Баба Яга прибудет из Парижа. - Ирина Славская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Почему вы так странно себя вели?
– С чего вы решили, что странно? Мы просто накануне поссорились. Я хотела ехать с мужем, а он был против. Я поехала инкогнито. Вот и вся странность.
– И вы хотите сказать, что муж вас не узнал?
– Почему не узнал? Узнал. Хотел разогреть меня, чтобы ночка жаркая была. Вот и вели себя, как будто незнакомы.
– И часто вы так?
– Играем в сексуальные игры? Часто. Можем рассказать, если вам интересно.
Я стала с Никитой какой-то бесстыдной нахалкой. Вот уж точно говорят, что с кем поведешься, от того и наберешься. Но капитан сам напросился. Задаешь бесстыдные вопросы – получишь бесстыдные ответы.
– Нет. Спасибо.
Лицо капитана стало из красного ярко бурым. Того и гляди, инфаркт случится. Проводница сидит и слушает. Ей интересны подробности. Она теперь полгода эту историю может рассказывать всем. Успех гарантирован. Историю о том, как ревнивая жена сбросила пассажирку с поезда. А можно еще и рассказать, как муж жену за это всю ночь напролет трахал. То ли в наказание, то ли из благодарности. И она так кричала, так стонала, а он так рычал! Такие звуки были, что весь вагон перебудили.
Но самое странное в том, что никто даже ругаться не стал. Обычно разбуженные скандалят. А тут… Многие быстро шмыгнули в свои купе, и там начались те же самые звуки. А трое молодых просто не уходили из прохода. Слушали. Впрочем, как и она. Всю ночь не спала. Завидовала. Вот везет же кому-то. А ее мужик раз в месяц и то… Никогда она так не орала. Никогда в своей жизни. Ни под кем. Интересно, что они чувствуют. Прям как в книжках про любовь…
Капитан, выяснив, где мы были и чем занимались, ушел. Проводница все не уходила. Ей было любопытно.
– Извините. Но не могли бы вы выйти. У нас тут дело намечается.
– Да-да… Конечно, – сказала и вышла за дверь.
Никита встал, закрыл дверь. Заблокировал, чтобы нам не помешали.
– Что думаешь? Куда делась эта дамочка? – спросила я.
– Не спрыгнула же. Хотя кто ее знает. Она на истеричку похожа. Что у нее там в душе было? Но я думаю, что ее кто-то столкнул. Или она случайно сама упала. Бывает.
– Ее столкнули те, кого она мучила своим щебетанием противным.
– Иришка, а ты у меня злая.
– Я не злая, а справедливая. Я же видела, как ты кривился от ее визгливого голоса. Странно. Если ее столкнули, то кто-нибудь ее услышал бы. Она бы кричала.
– Ее могли не услышать из-за наших криков. Просто не понятно, кому ее надо убивать. Она не похожа на тех, кто рискует. Обычная дамочка. Любит читать женские романы. Ну, такие тупые, про любовь… В библиотеке районной работает. Не замужем. Без детей. О любви мечтает до сих пор.
– Откуда ты столько подробностей узнал?
– Она мне сама рассказала.
– Не факт, что она тебе правду про себя поведала. Могла и соврать. А не могла она ночью сойти? Раз романтичная дурочка. Вот дурь в голову ей ударила, и она просто сошла с поезда. Побродить по травке захотелось… Или увидела и услышала лишнее. Вот свидетеля и отправили в свободный полет с поезда.
– И такое может быть. Она просто от поезда отстать могла. Мы же ее не знаем. Да и друзья ее тоже не знают. Ладно, Иришка. Давай досыпать будем. А то всю ночь бодрствовали.
– Как-то спать расхотелось. Ты про любовь говорил. Вот любви хочу.
– Это мы запросто. Это мы мигом. Это нас не надо упрашивать. Ну-ка двинься, любимая…
Дальше наши соседи по вагону слушали второй акт пьесы «любовь поездная». Скерцо, потом анданте, потом опять скерцо… В нашем вагоне мы народ от души повеселили. Хотя я попыталась любить Никиту тихо и не кричать. Не удалось. Но жаловаться никто не приходил.
Ко времени приезда в Калининград мы уже были одеты, причесаны и даже чай попить успели. Проводница стояла, как замороженная. Она смотрела на нас глазами побитой бесхозной собаки. Мы с ней сердечно попрощались. И пошли на стоянку такси. Чувствую, мне чей-то взгляд спину жжет. Обернулась. Это Костик на мне дыру прожигает. Тоже мне, гипнотизер-любитель. Я ему ничего не обещала. А если он там что-то себе нафантазировал, так я тут при чем? Его мечты, его проблемы…
Поселились мы в гостинице, в номере люкс. Я позвонила, как обещала, маме. Доложилась, как доехали. Сказала, что без приключений. Хотя эта исчезнувшая пассажирка из головы все никак не выходила.
Никита сразу попытался ванну занять. Но я в честном бою отстояла свое первенство на омовение. Он, коварный фавн, мне помыться нормально так и не дал. Сначала залез с копытами в ванну ко мне без моего на то согласия. Плюхнулся, подняв волну. Потом вызвался спинку потереть. А затем он и потереть, и погладить все остальное захотел. Прием ванны завершили вместе криками и стонами. Сначала в ванной, потом на кровати. Любили друг друга до ночи, пока не обессилили. Теперь можно не стесняться и дать волю воображению. Что мы и сделали.
Проснулись только ранним утром. Тишина. Просто мертвая тишина. И только сфокусировав взгляд, я заметила, что в номере все разбросано. Это точно сделали не мы. Мы вчера покуролесили с мужем, но не до такой же степени. Никита заснул со мной в одно время. Значит, это не он набедокурил. Мы вчера как-то быстро отрубились. Подозрительно быстро.
– Никита, проснись. Никита…
– Что? Не спится?
Никита проснулся, но глаза пока не открыл.
– Ты наш номер видел?
– Видел вчера. Как приехали. А что случилось?
– Глаза открой и увидишь.
Никиту, видимо, как и меня, мучило похмелье. Хотя какое похмелье с бутылки шампанского? Не так уж много мы вчера пили. А меня вообще никогда похмелье не мучало… До сегодняшнего дня.
– Нормально мы наколбасили вчера.
– Никита, это не мы. Это кто-то нам наколбасил. Ночью…
– Уверена?
– На все сто. Я помню, в каком состоянии был вчера номер, перед тем, как провалилась в сон. У нас в номере что-то искали. Сам посмотри: наши вещи перерыты, но ничего не разбито. Искали в спешке. Боялись, что мы проснемся.
– Деньги? Карты? Паспорта? Что?
– Деньги и карты на месте. Документы тоже.
