб-камера».

Тревожная кнопка — видела в двух местах. Тот же мент сказал: приезжаем в три минуты.

ДК. Шубами не торгуют. Стенд. Кружки, секции, лекции. Местный театр — участник Авиньонского фестиваля.

Гостиница. Холл — бесплатный чай.

У Татьяны еще со стажерских времен сложилась привычка заносить в блокнот, а потом и в ноутбук короткие записи о том, что бросилось в глаза, что запомнилось. Это как некая сушеная травка: кинул листик в кипяток, и сразу всплыли ароматы летнего луга. Если такие записи не делать, половину упустишь.

Кстати, насчет травки…. Может, Зимовец подсажен на какой-нибудь наркотик? К примеру, пьянство не побеждено, а вытеснено кайфом?

Конечно, приводить в порядок путевые заметки можно и в гостинице. Но Татьяна решила дополнить познания о городе наблюдениями за ресторанной жизнью. К тому же хотелось поужинать.

Дежурная за стойкой сразу же предложила ей поужинать в круглосуточном «Лукошке», а когда Таня сказала, мол, нужен ресторан, где не очень шумно, порекомендовала «Юбилей».

— Самое место спокойно поужинать. — И добавила, подпустив в голос легкую игривость: — Знакомиться там хорошо, в «Юбилей» ходят люди приличные.

Таня поблагодарила, не став уточнять, что ресторанные знакомства в Зимовце в ее планы не входят.

В ее — да. Но, похоже, кто-то такие планы имел…

Сегодня был вторник, не день массовых посиделок. Лишь в центре ресторанного зала звенел бокалами и хихикал большой девичник, а за другими столиками — компании по нескольку человек и отдельные парочки.

Татьяна продолжала делать пометки в файле будущей статьи о Зимовце, заодно оглядывая окружающих, — как ни крути, а тоже важный срез местной обстановки.

Если сравнить с прежними провинциальными наблюдениями, город не выглядел депрессивным. Вот взять тот же «Юбилей». Не пятница, не выходной, а зал почти полон. Такой категории, как бедная школота или бедный манагер, — взять бутылку водки, графин сока, да этим и ограничиться, — здесь не наблюдалось. Люди пришли и пообщаться, и поесть.

Соседи по залу отвечали Тане взаимностью — бросали на нее осторожные и удивленные взгляды. Человек, сидящий за ресторанным столиком с открытым ноутбуком, был для них в диковинку.

И лишь из-за одного столика на нее не поглядывали, а пялились — откровенно и нагло. К сожалению, это был единственный местный обитатель, с которым Татьяна знакомиться ни под каким предлогом не собиралась. Тот самый попутчик по автобусу.

Ужинал он не один, а в компании двух приятелей — хмырей примерно его возраста, разве чуть благообразней видом. Музыка в «Юбилее» звучала тихая, фоновая, поэтому Таня периодически слышала реплики возвращенца и его приятелей.

Да, ее изначальная догадка подтвердилась: дядька вернулся в Зимовец из мест не столь отдаленных (скорее всего, в полном смысле этого слова — только в этой области находились три колонии). Суть разговора сводилась к рассказу приятелей о жизни родного города за какой-то отрезок времени, судя по всему, не очень-то и короткий. Зэк расспрашивал, собеседники ему отвечали и, похоже, от чего-то предостерегали. Он спорил, махал руками, подливал водку себе и приятелям, матерился… И при этом то и дело поглядывал на Татьяну с прежним интересом.

Она, не обращая на него внимания, делала новые записи. Вай-фая в «Юбилее» не было, поэтому для сбора и уточнения разной полезной информации о городе Зимовце Таня использовала модемный Интернет.

Область, конечно, не бедная: мощная химия в областном центре, с импортной ориентацией. Магистральный газопровод и лесной комплекс. Из всех этих радостей источником процветания Зимовца мог быть лишь лес.

Города, окруженные леспромхозами, Татьяна видела не раз — безрадостная картина. Иномарки на разбитых улицах, недостроенные особняки, мордобойные попойки в невзрачных заведениях. Все, что она обнаружила в Зимовце, не объяснялось тем фактом, что неподалеку от города с выгодой рубят лес.

Кстати, владелец одного из леспромхозов — тот самый Столбов, о котором она услышала от нарколога. Неужели ему хватает доходов от своего производства на такие серьезные спонсорские программы? Надо бы погуглить побольше, позвонить знакомым…

— Слышь, я присяду. Ничего?

Еще не оторвав взгляд от экрана, Таня поняла: тот самый зэк-освобожденец. По раздавшемуся следом скрипу стула также поняла — дядька уселся без разрешения.

Конечно, можно было бы поболтать и расстаться. Но за пять минут этот крендель всяко не отвяжется, да и не хотелось прерывать работу.

— Ничего хорошего. Пересядь за другой столик, — не поднимая головы, сказала Таня.

— Девонька, ты лохычески-то мыслить умеешь? Посмотри: ты одна, я один. Ты скучаешь, раз в эту дурынду уперлась, я тоже скучаю. Давай вместе посидим — веселей будет.

Татьяна могла ответить, что он-то как раз не один и мог бы вернуться к оставленной компании. Но промолчала, не желая ввязываться в разговор. Бросила взгляд по сторонам: в зале сейчас две официантки, но обе в стороне, склонились к столикам, обсуждая меню с клиентами.