Вслед за путеводною звездой (сборник) - Коллектив авторов

«Оцепененье. Это волк…»

Оцепененье. Это волкВ двух метрах от меня,И к горлу подступил комок,И ватная нога.

Глаза ни добрые, ни злыеСмотрели на меня.И мы безмолвно говорилиО том, что мы родня.

А волк, наверно, вспоминал,Как в стужу для волчатМой дед барашка оставлялВолчице. Был ей брат.

Мгновенье вечность поглотило…Как он исчез, не помню,Лишь сердце трепетно молилосьЛегенде, ставшей былью, –Праматерь рода моегоВолчицею была.

Александр Тихонов

55 Омская область

Из недописанной поэмы

Я рос на руинах великой Державы,Где вместо заводов – тяжелый бурьянПовсюду стоял арматурный и ржавыйПод вопли кликуш, воронья и ворья.

Не помню развала Державы на части –Был мал, и поэтому в розовый цветРаскрашивал мир. Батя продал запчасти,Чтоб нас прокормить. Мы сдавали цветмет

Втроём с пацанами: Никитой и Пашкой,Искали кругом алюминий и медь,Бутылки пивные (читай – «Чебурашки»)Меняли на жвачку и разную снедь.

Но сколько мальчишеской радости было,Когда «Чупа-чупсы» и «Турбо» моглиНа деньги от сданных в киоски бутылокКупить, чтоб беспечно надуть пузыри!

Вокруг пузырились и лопались банки,Наследье Союза трещало по швам.В Европе – чужие ракеты и танки.Кто помнил тогда, что Россия жива?

Пока на Кавказе горланили пушки,В сибирской глубинке жила детвора:Сдавала бутылки, играла в «войнушки»,Дралась с малышнёй из чужого двора.

Я позже узнал, что в конфликтах дурацких(Решили, что вместе им тягостно жить)Народы из близких, практически братских,Друг друга пытались поднять на ножи.

Кто с кем и зачем? Был умело запутанКлубок наших бедствий, и комом с горыКатилась тяжелая, долгая смутаВ глухие дворы, где полно детворы.

Из детства протянута ниточкой тонкой,Сквозь память пропущена струнка души.Тогда мне Россия казалась ребёнком.Мы вместе росли и учились, как жить.

Я с Родиной в сердце из детства протопалПо узкой тропинке, ведущей на свет.Ты помнишь, Россия, как в спину ЕвропаПлевала, ведь знала – не плюнешь в ответ?

Давили, пинали, но в ржави и гнили,Под вопли кликуш, воронья и ворья,Россия росла на отцовской могиле,Где вместо надгробья – тяжелый бурьян.

А дети взрослеют! Я вижу: сегодняВраг понял – иные пришли времена,Налитые злобой, холодные поднялГлаза и увидел, кем стала Она.

Россия из пепла и праха былогоВстаёт на крыло, чтоб продолжить полёт.Жар-птица ли, феникс? Как новое слово,В бессмертном народе начало берёт.

Ссора

Свист метких стрел сейчас ловлю во фразе я,А боль от слов лирически остра.В сибирских генах заблудилась Азия:Степная ширь и отблески костра.

А ты глядишь – усталая, но гордая.И непокорность жестами кричит:«Русь никогда не соглашалась с ордами…На варварские правила мужчин!»

«Кем мы были на этом свете…»

Кем мы были на этом свете,Как любили, о чём мечтали,Будут знать лишь бродяга-ветерДа полоска булатной стали.А крестьянин, взглянув на небо,Поле сечи забытой вспашет.И взметнутся колосья… хлебаНад безвестной могилой нашей.Горевать нам с тобой нелепо,Ведь не зря подчинимся тленью.Нам кормить свежим русским хлебомПоколенье за поколеньем!Хлебом-солью приветят князя,И усобиц костры погаснут.Значит, падали с криком наземьНе напрасно.

«Сибирские реки на север текут…»

Сибирские реки на север текут –Об этом с рождения знаютТатарин и русский, остяк и якут.И каждая птица лесная,И сумрачный лес, перешедший в тайгу –Сплетение веток упругих.Сибирские реки на север влекутТо утлые лодки, то струги.

До снежных пределов, где космос лежитНа спинах у белых медведей…Сибирские реки – на север, где житьСпособен лишь выстывший ветер.

Меж; топей брусничных, в таёжной глушиЛюбая тропа – словно речка.Теряясь, петляя, на север шуршитИ шепчет на вечном наречье.

