Проклятие Моцарта - Нина Дитинич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да, приехала, – пытаясь скрыть раздражение, буркнула Элеонора.
Мать зашла в комнату и сразу подскочила к дивану, с восторгом рассматривая наряды дочери.
– Ой, какая прелесть! – Затем, переведя взгляд на мужские вещи, покачала головой. – Зря ты его балуешь, такие подарки делаешь… Для кого ты его так наряжаешь?
Слова матери подлили масла в огонь, ревность вспыхнула с новой силой, и Элеонора почти возненавидела Арнольда. Но наперекор матери заявила:
– Это мое личное дело, что хочу, то и дарю!
Настроение дочери мгновенно передалось Елизавете Григорьевне, и она язвительно пропела:
– А где твой герой-любовник? По бабам гуляет!
Элеонора рассвирепела и сердито отмахнулась.
– Мама, я прошу, не лезь в мою личную жизнь!
Мать возмущенно пожала плечами.
– А я и не лезу, просто хочу, чтобы ты поняла: Арнольд на тебе никогда не женится, а мне нужны внуки и счастливая дочь!
В перепалке дочь и мать не услышали, как бесшумно вошел Арнольд с большим букетом чайных роз.
Он кашлянул и насмешливо произнес:
– Здравствуй, любимая, с приездом, – и, вручив Элеоноре розы, нежно и страстно поцеловал ее в губы.
Повернулся к сконфуженной Елизавете Григорьевне и усмехнулся:
– Извините, Елизавета Григорьевна, для вас цветов не купил, не знал, что вы осчастливите нас своим визитом.
Сердито фыркнув, Елизавета Григорьевна промолчала. Дочь воспользовалась ее смятением, нагрузила мать подарками и вежливо выпроводила домой.
Как только за матерью захлопнулась дверь, Элеонора бросилась к Арнольду на шею.
– Я так соскучилась по тебе, – защебетала она.
– Я тоже, – прижал он Элеонору к себе и вновь поцеловал.
Высвободившись из его рук, Элеонора потащила Арнольда смотреть подарки, что привезла ему. Схватив белый свитер, заставила примерить.
– Ой, как тебе здорово! – воскликнула она.
Арнольду понравились подарки, он повеселел, подхватил Элеонору на руки, начал кружить по комнате.
– Спасибо, любовь моя, я тебя обожаю!
Элеонора выскользнула из его объятий.
– Солнышко, я пойду ванну приму, а то устала чертовски, с трех часов ночи на ногах, а потом чуть-чуть передохну и приготовлю ужин, или нет, лучше в ресторан пойдем.
– Ужин я беру на себя, – улыбнулся Арнольд. – А ты расслабляйся в ванне сколько хочешь.
Пока Элеонора нежилась в ванной, Арнольд возился на кухне.
Вскоре по квартире разнесся запах жареных антрекотов и свежей зелени.
Элеонора прошмыгнула в спальню и, переодевшись в нарядный шелковый халат, пришла помогать Арнольду.
Но стол уже был сервирован: фрукты, бутылка чудесного грузинского вина, а посередине ваза с чайными розами и зажженные свечи в подсвечниках.
Увидев такую красоту, Элеонора застыла в восхищении.
– Как чудесно!
– Еще одну минуточку. – Арнольд промчался мимо нее, на кухню.
Элеонора тоже решила время напрасно не терять и убрала привезенные вещи в шкаф. В углу дивана остался лишь один упакованный в бумагу предмет, по виду напоминающий альбом.
– Что это? – указал на него Арнольд, появившись с очередным блюдом.
– Подарок для моей бывшей преподавательницы Виолетты Генриховны. Старинные ноты. Она их собирает.
– Это та старушка, которая была у нас в гостях до твоего отъезда?
– Она, – невольно улыбнулась Элеонора.
– Я помню, вы еще закрылись на кухне и о чем-то секретничали, – усмехнулся Арнольд.
– Было дело, – кивнула Элеонора.
Арнольд продолжал суетиться.
– У меня все готово, давай садись за стол, а то все остынет. Сегодня за тобой ухаживаю я.
Он поставил перед Элеонорой тарелку с жареной картошкой, овощами и румяными антрекотами, посыпанными зеленью. Разлил вино по бокалам.
– За тебя, моя любовь! – поднял бокал Арнольд.
Она потянулась к нему бокалом.
– И за тебя.
Пригубив вино, Арнольд и Элеонора накинулись на еду.
Насытившись, они расслабились и разговорились. Элеонора рассказала о своей поездке, Арнольд – о своем последнем концерте.
– А о чем ты все-таки беседовала с той преподавательницей? – вдруг вспомнил он. – Меня даже задело, что вы меня пить чай с собой не пригласили, небось о твоих женихах секретничали? – ревниво сверкнул он глазами.
