Телефон - Ася Оболенская

Привычка…

За эти дни я успела испытать целый спектр эмоций – боль от предательства, обида, гнев.

Только вот мое сердце не было разбито.

Следующие несколько недель сложно назвать лучшими в моей жизни. Долгие объяснения с друзьями и знакомыми, тяжелые разговоры с Глебом, у которого, к счастью, хватило ума съехать. Кровать, правда, выкидывать пришлось самой. Я бы ее сожгла, но Роме удалось объяснить, что малоимущим она нужнее. И, главное, им совершенно плевать на то, кто на ней трахался.

Он был со мной каждый день. Когда я узнавала, что нужно для развода. Когда привыкала жить в квартире одна. Когда узнала, что вместо личного присутствия Глеба в ЗАГСе со мной будет доверенность от нотариуса. Когда размышляла, не пора ли мне заводить кошек, чтобы стать сильной и независимой.

Каждое утро. Каждый день. Каждый вечер и каждую ночь. Он был со мной.

7

Настроение у меня отвратительное. Хотя в этом нет ничего удивительного. Во-первых, очередь, которая совершенно не желает двигаться. Во-вторых, природа, которая сегодня решила вспомнить, что уже через три недели наступит зима, отрывалась на всю катушку. Испытывала, так сказать, тестовую версию холодов и метели. Собственно, именно из-за ее проделок в виде снега и гололеда, до этой очереди я добиралась практически полтора часа и теперь уже не была уверена в том, то успею все сделать вовремя.

Ну, и в-третьих, место, где я находилось, не очень способствовало позитивному настрою. Радостная я тут была два с половиной года назад. Вся такая в белом платье и с букетом, которым можно было убить. Сейчас же местный ЗАГс на меня нагонял лишь тоску.

Подпираю спиной стену, заняв вип-место в углу. Тут ожесточенная борьба даже за возможность постоять, про стулья я вообще молчу, поэтому мой угол с образцами заполнения документов и полуживым фикусом можно считать удачей.

Достаю телефон и открываю Вайбер. Два новых от Ромы. Радуюсь, если честно.

Рома: Как твое утро?

Рома: Только, если оно слишком хорошее, ты как-нибудь скромнее об этом расскажи, а то мое явно не задалось.

Набираю текст, улыбаясь.

Марина: Врать не придется. Утро – отстой.

Хочу свернуть мессенджер, но замечаю, что Рома уже набирает ответ. Сжимаю телефон в ладонях, внимательно глядя на экран.

Рома: Не подумай, что это бы меня очень радовало, но осознание того, что кому-то сейчас не менее тоскливо, чем мне, удерживает от желания скинуться со второго этажа.

Рома: Хотя, про скинуться я погорячился. Увы, тут решетки.

Марина: Ты в тюрьме или в дурке? А почему они не отобрали телефон?

Рома: Экстрасенс из тебя так себе, еще пробовать будешь? И, кстати, чем твое утро провинилось?

Гадать, куда занесло Рому, я не горю желанием. Все равно сам скажет, а так еще и издеваться начнет, поэтому отвечаю на второй вопрос. Поднимаю глаза на стенд с образцами, нахожу крупную надпись, гласящую о том, что нахожусь я именно в ЗАГСе и, не особо стесняюсь, делаю селфи на фоне стенда.

Такое поведение вызывает неодобрение, характеризующееся каким-то невнятным шипением со стороны бабушки справа и какой-то мутью про «загнивающее поколение» от женщины справа. На их реакции я не обращаю внимания. Поверьте, дамы, сама в шоке от того, что творю.

Во-первых, селфи ненавижу. Во-вторых, Рома, конечно, фотки мои видел, но вот так, в режиме реального времени я ему ничего никогда не кидала. Видимо, волнуюсь все-таки слишком, вот и исполняю какую-то фигню.

На выражения своего лица даже не смотрю, второго дубля для лучшего ракурса, естественно, тоже не делаю. Вновь открываю Вайбер, леплю фотку и дописываю.

Марина: Вот этим!

Рома не отвечает, наверное, целую вечность. Я за это время уже даже успеваю проверить качество снимка. Да нет, вроде, ничего так, не хуже, чем в жизни. Из окна от ужаса он выйти не должен был. Хотя, там же на окнах решетки, где бы он там ни находился.

Я несколько раз открываю и закрываю мессенджер, раздумывая, не написать ли что-нибудь еще, но так и не придумываю чего-нибудь достойного. Я как раз в четырнадцатый раз открываю Вайбер, когда приходит ответ.

От неожиданности едва не роняю телефон на пол. Моргаю сперва быстро, затем медленно, но шок так и не думает отпускать, потому что с полученной фотографии на меня смотрит Рома.

Я не видела его ни разу в жизни, но абсолютно точно, железобетонно уверена в том, что это он. Словно  всегда знала, как он выглядит, хотя на самом деле всего лишь слышала его голос. Темно-русые волосы в легком беспорядке, серые глаза с легким прищуром, правильные черты лица и немного хитрая улыбка. Такая, от которой самой невольно хочется улыбнуться. Или дело не только в улыбке?

На заднем плане Роминого селфи вижу вывеску. Раза с шестого, правда, замечаю, взгляд никак от лица отрываться не хочет. Областная налоговая. Ну, теперь понятно, что за домик с решеточками.

Марина: ооо, еще один филиал ада на земле. Сочувствую)

Сообщение набираю раза с пятого, почему-то по кнопкам промахиваюсь.

Рома: И это еще только коридор, а мне уже хочется кого-нибудь убить)

Марина: Поверь, та же фигня)

Я хочу написать ему еще что-нибудь, хочу как-то прокомментировать фотку, но ничего умного снова в голову не идет. Как будто меня кто-то по голове чем-то тяжелым ушатал, лишив возможности соображать связно и мыслить здраво.

Сперва я начинаю набирать текст, потом стираю. На пятой попытке понимаю, что Рома, если смотрит на экран, видит эти попытки, и пытаюсь придумать что-либо, не касаясь экрана. Мне вообще отчего-то хочется ему позвонить. Как обычно услышать негромкое «Я тебя внимательно слушаю», и все сразу станет просто.

Хотя, почему мне вообще кажется, что все стало сложно?

Нет, меня совершенно точно кто-то ушатал по голове. По-любому та женщина с «загнивающим поколением».

Свою фамилию я тоже слышу, как в тумане. Прячу телефон, достаю папку с документами и иду в кабинет.