Ошибка «2012». Мизер вчерную - Мария Семенова

— О, слава Богу, — обрадовался О'Нил. — Я и сэр Робин, доверенное лицо покойный лорд, постараемся завтра же лететь Санкт-Петербург. Могу я есть записать ваш адрес?

«А ещё говорят, британцы флегматики…» Тамара Павловна положила трубку в карман и вновь направилась было в ванную, но на полдороге не удержалась, лукаво улыбнулась своему отражению в зеркальном шкафу — и вдруг широко раскинула руки:

— Ур-ра-а-а-а!..

Рубен. Слава Герострата

— Простите, профессор, разрешите вопрос? По поводу Артемисиона и Герострата…

— Извольте, голубчик, прошу.

— Этот храм Артемиды в Эфесе, который считался чудом света… Он ведь был вроде из мрамора? И размерами где-то сто метров на пятьдесят? Крышу поддерживали сто двадцать семь каменных колонн, и даже черепица, как пишут, мраморная была. Как же Герострат в одиночку поджёг подобную глыбу? Ну да, храм стоял на подушке из каменного угля с овечьей шерстью — от землетрясений. Но она ведь не наружу торчала? Она была под фундаментом, на неё всё здание гигантским весом давило. Герострат что, напалм в канистре принёс? Греческий огонь? Ну не из «Буратино»[17] же он по Артемисиону шарахнул! И потом, где охрана была? Всякие там жрецы? В храме ведь лежали сокровища, ценности, городская казна… Поясните, пожалуйста!

— Правда ваша, голубчик, этот исторический анекдот даёт немалую пищу для размышлений. Начнём с того, что историю вообще, как вы наверняка уже поняли, пишет победитель. А что касается Артемисиона… В девятьсот четвёртом году британский археолог Хогард обнаружил на его месте свидетельства существования по крайней мере пяти храмов, один на развалинах другого. И к какому из них приложил руку Герострат, ещё очень большой вопрос. Одно только можно сказать с уверенностью: системы «ТОС-1» у него не было…

Тёплый летний вечер был тих и приятен. На небо выкатилась полная луна, блёстками играли звёзды, с берегов извилистого, как путь гадюки, Каистра[18] доносились прохлада и запахи воды. Ветерок лениво баюкал деревья, на обычно шумной агоре наступила оглушительная тишина, граждане, метаки[19], неподшитые рабы[20] — все спешили в объятия благодатного Морфея. Эфес, жемчужина Ионии, город Желанной амазонки[21], засыпал. Его готовился укутать одеялом туман, который, клубясь, надвигался мутной стеной с непролазных окрестных болот…

Плотная сырая пелена была только на руку пяти ловким людям. Никем не замеченные, не привлекая ничьих глаз, они благополучно добрались до Акрополя. Возвышенная часть города занимала невзрачный приземистый холм, чьи склоны поросли маквисом[22] и пересекались тропинками, — здесь собирали, похоже, ладан и мирт. Никто не позаботился сделать склоны отвесными и придать холму рукотворную вышину, а стоило бы… Бронзовый, обмотанный тряпками крюк уцепился за край стены, тетивой натянулась верёвка, и скоро все пятеро, по-прежнему никем не замеченные, оказались в верхнем городе.

Неподалёку желтел колоннами храм девственницы Артемиды. Скульптуры на его фронтоне были ясно различимы. У подножия холма колыхался туман, но здесь лунный свет вольно изливался с небес. Сказать честно, храм не слишком-то впечатлял. Были в Элладе святыни гораздо величественнее здешних.

Пятеро мужчин всяко явились сюда не ради любования. По приказу старшего они стремительно нырнули в густую тень — слаженно и синхронно, будто их тут и вовсе не бывало. Всё в движениях и повадках этих людей выдавало очень опытных воинов. Но это теперь, когда они начали действовать. А те, кто в течение дня встречал их на улицах, ничего такого и заподозрить не могли. К примеру, старший, одетый в плащ-хламиду, грубые крепиды[23] и шляпу петас с загнутыми краями, всего более напоминал бродячего философа. Второй, в дорогом снежно-белом гиматии[24], выглядел важным аристократом. Остальные трое в подпоясанных хитонах смахивали на ремесленников или крестьян.

Привыкшим действовать тайно не следует красоваться доспехами и щитами…

Пятеро всего более полагались на слух, и, едва со стороны храма донёсся какой-то звук, они мгновенно замерли, умерили дыхание и посмотрели на старшего. Каждый был как туго натянутый лук, готовый бросить стрелу. А звук тем временем неспешно приближался — это было шарканье подошв, бряцание металла, поскрипывание кожи, мужские голоса.

Вскоре из-за южной стороны Артемисиона в самом деле показалась стража — четыре рослых вооружённых храмовых раба-иеродула[25]. Короткие копья, бронзовые мечи, беспечная болтовня вполголоса. Естественно, не о военной тактике — о выпивке, о приключениях с доступными красавицами…

— Угомоните их, но без крови. Они здесь ни при чём, — тихо приказал старший троим подчинённым, и те, с почтением кивнув, бросились выполнять.

Двигались они, в отличие от стражников, словно голодные барсы. Их нападение было беззвучным и лютым, обдуманным и обманным — со спины.

Мягко упали тела, умер так и не родившийся крик… трое в хитонах перевели дыхание и начали заметать следы. Это было нетрудно — растительности возле храма хватало. Как воспоминание о святых рощах древности здесь были высажены деревья, посвящённые Артемиде: орех, дуб, кедр, вяз.

— Скажи, брат Вычислитель, а ты уверен в этом Герострате? — обратился человек в гиматии к старшему. — Как по-твоему, не предаст? Не пойдёт на попятную? Я, конечно, надеюсь на лучшее, но мудрые люди советуют всегда готовиться к худшему…

То есть к тому, что кто-то из своих попадётся в руки врага. Живьём. Правда, это бывало нечасто.

— Не думаю, брат Экзекутор, — не сразу отозвался старший. — Герострат донельзя тщеславен, он алчет известности. Вечная память потомков для него дороже всего золота мира. Сдаётся мне, он не подведёт.

Две луны назад через доверенных людей стало известно, что один из служителей храма, неокор (сирень блюститель утвари и самого здания) по имени Герострат, крайне недоволен положением дел в Артемисионе. За чашей вина в заведении Дионисия он пустил слезу и в порыве пьяной откровенности принялся утверждать, будто всё старшее жречество поклоняется не Артемиде, а фригийской Богине Кибеле[26]. И ладно бы к ним примкнули Наблюдатель работ или Блюститель палестры, — на мерзких сборищах видели кое-кого из архонтов, чуть ли не самого полемарха[27]. По словам Герострата, вся городская верхушка в глубокой тайне спускалась в глубокие подземелья Артемисиона, а тот, как известно, стоит на останках очень древнего святилища Кибелы. В нижнем ярусе храма, там, где помещаются крипты[28], нарочно для них устроили ступенчатый ход, ведущий куда-то в недра земли.