В глубине души Элеонора порадовалась, что он ревнует ее, но, с другой стороны, как бы это у него в привычку не вошло. Она стала оправдываться:
– Совсем нет, о каких женихах? Я люблю только тебя. Виолетта Генриховна поведала мне тайну.
– И что за тайна?
– Я не могу тебе сказать, я слово дала, что никому не расскажу…
– Какая такая важная тайна может быть у этой старухи? – обиделся Арнольд.
– Между прочим, Виолетта Генриховна талантливый музыкант, из дворянской семьи, а ее предки родом из Австрии, – оскорбилась за преподавательницу Элеонора.
– И что? Она тебе дороже, чем я? Ты мне настолько не доверяешь, что не можешь рассказать, о чем вы шептались?
– Не сердись, – пошла на попятную Элеонора. – Конечно, я тебе верю и расскажу, но дай мне, пожалуйста, слово, что сохранишь все в тайне.
– Честное пионерское, – дурашливо подмигнул Арнольд.
Элеоноре стало неприятно, тревожно, но обижать возлюбленного она не хотела и решилась открыть ему чужой секрет:
– Отец Виолетты Генриховны оставил ей письмо, в котором написано, что Моцарт закончил «Реквием» полностью.
– Насколько мне известно, нет. «Реквием» дописал его ученик, уже после смерти Моцарта, не помню, как его имя, – перебил Арнольд.
– Зюсмайер, – подсказала Элеонора.
– Вот-вот, – обрадовался он, – Зюсмайер. Моцарт не успел, умер.
– Виолетта Генриховна утверждает, что это не так и у нее… – Элеонора сделала паузу и, вздохнув, торжественно завершила: – есть законченная партитура «Реквиема», написанная рукой самого Моцарта.
– Невероятно, – покачал головой Арнольд. – Если это правда, то это грандиозная сенсация!
– Не то слово…
– Эти ноты стоят безумно дорого!
Элеонора кивнула:
– Вот именно, они бесценны! Более того, Виолетта Генриховна проводит какое-то исследование, связанное с творчеством Моцарта, и сделала поразительные выводы…
– Так давай завтра навестим старушку, подарим ей привезенные тобой старинные ноты и уговорим показать нам «Реквием» и письмо…
Элеонора заволновалась.
– Ты что, с ума сошел!
– А что здесь такого? – с недоумением пожал плечами Арнольд.
– Виолетта Генриховна никого никогда не приглашает к себе и не пускает, даже меня…
Арнольд оживился.
– Странно, конечно, тогда давай сами завтра пригласим ее в гости. К нотам еще какую-нибудь кофтенку подарим.
– Это исключено, она оскорбится и не примет кофточку, потому что живет только высокодуховным.
Арнольд не успел ответить, затрезвонил телефон. Элеонора взяла трубку, звонила директриса ее консерватории. Девушка удивленно подняла брови. И вдруг с отчаянием вскрикнула:
– Не может быть! Когда?! Как это произошло?!
Положив трубку, она всхлипнула:
– Виолетта Генриховна погибла…
Пораженный Арнольд в замешательстве пробормотал:
– Ничего себе! Умерла, значит? Она же была старой…
– Ее убили в кинотеатре, – зарыдала Элеонора.
– С ума сойти! Погоди, а как же «Реквием» Моцарта? – растерянно буркнул Арнольд.
Глава 5
Моцарт в Париже и ненавистная маркиза де Помпадур
Версальский дворец поразил семью Моцартов красотой и величием.
Прекрасные сады ландшафтного архитектора Ленотра, пруды, дивные скульптуры, что красовались на террасах парка. И среди всего этого великолепия важно расхаживали пышно разодетые придворные вельможи, напудренные и в париках, гуляли блистательные дамы с причудливыми прическами, украшенными цветами и драгоценными камнями.
Две недели маленькие музыканты ежедневно по пять часов давали во дворце концерты для короля. На Рождество семейству Моцартов была оказана особая честь – их пригласили на торжественное пиршество, за один стол с королем и королевой.
Даже маркиза де Помпадур, официальная фаворитка французского короля Людовика ХV, заинтересовалась маленьким гением и после одного из концертов пригласила Вольфганга в свои покои.
С высоченной прической, украшенной цветами и перьями, в желтом роскошном платье, с набеленным лицом, с черными мушками на подбородке и щеках, она поражала воображение. Маркиза поставила юного Моцарта на стул и, пренебрежительно направив на него лорнет, с любопытством стала разглядывать мальчика.
Вольфганг тоже с интересом смотрел на мадам, сравнивал ее с императрицей Марией-Терезией и своей мамой и думал, что маркиза некрасивая и злая.
Когда маркиза де Помпадур нагнулась к нему, мальчик попытался ее поцеловать, он привык, что дамы разрешают ему в знак большого расположения их целовать, но женщина чопорно уклонилась от детского поцелуя.