«Проносятся тучи над Ошею…»

Проносятся тучи над Ошею.Провинция в самом соку.Провинция – слово хорошее,Когда не уходят в загул

Её деревенские жители,Не тащат на сдачу цветмет,В соседстве живут уважительноИ Ганс, и Иван, и Ахмед.

Когда, словно в тексте у классика,Словечко к словечку – строка:То луг со стогами, то пасека,То в диком разливе река.

…Пейзаж перешел в наваждение.Провинции тихой истокВсё чахнет, но избы с рожденияНа запад глядят и восток.

Им в пасмурных сумерках кажется,Что время повёрнуто вспять:Не срубы из брёвен – лишь саженцы,Которым крепчать и взрастать.

Лена Мирная

28 Благовещенск Амурской обл.

Бухта Тикси

«Штиль…»

Штиль…Облакамираскрашенабухты гладь.За парулишь мильглядь –И ты уже в небе.А был горизонтили не был…?

Порт Тикси

На краю земли,В мерзлой далиСтоят кораблиНа вечномржавом причале.Попали!Не знали,Под флагом советскимВходя в этот порт,Что выкинут их за бортИмперии.Верили,Как впрочем, и все,Кто с флагом империи шел,Что будетВсе хорошо.

Арктика

Арктика – свалкасоветской эпохи,Из под завалов –охи.Где былое величье?Русланы садилисьИз дали столичнойчуть ли некаждый день,Роились.Северный путьобходили судаИ возвращалисьсюда,В бухтуприписки,где с рискомДлинные рукиСоветской властиСевер хваталичасть за частью,Бились за каждыйградус широт.И вот…Обломки первыхсудов,в бухту зашедших,Море выноситИ шепчет:«Возьмите историю вашу,Она не хужеда и не крашеЛюбой имперской судьбы».Вот если бы….

Полярная звезда…

Красивое имядалиСудну,куда согналиЗК и отправилив ночь души.Хотя…не спешим.Был это деньполярный.В тундре веснавышивала крестомУзор из маленькихнеясных цветочков.Также крестомГПУ вышивалоИ ставиложирные точкиНа судьбах ЗК.Хотя…навернякаЖизнь оказаласьсильнее УИНа.Назвали сынаТикси…

Город Тикси

Дома-доминошкиНа ножках Полярной стройкистандартНе арта норма ГОСТаСтроить не простоза такой широтойИ город пустойБез цветов и деревьевИ лавочки нетни однойУ подъездных дверейО чем говорить?На границетундры и моряВдали от столицыГде солнцекак чайкавсе летоКружитнад этимбетонным гнездомНо ни теплани светаЕму не хватаетдажеполярным днемЗачемнелепаяточка этаНа карте ледовыхширотБог разберетХотя…здешние любяти тундру и городи моренадеясь что вскореИмперия крыльярасправитИ вновьотправитСвои кораблина крайодичавшей земли

Ледовитый Океан

На берегах твоихБухт каменистыхВместо туристовГлыбы льдаЗагорают,Не тают.И летомСинего цветаСкромнаякромка водыотделяетБерегОт матрицыЛьдов,МатериВсехХолодовИ снеговКоролевы.Туристы!Форевер!

Андрей Галамага

77 Москва

Замоскворечье

Последним воскресением зимыПо узким улочкам Замоскворечья,По тем местам, где вместе были мы,Пройтись, наружу вырвавшись из тьмы,И не отчаяться, и не отречься.

Казалось бы, всего на полчасаНам стоит оказаться на Ордынке,И снова ты поверишь в чудеса –Прекрасна, как весенняя росаНа тоненькой нетронутой травинке.

Часы застыли. Тиканье пружинПрервалось на последнем обороте.Я снова жив. Но снова здесь один,Как будто безраздельный властелинВсех проходных дворов и подворотен.

Мы знали тайну. В предрассветный часОни, как музыкальная шкатулка.Их звук с тобой мы слышали не раз,И не было волшебнее для насЗамоскворецких сонных закоулков.

Я не могу поверить, что сюдаТы больше никогда не возвратишься.Что я один – невелика беда,Но нет страшнее слова – никогда,Из словаря посмертного затишья.

И каждый день, как грешник, по утрамЯ нашему молюсь Замоскворечью.Брожу по переулкам и дворамИ жду, что небо улыбнется нам,И ты – нечаянно шагнешь навстречу.

Париж